Время перемен (ЛП) - Эшли Кристен - Страница 21

— Знаю, но я еще не готова.

— Кэди, ты знаешь верный путь.

Я знала.

Родители учили меня этому. Патрик тоже. И я видела, как Пэт, Кэт, Майк, Пэм, Дейли и Шеннон учили этому своих детей.

Не откладывай на потом, особенно самое трудное.

Покончи с этим и двигайся дальше.

— Независимо от того, что произойдет, вы оба должны определиться с положением дел, — объявила она.

И это правда.

— Итак, он знает, что ты там. Найди его, скажи, что хочешь поговорить, пригласи на ланч... или что-нибудь еще, — предложила она.

Пригласить его на ланч.

Сама мысль об этом приводила меня в ужас.

— Ладно, ты права, я... он знает, что я здесь, и мне не следует прятаться. Я должна дать ему понять, что в курсе, что он знает, что я здесь, и что я хотела бы иметь возможность все объяснить, так что, возможно, мы могли бы выпить кофе или что-нибудь еще, — планировала я.

— Будто тебе есть что объяснять, — проворчала она.

— Кэт, — предупредила я, не желая возвращаться к прошлому.

Ее там не было. Она только слышала эти истории.

Но она не знала.

Они думали, что в этой печальной истории Курт играет роль двуличного злодея.

Но он просто делал свою работу.

А я просто была самой собой, как обычно.

Он сделал все, что мог, чтобы поступить со мной правильно.

Просто не было никакого «правильно» в том, как все происходило.

— Ладно, это хороший план. Время прошло. Надеюсь, раны зажили. Вы оба повзрослели. Жизнь есть жизнь, и то, что случилось, то случилось, вы оба стали мудрее, пошли дальше своим путем. Давай, пригласи его на кофе, — подбодрила она.

— Я дам тебе знать, как все пройдет.

— Милая, если ты этого не сделаешь, я прилечу на ночном рейсе.

Это была Кэт, и она не драматизировала.

Это все еще удивляло меня, но в то же время согревало до глубины души — все, что дал мне Патрик. Девушке из «Сип энд Сейф», где он брал себе кофе по дороге на работу, и всегда был с ней добр. Девушке, которую он обнаружил ревущей как безумная, подсел к ней на грязный тротуар рядом с вонючими мусорными контейнерами и слушал.

А потом начал действовать.

В то время я часто оказывалась в роли девицы, попавшей в беду, и эта беда была целиком моей собственной заслугой.

Он также спас меня от привычки быть именно такой.

О да, он дал мне очень много.

— Раз уж я очень хочу, чтобы, когда все начнет налаживаться, ты приехала на девичник в какой-нибудь из уик-эндов, давай не будем сейчас тратить впустую мили полетов, — ответила я. — Я позвоню.

— Тебе же лучше.

— Позвоню.

— Тебе же лучше.

— Я вешаю трубку, — предупредила я.

— Я тоже, закажи плитку и зеркало. И если он придурок, Кэди, то поведет себя как придурок. Это просто докажет то, что твоя семья и так уже знает. Пусть он поведет себя как придурок, а потом ты двинешься дальше и превратишь этот маяк в шедевр, каким он был почти два десятилетия назад. Конец истории. А если нет, тогда... Ну что ж, посмотрим.

Посмотрим.

Посмотрим... что именно?

Чего я хотела?

Прощения?

Второго шанса (от этой мысли меня бросило в дрожь)?

И что могло понадобиться Курту (кроме наибольшей вероятности, не имеющей ко мне никакого отношения)?

Я не задала ни один из этих вопросов.

Я сказала:

— Точно.

— Люблю тебя, — ответила она.

— Люблю тебя больше.

— Люблю тебя еще больше.

— Люблю тебя больше, чем больше, — парировала я.

— Заткнись и иди разберись с шерифом.

Боже.

Разобраться с шерифом.

— Ладно, Кэт. Скоро поговорим.

— Да, детка. Пока.

— Пока.

Мы отключились, и я уставилась на дорогу перед собой, все мужество, что я обрела в разговоре с Кэт, теперь, когда соединение завершилось, начало тут же рассеиваться.

Я нажала на кнопку, опуская стекло, высунула голову и снова посмотрела на маяк.

Только тогда у меня хватило духу снова завести машину и отправиться в город.

К сожалению, к тому времени, когда я добралась до города и нашла место на парковке возле участка шерифа, вся смелость полностью из меня улетучилась.

