Танец смерти (СИ) - Драч Маша - Страница 40

Роберт немного помолчал, обдумывая слова босса.

— Скорее, не ради чего, а кого.

Адель медленно сходила с ума в заточении четырех стен. Она задыхалась здесь, ей катастрофически не хватало свободы, которую Зейн по непонятным причинам отнял у нее. Если бы и он, и она были бы нормальными людьми, то подобный поступок можно было бы счесть за акт проявления заботы. Всё же танцовщица серьезно пострадала и явно не по случайности. Но зная Демона, Адель отогнала от себя эту глупую догадку. Он не из тех, кто привык о ком-либо заботиться. Тогда почему не отпустит? На этот вопрос ответа не нашлось.

Чтобы не заниматься тщетными поисками несуществующих ответов и окончательно не сойти с ума, Адель решила немного размяться. Она прекрасно понимала, что этого делать нельзя, но еще один день безделья точно вгонит ее в депрессию.

Девушка ходила по своей комнате под музыку, что лилась из динамиков новомодной стереосистемы. Она разминала руки, ноги, шею, стараясь не переусердствовать и не вызвать очередную порцию боли. Всё шло достаточно хорошо, и Адель даже зарядилась долей оптимизма. Если заниматься совсем чуть-чуть, но хотя бы через день, есть вероятность, что форма не утратится.

Аккуратно сев в позу «лотоса», танцовщица вспомнила о той фотографии, которую Зейн со страхом и злостью в глазах спрятал. Адель без лишних слов поняла, что та девушка что-то значила для Демона. Неужели, он всё-таки не бездушная машина с инстинктами первобытного человека? Это что-то из области фантастики. Хотя, когда Зейн явился в квартиру Адель с побоями, она смогла увидеть его настоящего.

Если бы он хоть раз, всего лишь единственный раз, позволил танцовщице увидеть его настоящим, без всех этих масок. Она бы непременно попыталась помочь. Адель чувствовала, что Демон нуждается в помощи. Что с ним произошло? Кто заставил этого привлекательного и харизматичного мужчину стать монстром? Девушка этого не знала, но она бы непременно бросила все свои силы на его исцеление.

Они оба были несчастны, и оба усердно старались скрыться за сотнями разных личин. По сути, никому до этого нет никакого дела, кроме самих Адель и Зейна. Этот маскарад скорее направлен на самовнушение, а не обман окружающих. И если себе помочь уже нельзя, то хотелось бы помочь тому, кто оказался в подобной ситуации. Жаль, что Демон отталкивает Адель, жаль, что его кто-то сломил, жаль, что ничего нельзя исправить.

Почувствовав, как начало колоть в боку, танцовщица встала на ноги и принялась разминать сухожилия. Временами она люто ненавидела Зейна, а порой испытывала к нему самые нежные чувства. Это было ненормально, как и всё то, что с ними происходило. Переключив композицию, Адель села на шпагат и ощутила, что бок закололо еще сильней.

— Черт, — прошипела она.

— Что ты, мать твою, делаешь? — сердитый голос прозвучал именно в тот момент, когда затихла музыка.

Адель поднялась и повернулась к Зейну. Он стоял на пороге ее комнаты и сверлил девушку свирепым взглядом.

— Это называется разминка, — с приторной улыбкой ответила танцовщица.

— Доктор тебе четко сказал, что никаких тренировок. Ты совсем с ума сошла? — Демон перешагнул порог спальни и закрыл за собой дверь, отрезая единственный путь для отступления.

— Иди куда шел, я сама разберусь, что мне делать, — Адель скрестила руки на груди.

— Почему именно ты попалась мне из преисподней? Почему нельзя делать так, как тебе будет лучше? — Зейн медленно наступал, а девушка в свою очередь твердо стояла на своем месте.

— Мне виднее, как будет лучше. Если что-то и случится, то это будет на моей совести. Так что, оставь свои нотации для кого-нибудь другого.

— Ты можешь хоть когда-нибудь быть обычной милой девушкой? — Зейн подошел вплотную и посмотрел на Адель с высоты своего роста.

— А ты можешь быть хоть когда-нибудь настоящим? Я ведь не устраивают скандалов по поводу наших отношений, прекрасно понимая, что ничего серьёзного между нами быть не может. Не вмешиваюсь в твои дела. Я просто хочу понять, что происходит и нормально с тобой всё это обсудить. Что с тобой не так?

Зейн отшатнулся от Адель, будто его ударили под дых.

— Неужели не видно? — в презрении спросил он после короткой паузы. — Я больной ублюдок, а такие, как я не поддаются обычной логике. Мне всё равно на то, чего ты хочешь. Я бы тебя сейчас трахнул, жестко, с оттяжкой и ушел, чтобы не слушать твоих претензий.

— И что же тебя останавливает?

— То, что ты еще не поправилась, — Зейн посмотрел на нее точно так же, как и тогда в квартире.

Адель почувствовала, как что-то внутри оборвалось и болью отдалось в кончиках пальцев. Внезапное желание залечить его раны возросло вдвойне. Демон был встревожен и чем-то сильно раздосадован. Что могло его заставить ощутить печаль?

Молчание до неприличия затянулось. Танцовщица, собрав всю свою волю в кулак, шагнула к Зейну и осторожно коснулась его щеки. Он не смотрел на нее, но и руку не убрал. Адель не знала, что сказать, что делать, она просто касалась его, в надежде, что это немного успокоит их обоих.

— Если хочешь, можешь съездить на работу, Роберт тебя отвезет. Переговоришь с подругами, — спокойно произнес Демон, поднимая свой тоскливый взгляд на Адель.

— Это было бы здорово, — она нежно улыбнулась и потянулась поцеловать Зейна.

Он тут же ответил, словно и сам нуждался в ласке, которой его обделили. Это было странно, но вместе с тем до боли приятно. Раньше ничего подобного между ними не происходило, и сейчас обычный поцелуй казался чем-то новым и совсем неизученным.

Ощущать Демона не через призму слепящей похоти, было даже приятно. В какой именно момент она нарушила его личные границы? А, может, их и не было вовсе? Или всё же были? Вот она, истинная природа их чувств: дикое противостояние, что рождает нежные чувства, которых они боятся, как огня.

Зейн обнял Адель за талию и аккуратно прижал к себе. Что с ним творилось? Что он творит? В голове набатом било: «Нельзя, нельзя, нельзя!». Не нужно ее подпускать к себе слишком близко, это добром не кончится, один раз уже не кончилось. Но тело не слушалось голоса разума. Он — ненормальный, сломленный, извращённый, скорбящей по той, кого уже нельзя вернуть. Но именно Адель каким-то образом удавалось на время делать Зейна цельным. Подобного ни с кем другим у него еще не было. Но он не может ответить ей тем же, он несет разрушение, вместо любви, а загубить рыжеволосую танцовщицу хотелось меньше всего на свете.

— Нельзя, — наконец, озвучил вслух свои мысли Демон, отстраняясь от Адель. — Собирайся, Роберт тебя отвезет, — Зейн вышел из комнаты и чертыхнулся, его броня продолжает давать серьезные сбои.

Адель была бесконечно рада, хотя бы на время вернуться в свою прошлую жизнь, где всё имело четкие границы и порядки. Скучала ли она по этому времени? Да. Еще совсем недавно танцовщица до боли тосковала по своему прошлому. Но потом... Потом всё изменилось. Резко, грубо с надрывом, целиком в стиле Зейна. Пути к очищению и освобождению не было, и Адель решила сгореть дотла рядом с тем, для кого она лишь красивая игрушка.

Конечно, осознавать, что у тебя есть слабости — стыдно. Тем более, Адель всегда верила, что она не такая, как множество других женщин. Возможно, это и было правдой, но только до того момента, пока ее сердце не отравила вязкая, черная субстанция, что именуется «любовью». Девушка всеми силами старалась не потерять себя настоящую, но уже поздно пытаться угнаться за прошлым. Она не та, кем была до встречи с Демоном и, наверное, это главная личная трагедия Адель.

Роберт по приказу шефа вез девушку в «Порок». С неба срывался мелкий снег вместе с прозрачными каплями дождя. В автомобиле работала печка, но даже ее тепло не помогало избавиться от ощущения промозглости, что царило на улице. Интересно этот город всегда был таким мрачным? Или он просто скорбит о ком-то?