Оберег от нечистой силы (СИ) - Цветкова Алёна - Страница 16

— Василиса, душа моя, — он прижал меня к себе еще сильнее. И было это так волнительно, что у меня закружилась голова и снова, как в прошлый раз подкосились ноги. Только в этот раз это была я… я сама… потому что женщина во мне все еще валялась в обмороке. — Выходи за меня?

Мать моя женщина! Я вспыхнула так, что от моих щек можно было зажечь свечу… Какой мужчина! Я и так восхищалась Светозаром, но сейчас, когда он увидел меня в этих ужасных тряпках и все равно сделал мне предложение… ох, божечки мои!

— Д-да, — прошептала я пряча глаза за ресницами, — конечно, да…

— Вот и славно, — засиял Светозар и отстранился, — сейчас Марьюшка, переоденет тебя, научит, как себя вести и что говорить…

Он подтолкнул меня к выходу, напутствовав смачным шлепком по попе. У входа стояла высокая, умопомрачительно красивая женщина, в наряде царицы, не меньше. Я и так выглядела как оборванка, а уж рядом с ней и вовсе потерялась.

— Да будет так, муж мой, — проворковала красавица нежным голосом, низко кланяясь Светозару, отчего кончик ее толстой, золотистой косы чиркнул по полу, — пойдем со мной, невестушка…

Она схватила меня за руку и потащила из кабинета святоши.

Но не тут-то было.

— Муж?! — уперлась я пятками, надеясь, что не расслышала…

— Да, Василисушка, — улыбнулась мило Марьюшка, отправив влюбленный взгляд Светозару за мою спину, — мы теперь все, как сестры тебе родные будем, — она изо всех сил сжала мою руку, и резко рванула в сторону выхода, продолжая мило улыбаться нашему будущему мужу.

— Все?! — снова переспросила я, чувствуя себя, как в дурном сне. Если бы рука уже не онемела от стальной хватки красавицы, я бы подумала, что сплю.

— Василиса, — загудел Светозар, — не тяни, душа моя, не терпится мне уже на ложе брачное взять тебя…

При этих словах Марьюшка снова засияла, как солнышко, но в ее улыбке мне почудился звериный оскал. И запястье она сжала так, что ее ногти впились мне в кожу до крови. Но зато это помогло сбросить дурман непонимания.

— Погоди-ка, — я резко одернула руку, и ногти Марьюшки оставили красные полосы на коже, — Светозар, ты что, уже женат?!

— Да, душа моя, — рассмеялся Светозар, — четырежды. Но ты будешь пятой женой, самой любимой…

Твою же мать! Я выругалась вслух, не смогла сдержаться. Перед глазами потемнело от ярости..

— Пятой? — переспросила я снова, мелкими шажками приближаясь к Светозару, — пятой?!

— Да, душа моя, — сиял он, все еще не понимая, что ему лучше бежать.

— Пятой женой?! — истерично взвизгнула я, чувствуя, что вот-вот взорвусь.

— Дитя мое, — встрял святоша, — для купчихи, оставшейся без семьи и приюта, выйти замуж за такого боярина, как Светозар, великая удача. Ты же и не девица уже, вдова… И приданное твое для боярина маловато. Возблагодари господа за то, что послал тебе такого мужа…Отплати Светозару послушанием и покорностью за доброту его. Почитай мужа и старших жен…

Святоша читал мне наставления, а сам потихоньку выпихивал из кабинета. Да только не на ту напал.

— Свадьбы не будет! — рявкнула я что есть мочи, выплескивая всю ярость.

Если бы в окнах были стекла, а не рыбий пузырь, то стекла бы задребезжали бы от моего крика, а так только уши заложило. Даже у меня. Святоша выпустил меня из своих рук.

А меня мгновенно полегчало, пар вырвался из-под крышки, и теперь я могла мыслить ясно. И тут же осознала, отказать Светозару на том основании, что я не хочу быть пятой женой, значит оскорбить боярина. Он-то по нынешним временам благородно поступает, беря в жены нищую, бездомную купчиху. Надо быть хитрее.

— Прости меня, Светозар, — скопировала я поклон Марьюшки. Хотя, конечно, получилось у меня не так элегантно и непринужденно, — не могу я в семью пятой женой войти. Богу отец мой зарок дал, что буду я у мужа единственной. И с меня клятву он взял, что не нарушу я слово его Господу данное. Люб ты мне, Светозар, и лучшего мужа не пожелала бы я, но не могу грех такой на душу взять. А когда соглашалась, не ведала, что нашел ты уже свое счастье семейное.

