Дети Исана (СИ) - Кхампхун Бунтхави - Страница 8

— Это какое-то снадобье, что ли?

— Да, как лекарство для поддержания сил. Ты самого монаха Кена хоть раз видел?

— Однажды, мельком. Не понравился. Ребята во дворе тети Буа Си сказали, что он в прошлом рождении был претой[24] — кричит, а еще бьет всех детей по попе.

— Скоро ты пойдешь к нему в ученики, — сказал отец, улыбнувшись.

— Это почему же?

— Ты же собираешься идти в школу?

— Да.

— В нашей школе всего два учителя. И монах Кен им помогает.

Кун обескураженно покрутил головой.

— Иногда старший учитель вообще плетет сети и ловушки для птиц в рабочее время, — добавила мать.

— Так его зарплата — всего шесть бат в месяц. Когда комиссия округа приезжает проверять школу, у учителей там столько всяких обязанностей…

Куну не хотелось больше слышать о монахе Кене. Он взял рисовый колобок и вышел во двор к псам, которые поскуливали от голода.

В эту ночь, как и во все предыдущие, Кун спал на своем старом матрасе у стены. Вдруг раздался раскат грома. Кун подскочил, присел на корточки и замер. Казалось, молния ударила где-то рядом с домом.

— Глянь-ка, грохочет. Неужто дождались… — Не договорив, отец исчез в ночи. Мать зажгла факел, и к потолочной балке потянулась лента дыма.

— А куда это отец побежал? — спросил Кун.

— За факелами. Мы только что зажгли последний. Отец побежал купить еще. Если хлынет дождь, то они понадобятся для ловли лягушек.

Снова раскатился дальний гром. Кун вскочил и побежал к двери.

— Снизойди на нас, вода, затопи наши поля, промочи мои штаны! — прокричал мальчик строчку из песни, призывающей дождь. Ее часто исполняли в обряде с кошкой, и пьяный Тит Хат постоянно ее напевал, поэтому Кун запомнил слова.

— Не спеши… — тихонько шепнула мать.

— Почему?

— Если радуешься раньше времени, небесный Тхэн[25] может прогневаться и не послать дождя.

Когда со стороны дома тетушки Буа Си еще раз громыхнуло, вернулся отец с охапкой факелов.

— Впопыхах забыл взять с собой деньги, — сказал отец, складывая факелы на пол.

— А факелы откуда?

— От вьетнамцев. Китаеза У не открыл дверь.

— Вьетнамцы тебе дали в долг? — изумилась мать.

— Ага. Я сказал им, что я — хозяин того дома, где они покупали яйца, — они сразу мне и отпустили. Завтра расплачусь.

— Отец, ты что, теперь за вьетнамцев?! — недовольно воскликнул Кун.

— А куда деваться?! Если дождь пойдет, я без факела не сумею наловить лягушек на болоте.

Они сидели молча, всматриваясь сквозь тьму и прислушиваясь, не застучат ли по крыше капли дождя. Когда факел догорел, отец велел мальчику ложиться спать. Кун вздохнул и ушел спать разозленным на небеса.

Утром следующего дня, когда Кун умывался, а отец чистил пальцем зубы, от дома тетушки Буа Си раздались радостные возгласы. Кун побежал наверх, посмотреть из окна, чему радуются его друзья. Увидев пыльный вихрь и гурьбой кружившихся в нем ребятишек, Кун устремился туда, не помня себя от возбуждения. Пыль еще слегка вихрилась над землей, и Тян Ди, сын Буа Си, прыгал туда-сюда. Кун захотел к нему присоединиться, но вихрь начал рассеиваться.

— Вот ведь обманщик этот ветер, а я-то подумал, что дождь начинается! — Тян Ди повернулся с разочарованным видом.

— Да уж, я тоже так подумал, — ответил Кун, несмело улыбнувшись. Накануне он повздорил с приятелем. Сомнения развеялись, когда Тян Ди улыбнулся в ответ и сказал:

— Ты не пошел на охоту?

— Не-а, — с улыбкой ответил Кун.

В тот момент палевое небо, еще с утра начавшее хмуриться, словно чудо явило раскатистый гром и молнию, осветившую облака мгновенным высверком.

— О-го! Сейчас ливанет! — закричали ребята, взявшись за руки.

— Неужели в самом деле дождь даст отцу вспахать поле? — воскликнул еще один мальчик.

Из-под дома, пробежав между свай, подул легкий ветерок. Огромная черная туча выползла неизвестно откуда, но точно так же начала уплывать неизвестно куда. Ребятам оставалось лишь вздыхать.

Увы, та туча медленно ускользала вдаль. Да и ветерок унесся в неизвестном направлении, оставив о себе лишь воспоминание. Кун поднял лицо к небу и пошел вслед за ней. Через мгновение он качнулся вперед и чуть не упал, потому что шедший сзади Тян Ди споткнулся о приятеля.

— Уй! — вздрогнул Кун. — Чего толкаешься?

— Да я так же, как и ты, шел вслед за облаком. — Тян Ди стер ребром ладони слой пыли с лица, вертя во все стороны головой. — Чертово облако! Оно ведь и впрямь сбежало от нас!

Кун глубоко вздохнул. В тот момент его окликнул направляющийся к мальчикам отец. Кун сказал, что они с Тян Ди больше не в обиде друг на друга.

— Мы уже пожали друг другу руки.

— Ну и хорошо. А когда?

— Когда небо потемнело и облако появилось.

— Хм… Выходит, облако помирило тебя с Тян Ди? — засмеялся отец.

— А мы не пойдем сегодня охотиться на мангуста?

— Нет. Теперь надо бы последить за погодой. А вдруг скоро пойдет дождь?

Кам Конг, дочь старшего брата отца Куна, приходилась мальчику двоюродной сестрой. Сейчас она подходила к их дому, неся на шесте два ведра. У девушки была загорелая кожа и крепкое телосложение с упругими приятными глазу формами. Кам Конг носила прическу наподобие сингл[26]. Тонкие длинные прядки при ходьбе размеренно колыхались в такт ее золотистым сережкам, что делало девушку еще более привлекательной. Она носила настолько старый панунг[27], что причудливый цветочный орнамент на нем уже почти выцвел. Грудь Кам Конг была плотно стянута ветхим пха кхау ма. Сколько Кун ни встречал ее, ни разу не видел на девушке верхней одежды[28].

— Сестра сегодня краше прежнего! Но ты уже давно не приходила поиграть со мной, — упрекнул Кун.

— Ох, и не говори!.. Мы ведь родственники, а времени встретиться и нет, — ответила она.

— Перестань!.. Кам Конг уже не девочка. С чего ей приходить играть с тобой? — сказала мать, спускаясь с лестницы.

— Уже взрослая, значит?.. А парни тебе играют на кхэне[29]? Зовут по вечерам гулять?

— Ну еще бы! Раз я девушка, мне не зазорно иметь ухажера.

— Влюбился уже кто?.. А почему ты ногти отрастила? На большом и указательном пальцах ногти длиннее, чем на других.

— Чтобы с падэком возиться — так удобнее… Вы знаете, что в храме колодец пересыхает? Вода из скважины не успевает его наполнять. Монахам с послушниками едва хватает. Хочу позвать Куна с собой, натаскать им воды из колодца, что в низине леса, где растут сенны.

— А твой ухажер почему не идет?

— Так ведь это Тит Тюн, отец его недолюбливает, потому что у того в роду есть прокаженные.

— Отец боится, что ухажер начнет распускать руки по дороге к колодцу? А вы друг друга сильно любите? — спросил отец Куна и засмеялся.

Девушка не ответила, поставила ведра на землю и пошла обнять и поцеловать младшую сестру Куна в щечку. Кун подумал про себя: влюбленные целуются так же или по-другому?

— Сходи-ка с Кам Конг, помоги ей, — велел ему отец.

Сказано — сделано. И вот уже Кун с радостью идет следом за Кам Конг. Давненько он не ходил в поле. Солнце поднималось все выше и выше. Кун побежал ловить кузнечиков. От травы на межах, ограждающих рисовые чеки, остались лишь высохшие вершки. Земля цвета сажи с примесью красноватого песка растрескалась, как в пустыне. Вдалеке виднелись деревья кой с изрядно поредевшими кронами. Порой доносился звук бамбуковых бубенцов — где-то бродил буйвол. От ослепительного солнечного света вся равнина мерцала, переливаясь золотыми искрами. Кам Конг сказала, что не стоит тратить силы на ловлю кузнечиков, а то пока они дойдут до опушки леса, с них семь потов сойдет. Кун согласился и то шел, то бежал трусцой, время от времени опережая свою спутницу.