Злые умыслы (ЛП) - Мерседес Сильвия - Страница 5

Террин, хоть и не видел волчицу, ощутил ее присутствие. Он посмотрел теневым зрением на пустое пространство рядом с Айлет, поджал недовольно губы. Айлет игнорировала его.

«Найди проклятие, Ларанта, — сказала она, глядя в хищные глаза, сияющие магией. — Найди, пока оно не исчезло».

Ларанта прыгнула вперед, обыскала тело, а потом стала двигаться от него по расширяющемуся кругу. Если след был, Ларанта его найдет. Айлет коснулась мерцающей нити, соединяющей ее с волчицей, ощущая пыл своей тени.

«Проклятие!» — рявкнула Ларанта.

— Я это знала, — выдохнула Айлет, устремилась вперед.

— Что знала? Что ты делаешь? — Террин поравнялся с ней.

Айлет не ответила, поспешила к своей волчице. Ларанта стояла, сжимая зубами нечто невидимое. Айлет посмотрела теневым зрением, видела обрывок нити проклятия, гудящий кровавой магией, почти как песня, но больше похожее на нить, которая переливалась уродливым оттенком Анафемы.

— Вот, — дыхание Айлет участилось. Она стукнула кулаком по ладони и повернулась к Террину, ее глаза расширились, тревога бежала по венам. — Мы последуем за этой нитью, венатор ду Балафр. Она приведет нас к источнику, я уверена. А потом узнаем…

«Госпожа».

Айлет резко вдохнула от голоса Ларанты. Она повернулась, проклятие в зубах Ларанты рассеялось гулом кислой магии. Проклятие растаяло. Следа не осталось.

Ларанта покрутила головой, облизнулась, словно проклятие оставило странный привкус. Она встала, склонила большую голову.

«Мы охотимся?» — спросила она, но не оптимистично.

«Нет, Ларанта», — Айлет вздохнула и поманила тень к себе. Ларанта послушалась, потеряла четкую форму и стала темным дымом, улетела в голову Айлет. Она устроилась внутри госпожи, все еще полная сил, но ее магия уже не была активна.

Айлет посмотрела теневым зрением на мертвого козла, искала другой след. Что-то казалось… не так. Во время правления Жуткой Одиль в Перриньоне Илейр ди Йокоса была одной из самых страшных лейтенантов Ведьмы-королевы, легендарная фигура. Да, время в плену Ведьминого леса уменьшило ее силы, но она все еще была опасной, обладала сильной тенью. Мысль, что она сбежала из плена, чтобы вернуться…

Айлет поежилась. Она побывала сама недавно в Ведьмином лесу. Недолго, но она не могла это забыть. Она не могла представить, как вернется туда. Она предпочла бы умереть.

Она взглянула на Террина, он пристально смотрел на нее. Он точно видел, как нить проклятия растаяла. Он знал, что у нее уже не было следа.

Он приподнял темную бровь.

— Уже поздно, ди Фероса, — сказал он, голос низко гудел во тьме. — Ты сражалась этой ночью. Найдем укрытие и отдохнем. Мы сможем оттащить труп в Милисендис утром.

Айлет провела ладонью по лицу, выругалась сквозь пальцы. А потом кивнула и прорычала:

— Ладно, ду Балафр. Будь по-твоему.

ГЛАВА 3

— Это было близко.

Глаза Илейр были широко открыты, глядели во тьму. Она подняла руку перед лицом, медленно крутила запястье. Кровь текла из кончиков пальцев, но ей было все равно. Она теневым зрением разглядывала сияющие нити проклятия, которые тянулись из ее пальцев на мили в пять сторон.

Нет, теперь только четыре. Нить проклятия из ее указательного пальца была разорвана. Рассеялась.

Илейр медленно выдохнула и выругалась. Сжав кулак, она обмякла и потерла лицо, оставляя следы крови. Гадкая венатрикс! Ее было все сложнее сбросить со следа. Уже три раза девчонка была близко, и три раза Илейр едва избежала раскрытия. Этот раз был ближе всего. Деревня Кабралет была в пяти милях отсюда. Если бы она не оставила проклятие на том козле, если бы Дикарку девочки не отвлекли…

Она выругалась, скаля зубы, ощутила кровь на языке. Будь это другая венатрикс, она бы знала, что делать. Послала бы проклятие в сердце девочки, прибила бы ее тело к земле, а ее душа вырвалась бы из сломанного тела, кровь пропитала бы землю под ней. Желание выполнить это было почти невыносимым!