Все как замерли от моего крика, так и стояли недвижными. Первым святоша в себя пришел. Погрустнел… представил, наверное, что во век теперь от меня не избавится.

Следом отмер сам Светозар.

— Жаль мне, душа моя, — прогудел он вроде бы расстроено, хотя особой печали в его глазах я не увидела, — что слово отца твоего между нами встало. Но принимаю отказ твой без обиды. Сам отцу на смертном одре слово дал, что жен себе буду выбирать по сердцу, не глядя из какой семья дева вышла. И держу его. Моя Марьюшка, — шагнул он к жене, — крестьянкой была, пока сердце мое не затронула.

Марьюшка, когда поняла, что угроза лишиться статуса любимой жены миновала, успокоилась и заулыбалась мне приветливо.

Мы еще битый час обменивались любезностями и в конце-концов расстались тихо и мирно. А Марьюшка даже пообещала помочь нашему работному дому, чем сможет. Нормальная оказалась девчонка. Мы потом даже подружились.

9

Шли дни. Обстановка в работном доме совсем изменилась. Бомжики привыкли к чистоте в спальнях, к дежурствам и регулярным уборкам. Уже не нужно было силком тащить их в баню, банный день стал самым любимым, потому что был еще и выходным.

Мы сколотили во дворе столы и скамейки, закрыв их навесом, и теперь неспешно трапезничали, по утрам обсуждая объем предстоящих работ, а вечером подводя итоги.

Не обошлось, конечно, без проблем. Несколько раз бомжики пропивали выданную им одежду, возвращаясь в работный дом в ужасном тряпье, подобранном неизвестно где. Нам пришлось закупить небольшой запас на такой случай и выдавать новую одежду. Хотя я, конечно, была против.

Случалось у нас и драки, и скандалы, и горожане приходили жаловаться на вороватых дворников. Несколько человек не выдержали новшеств и уехали с оказией в соседний город, где работный дом при храме все еще жил по старым порядкам. Вместо них пришли новенькие. Но вели они себя уже гораздо спокойнее, принимая наши правила.

А мы со святошей оба понимали, наш успех — это наше общее достижение. По отдельности у нас не получилось бы ничего, потому что я была кнутом, а святоша — пряником.

Я даже научила его игре в доброго и злого купца. И мы очень быстро доводили до искреннего раскаяния самых упертых мужиков и самых упрямых баб.

В остальном дела тоже шли неплохо. Город с нашей помощью преобразился. Теперь, въезжая в город, никто не рыгал у ворот от невыносимой вони.

Бомжики убирали и чистили улицы каждый день, расставили бочки для мусора, и горожане, не без помощи главы, быстро привыкли выбрасывать отходы и выливать горшки не в окно, а в бочки. Глава просто ввел огромные штрафы за такое правонарушение, и хорошенько пополнил казну города.

Мы все втроем: я, святоша и Светозар, решили, что пока не стоит вводить плату за уборку, пусть горожане привыкнут к чистоте. Наоборот, горожане, которые добросовестно относили помои в бочку, раз в месяц получали от нас подарок — пирог из храмовой кухни.

Снежный городок с горкой и катком очень быстро стал излюбленным местом для прогулки у всех горожан. Мы прямо у ворот храма установили огромные котлы, в которых был всегда горячий взвар. К пирогам мы давали его бесплатно.

Белавины пироги шли на ура. Покупали их не только, чтобы перекусить и согреться на морозе, но и на вынос. Через пару недель работный дом уже вышел на самоокупаемость по кухне, а недавно мы смогли позволить себе не только завтрак и ужин, но и обед.

Мои личное финансовое состояние тоже стало лучше. Пакеты, которые с моей нелегкой руки стали называть трусиками, мгновенно стали популярными среди знати. Я продала еще пять госпоже Летиции, она снабдила ими самые богатые семьи Летинска, в том числе и семью Главы.

Марьюшка, рассказывала мне о трусиках, захлебываясь от восторга, хотя ей довелось всего лишь прикоснуться к столь дорогому аксессуару, который захапала себе первая жена Светозара.

Когда я узнала, сколько заплатил Светозар за пакет, немного расстроилась. Но с другой стороны Летиция установила такую высокую цену за мой товар, что теперь я смело буду просить у заезжих купцов не меньше пятнадцати фуртов. А здесь в городе трусики больше уже никому не нужны.