Плен – не подчинение (СИ) - Рай Ангелина - Страница 18

— Она знала, что в один день кто-то принесет шкуру, и ее отца свергнут. В день своего совершеннолетия юнец по прозвищу Сын Бурана отправился в лес. Он так жаждал заполучить власть и Рин-Рин, что отважился на безумие и пошел прямо в логово медведя. И знаешь что? Он вернулся со шкурой. Не потому, что был счастливчиком судьбы. А потому что его день рождения зимой, и медведица крепко спал в своей берлоге. Парень убил ее одним ударом в голову, проломив череп палкой. Но когда он вернулся в племя, то сочинил историю о том, как храбро боролся со зверем и победил. А что Рин-Рин? Она бросила эту шкуру ему под ноги, сняла с себя меховую накидку, мокасины и отправилась в лес сама. Сначала нашла берлогу убитой медведицы, а затем еще одну неподалеку, где спал огромной и голодный медведь, которому ничего не оставалось, как только сосать свою лапу. Она хотела убить его, чтобы доказать всему племени, что может так же, как Сын Бурана. Но силенок не хватило. Медведь проснулся и сам ее сожрал.

Лайф замолчал, поднял взгляд с груди на шею, провел пальцем по месту укуса и посмотрел мне в глаза. С откровенной издевкой.

— И все? — уточнила я. — Вся мораль истории?

Он опять пожал плечами.

— Не ходи в логово медведя. Чем тебе не мораль?

— Это хотя бы настоящая легенда? — с большим сомнением спросила я.

Лайф закивал, слегка хмуря брови.

— Нет.

Я прыснула со смеху. Так и знала!

— Ты точно ненормальный. Сын Бурана! Боже...

Я проснулась от странного резкого звука. И он повторился. Лязг металла я узнала, но открыть газа было невероятно сложно, в каждой частичке тела ощущалась слабость, а в голове вязкий сироп. Чертово горло уже не просто першило, а нестерпимо жгло. Я поморщилась от боли и очередного неприятного звука, бьющего по ушам, а после все же заставила себя разлепить глаза.

Оказалась уже на кровати, хотя точно помню, что мы с Лайфом опять заснули на шкуре у камина. Он рассмешил меня, споил и опять тра… Ладно, на этот раз я его. В любом случае тогда он был доволен. А сейчас казался угрюмым мясником, сидя в кресле напротив кровати и методично затачивая свой топор. Смотрел при этом строго на меня, да еще и с таким видом, будто собирался применить это оружие на мне.

— Что я уже сделала? — спросила и не узнала собственный голос. Вернее, он так и не прорезался. Черт. Виски не помог. Я окончательно простыла. И только подумала об этом, закашлялась, как побитая собака.

Лайфорд прекратил точить топор, встал и медленно подошел ко мне. Он молчал, и вид у него был непонятный.

— О нет. Вернулся Миша, да? — со стоном прошептала я. Все, что я могла. — Не подходи близко. Заразишься. Хотя, думаю, это неизбежно в маленьком помещении.

Он молча положил руку на мой лоб, но я и сама уже чувствовала жар. Температура поднялась, делая мое тело слабым и вызывая слезы от любого движения. Ко всему добавилось похмелье и головная боль — вот тебе и коллекционный виски.

— Черт, — выругался он, когда понял, что я не шучу. А затем он хмыкнул. — Все время забываю, что ты просто…

Так и недоговорил, но продолжил задумчиво меня изучать, то ли впервые видел, то ли пытался рассмотреть по-новому, с другого ракурса. Только непонятно с какого, сам ведь говорил, что исследовал уже вдоль и поперек.

— У тебя точно нет лекарств? — спросила я удрученно и схватилась за горло.

— Есть мед и малина, — ответил он без особых эмоций. Хотя на какие эмоции я рассчитывала? Не знаю. Просто ночью он был таким… А сейчас, как будто передо мной другой человек — тот злой дровосек. — Я сделаю тебе горячий чай. Это поможет.

Благодарно кивнула и поняла, что встать все равно придется. Нужда позвала. Я не собиралась расставаться с теплым одеялом даже в туалете, но чтобы выбраться из постели, пришлось откинуть его. Взгляд упал на ноги, и я напряглась. На внутренней части бедра красовался новенький укус. А вся остальная часть бедер была покрыта синяками и следами от мужских пальцев.

