Снегурочка для миллиардера (СИ) - Либрем Альма - Страница 39

- Любовь творит чудеса, - ответила я, чувствуя, как стремительно пересыхает в горле.

- Конфетку? – уточнила Татьяна, пододвигая ко мне коробку, но я только отрицательно замотала головой.

Я скорее подавлюсь этой конфетой, чем смогу ее съесть. Во рту настоящая пустыня Сахара, а перед глазами танец диких зайцев исполняют два темных пятна! Я никогда не страдала от проблем с сердцем, но грозилась заработать их себе сейчас от чрезмерного волнения.

- Если честно, - таинственно протянула Светлана, - мы все были уверены, что у нашего Исаева роман с Инессой Игоревной был! Но он бы ни за что не оставил ее беременную и не стал бы искать себе другую невесту.

- Инесса замужем, - отметила я.

- Муж – не стена! – глубокомысленно сообщила Марина. – Может и подвинуться…

Алекса фыркнула.

- Я ж вам говорила, что это бред. У Инессы Игоревны муж молодой, красивый и богатый. От добра добра не ищут. А если у тебя, Светик, дома полный придурок, то это не значит, что он у всех такой… Нет, я знала, что Глеб одинок…

- Все-то ты знала! – влезла Татьяна, заступаясь на подругу. – Только вот каким-то образом проморгала, что шеф жениться собрался!

- Девочки, брейк, - вскинула руки Марина. – Мы тут вообще не для этого собрались! Так как вы познакомились, Катя? Ну? Ну расскажи-и-и!

- Мы случайно столкнулись, - я решила быть максимально честной. – А потом вместе застряли в лифте. Ну и как-то… Потом само закрутилось.

А потом двери лифта открылись, и он представил меня своим подчиненным невестой, а я теперь должна перед ними оправдываться, доказывать, что действительно ею являюсь!

Впрочем, сама виновата. Не попыталась бы устроиться на работу в эту фирму, ничего бы этого не было. И нашей истории с Глебом тоже не было бы…

- Ах, - вздохнула Марина. – Всем ббы такую историю любви. Чтобы с первого взгляда, как только увидели друг друга, и сразу купидон стрелу в сердце – паф!..

Татьяна и Светлана только мечтательно улыбались. Было видно, что им тоже очень хочется помечтать о чем-нибудь красивом. А вот Алекса не выражала ни малейшего энтузиазма.

- А я вот в такое не верю, - недовольно проворчала она. – Во все эти чувства с первого взгляда, которые потом оказываются просто пустышкой. Человека узнать надо. И вообще…

- Да, - раздалось из дверного проема. – Человека надо узнать. А то вот так работаешь-работаешь с ними несколько лет подряд, а потом узнаешь, что они используют конференц-зал для сплетен.

Наверное, на моих щеках сейчас впору было жарить яичницу, настолько сильно я покраснела. Да, они-то работают два года. А я – второй день! И меня уже мой шеф застукал за сплетнями в конференц-зале…

Марина, Светлана и Татьяна спешно опустили глаза и принялись рассматривать то ли свои колени, то ли носки собственных туфель. Алекса вскочила со своего места и спешно выдала:

- Я же говорила, девочки, что тут нельзя встречаться! И что вообще, на это нет времени, работать надо!

- Говорила?! – вскипела Марина, явно никаких теплых чувств не испытывавшая к внезапной предательнице. – Да ничего ты не говорила! Ты сама конференц-зал предложила, мол, сюда никто не ходит в основном, когда совещаний нет…

Глеб – а это именно он стоял в дверном проеме, упершись плечом в косяк, и любовался на происходящее, - только покачал головой и протянул:

- Ну, вы можете продолжать выяснять отношения, конечно, но я все-таки предлагаю быстренько разойтись по рабочим местам. А то я прощу, а если Цербер придет, знаете, что будет?

Девушки в один момент затихли и, вспомнив о том, что при начальстве можно говорить далеко не обо всем, бросились к дверям. Глеб посторонился, пропуская их, дождался, пока они отойдут достаточно далеко, чтобы не слышать обрывки разговора, и зашел в конференц-зал, прикрывая за собой дверь.

- Прости, - прошептала я, опуская взгляд. – Мне не следовало этого допускать. Но им было так интересно, и я не знала, как от них избавиться…

- Да ладно. Можно подумать, я не в курсе, что эта святая троица вместе с Алексой любят перемывать кости мне, а заодно и половине фирмы? – Глеб устроился в кресле во главе стола. – Я же понимал, что оставляю тебя на растерзание акулам. Надо было немного проинструктировать относительно моих подчиненных, но ничего страшного. Если ты не будешь с ними конфликтовать, то вообще замечательно. Чем меньше дрязг и ссор в коллективе, тем лучше.

