Принцесса для психолога (СИ) - Матуш Татьяна - Страница 125

— Шуточки у вас, господа, — передернуло Ясвита. Маршала Монтреза здесь боялись и даже не скрывали этого.

Секретарь прокашлялся:

— Дети Святого Каспера, у меня в руках документ, который, вполне возможно, разрешит все наши затруднения.

На этот раз он был услышан сразу. И настойчивых призывов к тишине не понадобилось.

— Уважаемый… э-э-э…

— Кэде, — поклонился секретарь.

— Уважаемый Кэде хочет сказать, что у него хранится Завещание Священного Кесара? Но разве Янг позаботился об этом?

Удивленный шепот полетел с одного конца зала до другого, усиливаясь по дороге и перерастая в гул.

— Озаботился, — так же ровно и уважительно ответил секретарь.

— Почему о Завещании никто не знал?

— Такова была воля завещателя.

— И… как мы теперь удостоверимся в подлинности этого документа? — Хромой Анвер встал, чтобы было удобнее говорить от своего многочисленного рода, далеко не последнего в Шариере. — Вдруг это завещание — подделка? Там есть подписи двенадцати свидетелей и благословляющего жреца?

— Да, господин мой, все честь по чести. И свидетели живы и готовы принести клятву. И благословение подлинное, любой жрец это подтвердит не сходя с места.

Гул затих.

— И… что же говорится в Завещании? Кому должна присягнуть кесария? — Анвер так и не сел, похоже, чтобы лучше слышать.

— Я рад, уважаемый, что мы до этого дошли, — невозмутимый секретарь на глазах блистательного собрания с хрустом сломал печать на шнурке и развернул свиток.

"Милостью Высокого Неба и госпожи моей, Рауши, я, Янг Шамель, признанный и коронованный владыка кесарии, в присутствии двенадцати уважаемых людей и жреца объявил свою волю… — Кэде читал размеренно, четко, выделяя окончания слов, как и положено оглашать такие важные документы. Высокое собрание слушало. — В случае моей гибели от любой причины трон Святого Каспера и регалии оставляю своему наследнику".

— Но наследника нет! — крикнул с места кто-то из нетерпеливых раэдов. На него шикнули. Кэде даже не повернул головы.

"Если же волей Ткачихи Гобелена нить моя оборвется до того, как я оставлю наследника, моим верным подданным следует…"

Кэде поднял голову и обвел людей чуть сощуренными глазами. Секретарь был немного близорук.

"…Отпустить домой, за море, несравненную супругу мою Алессин, оставив ей все драгоценности, ткани, пряности и книги. А так же за ней остаются права на провинцию Даркшеб, которая, отныне, становится ее личными владениями, если супруга моя захочет жить в кесарии.."

— Имперская тварь, — привычно выругался кто-то и так же привычно проглотил все остальные эпитеты. О мертвых либо хорошо, либо никак. Да и драгоценности кесары остались в казне, это была хорошая новость.

"Заплатить все, что осталось по торговым сделкам… Вернуть… Наградить…"

Завещание было длинным. Мальчишка-монах оказался на диво предусмотрительным и не забыл, кажется, ничего и никого.

"Что же до трона Святого Каспера… — тишина сделалась почти зримой, — сидеть на нем тому…" — Кэде поднял голову и снова прокашлялся. Не так уж он был спокоен, как хотел показать.

— Ну! Не тяни верблюда за заднюю ногу! — не выдержал кто-то из пресветлых раэдов.

"Сидеть на нем тому, кому позволит Небо и Ткачиха Гобелена", — ровно и старательно выговорил секретарь.

Несколько мгновений в тронном зале было тихо. А потом словно взорвались несколько горшков с огненным зельем.

Люди вскакивали с мест, собираясь куда-то бежать, что-то доказывать, но, сообразив, что бежать некуда, хватались за голову и снова падали на скамьи. Квирин евнухов, в полном составе, впал в прострацию. Раэды по привычке хватались за оружие, но чем оно могло здесь помочь?

— Тихо! — крикнул Хромой Анвер и вскинул ладонь. — Уважаемый… э-э-э…

— Кэде, — снова поклонился секретарь.

— Скажите, уважаемый Кэде, а нет ли там… приписки? Мелкими буковками?