Увидев это, Лайфорд выругался снова. На этот раз очень грязно.

— Ты опять? — спросила я с упреком, обводя пальцами след от его зубов. — Когда и зачем?

Я подняла на него глаза, пытаясь понять, что у него в голове, но это в принципе бесполезное занятие. Мучжина опять замкнулся в себе и казался статуей, смотря на меня так, будто это я должна ему объяснения. Покачав головой, я просто схватилась за его руку, как за опору, и с трудом встала. Он не шевелился. Не помогал мне, не тянулся. Я действительно начала думать, что сделала что-то не так.

— Слушай, я почти ничего не помню, голова раскалывается, — промямлила я.

— Ты скулила во сне, — произнес он, огорошив меня.

— Что?

— Ты мне скажи, — потребовал он вкрадчиво и зловеще. И этот топор в его руке теперь по-настоящему пугал. — Еще не вспомнила, кто ты, Рин?

Я мотнула головой. Но вчерашний ужасный сон стрелой ворвался в грудную клетку. И я тяжело вздохнула, чувствуя нарастающий ком напряжения.

— Там был… — произнесла вяло, думая, говорить ему или нет. Он смотрел так, будто в любом случае не собирался верить. А мне не хотелось казаться жалкой в его глазах. Хотя к черту! — Ты сам сказал, что это мог быть просто ночной кошмар. Надеюсь, так и есть. Мне приснилось, что какой-то ублюдок меня пытал, избивал плетью. А потом заклеймил. Раскаденным металлом по коже.

Я показала на то место, где должен был остаться шрам. Но его не было. Как напоминание, что это просто игры сознания.

— И приснилось все это сразу после того, как ты меня укусил в шею. Ты пообещал, что это не повторится. Нарушил обещание, и теперь удивляешься, что я скулила ночью? Ну, видимо, после того как твои зубы оказались у меня между ног, мне опять снились пытки.

Я укуталась в одеяло и уставилась вперед, ожидая, когда он отстанет с допросами и даст мне пройти. Я могла бы обойти его, но тогда он бы расценил это как побег. Ну нет! Это в его голове неведомые теории и заговоры, не в моей.

Я закашлялась снова, закрывая ладонью рот, и мужчина неожиданно быстро наклонился. И опомниться не успела, как оказалась у него на руках. Топор полетел на кресло, а Лайф уверенным шагом понес меня в сторону двери.

— Надеюсь, ты не выставишь меня. Я собиралась в туалет.

— Знаю, — буркнул он все еще недовольно. — Я донесу тебя.

— Я могу идти.

— Ты слаба, — произнес он, будто говорил это вовсе не мне, а сам себе давал пояснения. — Ты заболела. И на твоей коже остаются синяки от малейших прикосновений.

Я хмыкнула. Ну да! Просто кто-то совершенно не контролирует силу.

— Ты просто человек, — заключил он. Вот опять!

— Простите! А ты тогда кто?

Он поставил меня на резиновый коврик у двери в туалет. И я поморщилась от холода, который тут же обжог ступни. Лайф, посмотрел на мои ноги, а потом и на меня.

— Я сделаю тебе чай. Не задерживайся.

— О, а так хотелось побыть здесь подольше… — заворчала я, открывая дверь будки. Псих! С огро-о-о-омными тараканами в голове.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда вернулась, меня действительно ждал чай и даже завтрак. Но есть совершенно не хотелось. Я подошла к раковине, чтобы умыться и застонала, увидев свое отражение. Опухшее и раскрасневшееся лицо не так смущало, как...

— Это что, засосы? Черт возьми, парень!

Обернулась к Лайфу, а он уже оттягивал ворот своей рубашки с очень красноречивым видом. На его шее было три. И я опять застонала.

— Это все твой коллекционный сраный виски. Мы сошли с ума!

Он растянул губы в улыбке и на целую секунду ко мне вернулся тот сладкий Лайфорд, от которого я таяла. Но, пожалуй, лучше ему не показываться сейчас. Потому что это все неправда. Я в какой-то заднице, а он лишь отвлекает от истины.

— Буря стихла? — Я перевела тему, посмотрела за окно и убедилась, что нет. — А что со светом?

— Попытаюсь починить генератор, — ответил он серьезно. — Старый, совествких времен еще. Но даже без него мы справимся. Баня и дом отапливаются дровами — их полно. Газовый баллон полный, запасов еды много.