Игры с шейхом. Книга 1 (СИ) - Хард Леона - Страница 51

- А ты не боишься, что Артур узнает тебя и попытается завершить дело? – тонко намекнула о ноге и одновременно пыталась отвлечься принца от моего тела и в особенности от поглаживания моих ног и икр.

- Надеюсь, что нет. Я спрячусь! – засмеялся Рафаэль, продолжая процедуры.

После купания я удобно легла на песке возле озера, частично находясь в воде, а Рафаэль продолжал меня мыть. Уж, очень сильно его не оставляли в покое мои ноги.

Очень подозрительно. Странный принц, который добивается внимания рабыни. Мир сошел с ума рядом со мной.

Как же я хотела домой и под защиту отца. Совсем не ценила комфорт и уют в нашем оазисе, а также права самостоятельно выбирать, чьей буду женщиной. Устала быть бесправной вещью, которую так желают заполучить, потому что та слишком строптива и дерзка для рабыни. А почему я дерзкая и строптивая? Да, потому что мне нечего терять. Мне не страшно умереть. Ну что со мной сделают за непослушание? Убьют? Очень страшно... Я потеряла страх смерти, когда лишилась отца, земли и статуса «человека».

- Роза, я не обижу тебя. Не относись ко мне, как к врагу. Я хочу подружиться с тобой.

«Подружиться» он хочет.

Фыркнула насмешливо, хотя это не настоящий смех, а скорее нервный.

- Ты мне правда нравишься!

Не верю! Молча возразила. Не верю мужчинам благодаря Артуру. Он хорошо постарался, чтобы отвратить от всех мужчин.

- Я сделаю подарок, от которого твоя жизнь вновь приобретет смысл! Я верну тебе кое-кого... - в голосе мужчины прозвучали стальные нотки, честные и я поверила. Так стало тепло на сердце, где-то в груди разлилась искренняя благодарность за желание мужчины вернуть мне смысл жизни.

POV Лиля

В оазис Артура мы вошли за два дня до знаменательной даты. Да, успели поплавать в озере с водопадом, в тот раз, когда Рафаэль пообещал сделать подарок. День справедливости, которым я так мысленно обозвала день Бонифациев, наступил слишком быстро, я даже не успела поволноваться. Наоборот обрадованная обещанием принца вернуть мне смысл жизни провела в предвкушении. Как маленькая девочка, которой обещали столь желанную игрушку к Дню Рождения, и она иногда даже приплясывала от нетерпения и невозможности усидеть на месте. Мысли о подарке помогали успокоить совесть и заверить себя, что все события, которые сегодня произойдут, меня не касаются лично.

Даже если «кто-то» сдохнет и будет мучиться, хрипеть от крови в разорванном горле, я не должна переживать. Не должна! Я должна смотреть на дворец со стороны, по причине того, что я –никто. Рабыня. Пустое место. Меня даже за человека не считают. Я должна сама подняться для начала с колен, а не лезть к другим. Прочь…глупые мысли. Меня не должны мучить мысли о смерти Артура.

Многие гости из других земель проживали во дворце самого Артура, но для остальных не хватало места и приходилось спать на улице в палатках. Это обычное явление, не вызывающее неприятия или обиды, ведь столько людей из других земель прибыло на праздник и их физически невозможно расположить во дворце. За два дня я поняла одно – в этой толпе можно с легкостью перерезать горло Артуру, и никто не узнает личность убийцы.

Мы с Рафаэлем спали в палатке неподалеку от водопада, думаю, потому что Рафаэль не пожелал вместе с отцом поселиться во дворце и лишний раз показываться Артуру на глаза.

***

В день Бонифациев я проснулась от звуков флейт, горнов и хлопушек. Тут же под подушкой нащупала столовый нож, украденный в день нападения посланцев Рафаэля, и, только потрогав острое лезвие, успокоилась. Открыла тяжелые веки и вновь увидела засасывающую темноту, понимая, что все также слепа, как уже несколько дней. Ни одного светлого пятна перед глазами. Только тьма. Знахари давали настойки и капли для скорейшего восстановления зрения, но за неделю состояние по-прежнему не улучшилось.

Зато я заметила другое… После того, как ослепла, неожиданным образом обострились остальные чувства. Начали работать по максимуму. Наоборот ощущение, будто до этого дня я была слепа, а сейчас прозрела. Я бы назвала это новым чувством или развитой интуицией, подсказывающей дальнейшее развитие событий.

Так и сейчас после пробуждения не успел Рафаэль положить руку на мой обнаженный живот, который стал виден из-за рубахи, задранной после беспокойного сна, как я немного перевернулась в бок, ловко ускользнув от интимной ласки. Просто изобразила, будто бы во сне перевернулась.

Тут же услышала смешок, а обнаженное тело (любил он так спать и к тому же, я все равно не видела мужское достоинство) повторило мои очертания спины и ягодиц. Но даже если я не видела Рафаэля, то чувствовала каждую часть тела, в особенности одну, упиравшуюся в районе копчика.

- Хитрая девчонка, - будто бы грозно рыкнул на ухо и резко обнял. Крепко сжал в объятиях до хруста в лопатках. На что я недовольно буркнула. – Такая забавно-недосягаемая, - прохрипел после сна странным голосом. - Ты боишься прикосновений? Артур был груб с тобой? Бил? Насиловал?

- Я уже говорила - Артура для меня больше нет и не хочу о нем говорить.

Не знаю по какой причине, но воспоминания о моем заклятом враге вызывали приступы неконтролируемой агрессии. Я сразу начинала что-то делать или куда-то бежать, паниковать. Будто если упомянуть его, то он обязательно окажется рядом.

- А ты для него есть? – загадочно поинтересовался Рафаэль.

- Меня тоже для него нет. Он выбросил меня, как кучу мусора. И какая тебе разница? Меня не надо жалеть и сопли мне подтирать. Ненавижу жалость! – вскипела я на ровном месте. Высвободилась из объятий Рафаэля и встала в полный рост, при этом ладонями пощупала воздух, чтобы не упасть. Намеревалась дойти до конца палатки, где лежали мои вчерашние вещи. Из-за слепоты, конечно, были неудобства и приходилось наощупь определять предметы или обстановку, а еще не нравилось ощущать свою беспомощность, как у ребенка. К примеру, как сейчас Рафаэль несмотря на мой взрыв и не желание говорить о тяжелых вещах, поймал меня и вернул обратно на одеяла, где крепко обнял и прижал мою голову к своей груди.

- Ну-ну. Не злись. Впервые вижу девушку, которая, когда ей больно, вместо слез начинает орать или пинаться. Ты из таких.

- Я похожа на куклу? – вырвалось очередное раздражение после того, как почувствовала поглаживания по голове. Он меня гладил, ну в точности, как зверушку.

- Очень диковинная и красивая! Бледнокожая, рыжая и с зелеными глазами! У вас все такие в роду? – и он вновь запустил пальцы в мои волосы, а потом начал одевать.

- Единственная. Говорят, копия какой-то прапрапрапрабабки. Ее считали приспешницей самого дьявола, назвали безумной и признали повинной в более чем десятке жертвоприношений. После чего жестокая толпа ее насмерть забила камнями… Страшно? – улыбнулась, когда почувствовала, что в момент моей речи Рафаэль прекратил застегивать пуговицы на моей синей рубахе. Более того, я услышала, как после упоминания жертвоприношения он сглотнул вязку слюну, а потом еще и еще. Нервно, будто у него не укладывалась информация в голове, и он отвлекался на сглатывание.

На его откровенную реакцию я громко и с удовольствием захохотала.

- Ох…ты ж дьявол! Зараза! Я ведь испугался?!

***

Сегодня меня готовил к свадьбе Артура не сам принц, а его служанки. С волосами что-то делали, пряди волос собирали на затылке, в косы вставляли украшения и красивые белые цветы. Одежда оказалась, к удивлению, слишком откровенной, синяя рубаха или скорее полоска ткани заканчивалась под грудью, и полностью обнажала ровный живот с обозначавшимися ребрами, легкие синие штаны были слишком низкой посадки и открывали вид на «косточки» на бедрах. На щиколотках и запястьях при ходьбе звенели украшения. На голову надели капюшон, который скрывал прическу, правда, я не сразу поняла - зачем мне тогда сделали столь красивую прическу, если волосы должны быть закрыты?