— Уважаемый Анвер мудр, — в этот раз поклон секретаря был гораздо ниже, а в голосе проскользнуло что-то, здорово похожее на удовольствие. — Приписка есть. И в ней подробно разъясняется последняя воля кесара. На Золотой Трон может сесть любой желающий, кто сочтет себя достойным и готовым править, и кого сочтут таким квирин, раэды и лучшие люди. Если к рассвету следующего дня взыскующий трона все еще будет жив… значит, Рауша благословила смену династии и все мы должны будем принести присягу новому Священному Кесару. Как видите, уважаемые господа, все довольно просто…

В это время года ночами в предгорьях уже довольно холодно, и путники, которые не позаботились заранее о дровах для костра, могут не дожить до первых солнечных лучей. Даже если у них есть лошади и шерстяные попоны.

Но если огонь есть, если искры освещают густую черноту вокруг, изредка вырывая из нее то крепкую кисть с короткими пальцами и выступающими венами, то узорный сапог из дорогой кожи, то край белой шамайты, расшитый сложным обережным швом — и если дров хватает с запасом, то шансы пережить эту ночь есть.

А если лагерь устроен по всем правилам военной науки, обнесен сигнальной веревкой с колокольчиками, и выставленные дозоры не спят, то путники, скорее всего, останутся живы.

Правда, есть еще песчаные духи… Тем огонь не помеха, не боятся они огня. Не любят, что есть — то есть. Но и не боятся. Если нужно — и по костру пройдут. Им что — кожа на подушечках лап толстая. А если обратятся в вихревую воронку, так с ними и вовсе не сладить хоть с огнем, хоть без огня.

Разве — откупиться. Золотом или кровью — что уж захочет тварь.

В этот раз дух захотел золото — и получил его полной мерой. Тот, кто вызвал его с края пустыни, никогда не был скуп и всегда расплачивался честно.

— Чай, господа, — голос, прозвучавший в ночи, был женским. Молодым и довольно приятным, хотя, быть может, излишне властным. — Тианская смесь, с апельсиновыми корочками. Кто не любит — тому не повезло.

Мужчины по одному подходили с чисто выскобленными чашками и получали порцию бодрящего напитка из украшенных дорогими кольцами тонких рук.

Пожилой воин присел ближе к огню и бестрепетно отхлебнул чай, едва снятый с огня.

— Благодарю, госпожа моя, — спохватился он.

То, что сама Равноправная не побрезговала заварить чайную смесь и раздать ее воинам, до сих пор казалось Сантеру чудом.

Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что кесара прекрасно умеет не только бить зверя и птицу, но снимать шкуру, ощипывать перья, разделывать и готовить добычу на походном очаге. Граф Валендорский, отправляясь на охоту, челядь с собой не брал, справедливо опасаясь, что стрела, нацеленная в оленя или кабана, может попасть в лорда. Совершенно случайно, конечно. Поэтому наследники: и старшие, и младшие умели все и могли бы выжить даже на необитаемом острове.

Паранойя — очень полезный недуг. Она спасла больше жизней, чем гильдия целителей.

— Есть новости из Шариера? — спросил он.

— А как же, — Росомаха усмехнулась, и ее усмешка показалась коменданту Шери волчьей. Даже карие глаза в ночи сверкнули похоже: холодно и хищно. — Четыре дня — четыре тела. Подождем еще. Думаю, будет и пятое.

— Не жаль, кесара? Эти люди были верны трону и вашему Богоравному супругу.

— Не жаль, Сантер. Чем меньше дурней и подлецов у власти, тем лучше для власти.

— Но почему сразу дурней и подлецов? Вы не слишком строги, госпожа моя? Ведь желание возвыситься — одно из самых… обычных. Людям оно свойственно.

— Сантер, — кесара смерила воина насмешливым взглядом, — скажите, если бы вы укололись о булавку, а потом ваш семейный лекарь сказал, что этот укол — причина того, что вы умрете в течение суток… что бы вы сделали?

— Вспомнил, где я накололся и повелел найти и убрать предмет. А после — найти и казнить тех, кто его подложил.

Росомаха слушала старого воина и кивала в такт. А, когда он смолк, негромко заметила: