Плен – не подчинение (СИ) - Рай Ангелина - Страница 20

Он дернул меня за руку, разворачивая, когда я уже почти ушла.

— Ты же тоже пошутила? — строго спросил он.

— Что? Тебе можно, а мне нет?

— Ты еще…

— Маленькая? — закончила за него и засмеялась. — Серьезно? Мне больше не пять, и даже не тринадцать. А ты в моем возрасте уже очень даже начал интересоваться противоположным полом.

— Это другое, — заверил он. Мой упрямец.

— Твоя гиперопека начинает надоедать, бро! Правда! Отстань, а? Я позабочусь о себе сама.

— Ты не сможешь! — заявил он нахально.

— Смогу!

— Не сможешь!

— Смогу!

Я знала, что мы могли так до бесконечности! Потому резким выпадом наклонилась, заблокировала его ногу и, точно как он учил, с переворотом повалила его на землю.

— Смогу! — победно повторила. — У меня лучший в мире учитель.

— Только потому что, я устал после смены, — крикнул он в свое оправдание.

— Вот и отдыхай! — бросила через плечо и направилась к автобусной остановке. — Я буду в твоем баре. Гарри обещал мне коктейль.

— Только не Гарри.

— Приедешь через пару часов и заберешь меня, — успокоила я. — Как и всегда обрубишь мне кайф на самом интересном месте.

Он зловеще и наиграно расхохотался, а я показала ему язык. Такой придурок! Но я очень люблю его, он знает.

Бар, музыка, симпатичный бармен, подающий мне коктейль. Танцы, чужие руки на мне, мой смех. Все не то. Хочу домой.

— Отвалил от нее!

Я улыбнулась и повисла у брата на руке. А затем и вовсе обнаглела, запрыгнув на его спину.

— Ты много выпила, — с укором произнес он. — Знаешь же, что алкоголь тебя сносит с ног моментально. И как бы ты постояла за себя сейчас?

— Позвала бы тебя!

Ночь, прохлада, легкий ветер в лицо. Мир качает, но так весело. Я смеялась. Он опять ворчал.

— Эй, вы! Чужаки. Кто такие?

— Тебе же сказали, отвали! — крикнула я, и брат крепче сжал мои ноги.

— Помолчи, — буркнул он. А тот, что привязался сзади, все не отставал. Я обернулась, показала ему средний палец и выкрикнула, чтобы проваливал.

— Мой брат надерет тебе задницу.

— Заткнись, Рин, — шикнул он и посмотрел в сторону. Сначала в одну. Затем в другую. Я проследила за его взглядом и что-то в груди ухнуло, а веселье как ветром сдуло. Там были еще тени. Мужчины в честном окружали нас, появляясь отовсюду, отрезая нам отход. Это было плохо. Предчувствие чего-то нехорошего так и засело в груди. Брат отпустил меня медленно. И его руки стали такими жесткими и твердыми. Он собирался драться.

Тени двигались так быстро. Скрутили, схватили, закрыли рот. Мой крик, его рев, удар. Еще и еще.

Меня заколотило дрожью. И тот, кто держал меня, был таким грубым.

— Тише. Тише. Опять кошмар.

Голос Лайфорда ворвался в мой сон, но вырвать меня из кошмара ему так и не удалось.

— Это моя вина, — пробормотала я, видя перед глазами муки брата. — Моя вина. Моя. Все это… Из-за меня.

— Проснись, Рин.

Сквозь слезы видела его очертания его лица, чувствовала его руки на своих предплечьях, затем щеках.

— Тебе надо выпить.

Я запуталась в паутине воспоминаний, заблудилась в лабиринте тьмы. Но голос Лайфорда, как маяк, тянул меня на свет. Не знаю, сколько времени прошло. Я то цеплялась за его руки, чувствовала его запах, то возвращалась в ту комнату, привязанная к кровати дьявола.

— Пей. У тебя горячка.

— Не могу больше. Прекрати это, — просила я, даже не зная у кого. Вслух ли? Хватило ли мне сил позвать его по имени?

— Я здесь. Пей еще. Ничего с тобой не случится, слышишь? Просто замерзла. Черта с два ты теперь выйдешь на улицу до весны.

Было так жарко, я задыхалась. А там, в глубинах моей памяти меня душили, и я умоляла перестать так отчаянно. Прекратилось. По коше прошлась блаженная прохлада, и раздраженный крик на какое-то мгновение вырвал меня оттуда.

— Черт возьми, женщина! Думаешь, у меня без тебя проблем мало? Только попробуй умереть вот так. Бери себя в руки и возвращайся ко мне. Сейчас же!