Поэтому я обнаружила, что сижу в арендованной машине, смотрю на здание, пытаясь заставить себя сделать что-нибудь, что угодно. Выбраться из машины, войти и попросить разрешения поговорить с шерифом Йегером. Или просто взять телефон, его визитку, набрать его номер и сказать ему, что я слышала, что он приезжал на маяк, и я хотела бы пересечься с ним где-нибудь за чашечкой кофе.

В конце концов, если бы он знал, что я здесь, то эта разборка осталась бы позади, и я могла бы наконец сходить в магазин или ресторан, не беспокоясь о том, что он меня увидит.

Проблема заключалась в том, что выстоять в этой разборке — не казалось очень хорошей мотивацией.

Нет, существовало около пяти миллионов более веских причин, чтобы бесконечно тянуть с выяснением отношений.

При этой мысли я подскочила на сидении и едва не вскрикнула, когда в боковое стекло постучали.

Я повернула голову и увидела, что привлекательная мужская рука исчезла, а на ее месте появилось привлекательное лицо Курта Йегера.

Печально, как многие мужчины с возрастом хорошеют.

И безусловно печально, что Курт с возрастом стал лучше, чем любой мужчина, которого я знала. Даже Патрик, который в шестьдесят пять был красив и сохранил остатки этой красоты даже в восемьдесят, передав эту особенность всем своим сыновьям, не обладал той выдержанной красотой, которой обладал Курт.

Я видела это на фотографиях, сделанных частным детективом.

Но, увидев ее воочию, у меня перехватило дыхание.

— Опусти стекло, Кэди, — отрезал он, его сердитый голос также заставил меня подпрыгнуть и оповестил о том, что его лицо не только являло свою былую красоту, но и было разъяренным.

Все начиналось не очень хорошо.

Мне следует уехать.

Я должна завести машину, уехать и покинуть это место.

Я повернула ключ зажигания, заводя двигатель, и нажала кнопку, чтобы опустить стекло.

— Не очень хорошая идея — наблюдать за участком шерифа, — заявил он, прежде чем стекло полностью опустилось.

Я убрала палец с кнопки, оставив стекло на треть опущенным.

Наблюдать за участком шерифа?

О чем он говорит?

— Я... — начала я, но едва успела договорить.

— Когда твой частный детектив исчез, я решил, что-то случилось, поспрашивал и узнал, что твой папик загнулся. Я должен был догадаться, что ты сделаешь свой ход, когда старый болван уберется с дороги, но, Господи, не думал, что после стольких лет даже ты можешь оказаться настолько долбанутой.

Я изо всех сил пыталась дышать, грудь неуклюже двигалась в попытке вытолкнуть воздух.

Твой папик загнулся.

Папик.

Загнулся.

Сделала свой ход.

Боже, старый болван.

И он знал о детективе Патрика.

Конечно, знал.

Конечно, конечно, конечно.

Он работал офицером полиции. Он не мог не заметить.

Проклятье!

— Он не был моим... — начала я ему объяснять, что, во-первых, это не мой частный детектив, во-вторых, Патрик — не мой папик, и, в конце концов, каким бы старым он ни был, болваном его уж точно нельзя назвать.

Опять же, дальше этих слов я не продвинулась.

— Без понятия, что творилось у тебя в голове, когда ты сюда переехала. С другой стороны, я и раньше не имел ни малейшего понятия, как работает твой повернутый разум. Но для протокола, мне это не нравится. И в этом протоколе я прямо укажу, что не хочу тебя видеть. Не хочу ничего о тебе слышать. Не хочу иметь с тобой ничего общего. Не могу представить, что дало тебе даже малейший намек на то, что я когда-нибудь снова захочу, чтобы хотя бы тень тебя снова коснулась моей жизни, но чтобы быть абсолютно уверенным, что ты меня понимаешь, скажу снова — я не хочу, чтобы хотя бы тень тебя снова коснулась моей жизни. Если это приведет к тому, что ты откажешься от маяка, народ справится. Мы уже так делали. И на твоем месте я бы убрался из города к чертовой матери, как можно дальше, и оставался там. Но если ты останешься здесь, Кэди, то будешь избегать меня. Все, что следовало сказать, было сказано. Назад пути нет, даже если бы я хотел. Но чтобы убедиться, что мы понимаем друг друга, я ничего не хочу воротить вспять.