- Я думала, ты будешь сердиться, - краснея, прошептала я.

- Да за что? – удивился мужчина. – За то, что ты с ними поговорила? Пустяки. Уверен, ты не сдала мой адрес и не посоветовала им, как пройти мимо сигнализации у нас дома.

- Я и сама этого не знаю, - хмыкнула я. – Ни как пройти мимо сигнализации у тебя…

- У нас.

- У тебя, - покачала головой я, собираясь упорствовать в этом вопросе. – Я даже адреса не знаю, если честно.

- Каюсь, виноват, - хмыкнул Глеб. – Оглашу тебе потом полноценный адрес… Кстати, Лясик таки пришел.

- И что?

Я почувствовала, как, хоть и успокоилась было немного, вновь начинаю дрожать. Мало ли что успел наговорить чертов Лясик Глебу! Как его вообще сюда принесло?! Вот уж, привела нелегкая…

- Он пришел сюда по требованию твоей матери. Мне кажется, ты имеешь право знать, - вздохнул Глеб. – Она его убедила, что за твое сердце надо бороться до последнего. Ну, я посоветовал Лясику побороться за кого-то другого и в другом месте. Кажется, он правильно меня понял. Думаю, это больше не повторится. Так что не переживай. Можешь возвращаться на свое рабочее место. И прости, вынужден тебя сейчас оставить, потому что работа не волк и в лес сбегать не хочет, требует, чтобы я таки ею занялся.

- Я… А мне… Может быть, будут какие-то задания?

На самом деле, мне просто не хотелось, чтобы он вновь оставлял меня одну. Потому я стремительно вскочила на ноги следом за Глебом, надеясь, шагая за ним, проскользнуть мимо секретарш и избежать очередного расспроса.

- Да, наверное. Там один из отделов притащил бизнес-план на будущий квартал, надо посмотреть, что они там накреативили. Сверить числа, проверить, сходится ли прогноз и насколько адекватно выглядит, - утвердительно кивнул Глеб. – Справишься?

- Справлюсь, - подтвердила я. – Только мне еще статистика за прошлые периоды нужна будет…

- На компьютере у Инессы многое сохранилось. Если что еще будет надо, обращайся, я дам, - он улыбнулся. – Пойдем?

- Пойдем.

Я последовала за ним на негнущихся ногах в выделенное мне помещение, взяла документы, даже включила компьютер, махнула на прощание рукой, и Глеб исчез за дверью, а я – осталась в своем кабинете. Волна стыда, не схлынувшая, а просто оттесненная на время сознанием в сторону, вернулась вместе с пульсирующей головной болью.

Стыдно-то как! Я надеялась, что моя мама хоть в этом вопросе проявит адекватность, а тут Лясик этот, бороться за меня пришел…

Фу!

Теперь я понимала, почему Кира сбежала из дома, как только ей представилась такая возможность, и старалась не показываться родителям на глаза. Шутка ли, так донимать своих совершеннолетних дочерей! Можно же иметь хоть немножечко совести!

А мама, кажется, понятия не имела, что за зверь та чертова совесть.

- Так, Катя, - велела я себе, - в сторону страхи и перестань краснеть. Да, твоя мать поступила ужасно. Но ты в этом не виновата. Зато будешь виновата, если внезапно накрутишь в отчетах или не сможешь по-человечески проверить документы, которые тебе дали.

Это подействовало. Я немного пришла в чувство и наконец-то взялась за работу, надеясь сделать то, что всегда спасало меня от нервов и конфликтов с родителями: просто провалиться в аналитику, утонуть в информационном потоке и не думать ни о чем, кроме любимой работы.

Старый добрый метод все еще не утерял собственную эффективность. Я действительно начала во многом разбираться, расставила для себя приоритеты, разобралась с некоторыми рабочими нюансами и в целом более-менее сформировала мнение относительно того, над чем трудилась. Конечно, к вечеру устала, но зато набралась смелости, и когда Марина явилась ко мне в кабинет с какими-то документами и предложила выпить с нею кофейку и продолжить прерванный начальством разговор, смогла отказать достаточно уверенно. Даже вроде как вжилась в роль невесты начальства – вела себя достаточно раскованно, чтобы не стесняться от каждого случайно брошенного взгляда и не мечтать раствориться в воздухе от одного только намека на вопрос.