Но эта венатрикс… с пугающим знакомым лицом…

Илейр покачала головой. Она не могла пока что убить эту.

Она утомленно потерла лицо, скривилась, ощутив тяжелые некрасивые черты. Было время, когда Илейр ди Йокоса, Алый дьявол и лейтенант Жуткой Одиль, не стала бы брать тело фермерши. Она всегда выбирала красивых носителей, сильных и юных. Но нынче везло, если у нее было человеческое тело. И она не осмеливалась рисковать другим захватом. Это могла услышать юная венатрикс.

— Снова придется уйти, — буркнула Илейр, качая головой. — Скоро. Козел сбросил ее пока со следа, но она вернется, — она подняла голову и осмотрела комнатку. Она даже не разводила огонь в камине. Эта лачуга считалась заброшенной, и дым из трубы привлечет внимание местных. Комнатка была маленькой, одна стена обвалилась, дымоход почти рухнул. Тут было ужасно холодно, светила только луна в трещины в стенах и двери.

Луч луны падал на лицо ребенка, спящего на груде шерстяных одеял. Ее круглое лицо лежало на худой руке, ее длинные волосы спутались. Сердце Илейр сжалось от такого вида. Бедняжка! Было нечестно, что она так жила. На нее охотились, как на зверя. Она должна была жить в безопасности в доме, быть в теплых объятиях матери.

Но ее мать была мертва. Ее убили эвандерианцы. Если ребенка найдут, его тоже убьют. Они построят костер и сожгут ее заживо. И они назовут это милосердием.

Илейр беззвучно оскалилась. Каким стал мир с падения Одиль! Но так не будет долго. Такое зло не продолжится. Она найдет способ все исправить. Должна.

Илейр подобралась ближе к ребенку, сжала маленькое плечо и потрясла его.

— Вставай, кроха, — она старалась звучать нежно, но это было сложно с грубым горлом. — Вставай.

Длинные ресницы приподнялись, и нефритовые глаза посмотрели на нее.

— Тетя? — сказала девочка, голос был тонким и дрожал. Она села, потерла глаза ладонью. — Тетя, я голодна.

— Я знаю, милая, — сказала Илейр. Она поискала в темноте и нашла мешок старого овсяного печенья, которое она украла из деревни в паре миль отсюда. В той же деревне она оставила отвлекающее проклятие в козле, захваченном тенью. Она разломала печенье пополам, отдала ребенку, и девочка голодно впилась в печенье как мышонок.

Желудок Илейр заурчал от этого вида. Она прижала ладонь к пустому животу, хотела съесть вторую половину печенья. Но не позволила себе. Она могла продержаться в этом теле несколько дней без питания. Ей нужно было приберечь их жалкие припасы для ребенка.

Нилли должна была оставаться сильной. Ее ждала работа.

— Мне нужно поговорить с Расаналой, — сказала Илейр голодному ребенку, собирающему крошки с юбки и опускающему их на язык.

Нилли замерла с пальцами по рту, посмотрела в глаза Илейр. Она нахмурилась.

— Расанала сонная, — сказала она. — Хочет спать.

— Знаю, — Илейр ободряюще сжала руку Нилли. — Но времени мало. Ты позовешь Расаналу для меня? Прошу?

Девочка покачала головой, и Илейр гадала, потребуются ли строгие методы. Но потом Нилли опустила голову, рябь пробежала по ее душе в этер. Илейр смотрела теневым зрением, смертная душа девочки уступила духу тени в ней.

Девочка подняла голову, открыла глаза. Только из-под светлых ресниц смотрела не Нилли. Рот ребенка двигался, заговорил странный голос, в котором будто смешалось множество голосов. Голос тени.

— Моя Нилли боится, — сказала тень.

— Знаю, — ответила Илейр. — Она слишком юна для того, что я прошу от нее. Она не понимает, в какой она опасности. Но ты же понимаешь, Расанала?

Голова ребенка склонилась на бок. Она медленно кивнула.

— Понимаю. Моя Нилли нуждается в моей помощи. Охотники убьют ее, если найдут.

— Да. И нам нужно остановить охотников, пока они не поймали Нилли, — Илейр склонилась, сжала ладошки девочки длинными окровавленными пальцами. Она глядела в сияющие глаза, и тень смотрела из ребенка. — Мне нужна твоя помощь, Расанала. Попробуй еще. Поищи видение.