Он встряхнул меня. Тяжелые веки ненадолго разлепились. Утренний свет ударил в глаза, и мне снова захотелось их закрыть. Но на этот раз я благодарно улыбнулась Лайфу и нашла его руку.

— Еще немного, — попросила я. — Не уходи. С тобой не страшно.

Он вздохнул тяжело.

— Не уйду.

Его руки, стряхнув с меня те чужие, грубые, злые, обняли, сжали в крепких объятиях. Запах принес что-то на удивление родное, домашнее. Покой. Защиту. Я отключилась на этот раз без снов. И это было так чертовски хорошо. Не знать… Не помнить…

— Выпей еще.

— Какая гадость. Что это?

— Сода с медом.

— Просто убей меня!

— Поговори мне. Пей.

Не знаю, какое время суток было. Не представляю, сколько провалялась в горячке, то засыпая, то просыпаясь от неконтролируемой дрожи. Но пока дикарь был рядом, жуть мне не снилась. Как будто он мог проникнуть в мою голову и разогнать всех монстров своим топором. Я была очень благодарна ему за это. Правда.

— Спасибо, — пробормотала я, пытаясь открыть глаза.

— Я с тебя спрошу, — услышала в ответ и вяло улыбнулась.

Все же была ночь, я поняла, когда приподняла голову и посмотрела в окно.

— Буря?

— Прошла, — ответил Лайф угрюмо, сидя на краю кровати. Облокотившись на колени, он крутил в руках пустую чашку и задумчиво смотрел в пол. — Тебе лучше?

— Не уверена, — хрипло просипела. Голос точно не вернулся. — Я опять скулила?

Он горько хмыкнул и покачал головой.

— Рыдала. Кричала. Звала на помощь.

Лайфорд медленно, но натужно выдохнул. И зашвырнул эту чашку через весь дом, попав точно в раковину. Вот только пользы от этого не было, надо было сразу в мусорное ведро целиться. Псих.

— Лучше бы скулила, — произнес он и начал поднимать меня на руки вместе с одеялом. — Что тебе снилось, Рин?

— Все так сумбурно. Какие-то мужчины. Много и все такие жестокие. Какой-то подвал, клетки. Они… — Я запнулась, сжала в кулаке рубашку и сглотнула ком горечи. Зачем я рассказываю ему это? Что он изменит? Что это ему даст? Я бы хотела, чтобы он пожалел меня, когда только появилась на его пороге, чтобы приютил, согрел, помог. Да, в этом был смысл. А сейчас? Я точно не хочу видеть жалость в его глазах. Не так будто бы я не полноценная женщина, а сломленная кукла. Я не такая, черт возьми! Все неправда. — Это всего лишь кошмары. У меня нет никакого ощущения, что это было со мной. Шрамов нет.

— Это то, что подсказывает твое чутье? — спросил он, ставя меня возле туалета. — Шрамы можно и свести.

Лучше бы он этого не говорил. Потому что так я еще могла обманывать себя. Но ведь действительно можно. А чутье подсказывало мне, что у мой брат жив. И что он прошел через ад. Ему было больно, но он терпел и делал жуткие вещи, чтобы спасти меня. И я…

Мотнула головой.

— Это просто кошмары. Они не снятся мне, когда ты рядом.

Лайф прожигал меня взглядом. Глаза казались уставшими, но хуже всего было видеть в них неверие вперемежку с той самой жалостью. Он думал, что я сбегала от реальности. Он читал меня как открытую книгу. Я спряталась от этого взгляда в кабинке. А потом избегала его, не смотрела, пока он нес меня в баню, чтобы обмыть теплой водой. Подогрел… И после, когда улегся со мной в постель, прижавшись к спине и закинув на меня ногу. Я заснула с уверенностью, что кошмаров больше не будет. Ведь он рядом… Но и чужие голоса тоже недалеко ушли, просто поджидали, как коварные коршуны.

Особенно тот, что все время управлял моими воспоминаниями.

«Ее голос. Ее запах. Ее слова. Помнишь?»

Теплый ветер подул в лицо, и мама засмеялась, раскачивая качели все сильнее. Я сидела у нее на руках и радостно визжала, крепко сжимая шею.

— Мне страшно! Хватит!

Она остановилась, ласково мне улыбнулась и пригладила мои волосы. Такая красивая, светлая. Мама…

— Твои братья не такие как ты, Рин, — произнесла она задумчиво, обводя пальцами мое лицо. — Они удались в папу, его гены победили. Но ты моя девочка. Моя малышка. Никому тебя не отдам.