Большой. Злой. Небритый (СИ) - Кистяева Марина - Страница 39

Его взгляд потемнел. Стал густым, тяжелым. Андрей несколько бесконечно долгих секунд смотрел на меня. За это время у меня участилось сердцебиение, и его грохот, как мне казалось, слышит не только Андрей, его эхо раздавалось и в соседней комнате.

— Нет, не перестанет. Ты проникла в мою кровь, русская девочка, неужели не поняла ещё?

— Нет, — не сказала, пискнула я. Ноги подкосились в коленях, того и гляди упаду.

— Люблю я тебя. Так понятнее?

О-мой-Бог…

— Андрей…

— Молчи! Пока молчи, — его палец добрался до моих губ и чуть оттопырил нижнюю. — Мне пока достаточно, что ты рядом. Со мной. Вот видишь, сегодня я какой покладистый. Почти не рычу.

— Надолго ли? — тихо, почти шепотом выдохнула я.

— Не знаю. Но ты можешь продлить время, если отведешь меня в спальню.

— С дороги устал?

— «Язва» — так у вас говорят в России? Сибирская, да?

— Наверное.

Не выдержала. Поймала его палец и зажала губами.

Я даже не увидела, почувствовала, как крупное тело, стоящее рядом со мной, напрягается. Как тяжелеет дыхание мужчины, становится более горячим. Касается меня. Моя внутренняя кошечка уже урчала от удовольствия.

Он меня любит.

Андрей признался.

Вот так. Неожиданно и, между тем, очень долгожданно.

Могла ли я предположить, что услышу от него эти слова?

Нет. 

АНДРЕА

Мог ли я предположить ещё пару недель назад, что буду признаваться женщине в любви, в которую априори не верил?

Нет.

Но вот стою и говорю, что люблю.

И, мать твою, земля не разверзлась у меня под ногами, напротив, даже на душе отлегло. Права русская девочка Надя, упрекая, что я с ней постоянно злой. Сам не понимаю, откуда злость берется.

От того, что запал не на шутку на неё? Что в мыслях только эта маленькая бестия со смешинками в глазах и воздушными волосами?

Когда он понял, что вместо неё якобы с ним на вечеринку на яхту поехала Рита, с трудом сдержался. Думал, прибью обеих сестер. Авантюристки! Всё им не сидится ровно на попе! И Надя! Какого не сказала? Почему уехала? Нет, не уехала, именно сбежала.

Если бы в тот момент попалась, точно бы закинул на плечо и, как неандерталец, утащил бы к себе в спальню, запер и отшлепал бы по аппетитной попе. Чтобы неповадно было.

В общем доме его ждала бабка.

— Уехала, — сообщила, стоило ему переступить порог.

— Я в курсе.

— Не поедешь за ней — не вернется. И никого больше не встретишь. Женишься, а счастья не будет. Будешь, как Николас…

— Бабка, хватит.

Ему было не до её пророчеств.

Бабушка повела плечами и направилась к лестнице.

— Ты снова босиком.

— И что, Андреа? Мне нравится. А ты, кстати, снова небрит.

— Мне тоже нравится.

Короткий диалог с бабушкой нечаянным образом успокоил его.

Андреа поднялся к себе в комнату. Принял холодный душ, даже не контрастный. Сколько понадобится чертовке времени, чтобы долететь до Москвы? В том, что она улетела в Россию, он не сомневался.

Сейчас… Немного выждет, потом позвонит ей.

Он вышел из душа, спустился в тренажерный зал, где работал с «грушей» не меньше часа. Вымещал дурь и злость. Потом снова залез под воду. Спрашивается, зачем первый раз охлаждался? Вот именно, затем, чтобы голову остудить.

Всё, что касалось Нади, не поддавалось контролю. Она вывернула душу наизнанку.

Не зря он ей грозился жопу напороть. Сначала отпорет для профилактики, чтобы больше не чудила, потом зацелует.

К сожалению, возникли дела, требующие его безотлагательного вмешательства. И вместе с Николасом пришлось рано утром вылететь в Токио. Андрей приготовился слышать язвительные замечания брата, но тот молчал. Ни слова не сказал про него и Надю, что уже само по себе было странным.

Факт, но их настолько закружили дела, что Андрей приходил в номер и падал едва ли не замертво. Порывался несколько раз позвонить Наде, каждый раз тормозил себя.

Им обоим надо время.

Чтобы понять.

Он уже понял.

Может, сестры Романовы не так и не правы в своих инстинктах? То, что срываются и убегают от Адамиди.

Это позволяет всем правильно расставить приоритеты.

Сейчас Андреа понимал Грега, как никогда.

Надя далеко, и его скручивало от тоски, от желания прикоснуться к ней, снова увидеть. Знать, что она рядом.

Черт побери, в его доме.

В нем проснулся собственник. Не тот, который контролирует, чтобы женщина, что с ним спит, была «чистой», и у неё не было больше романов. Другой. Похожий на хищника. С пастью, оскаленной и всегда голодной. Что днем и ночью бдит, чтобы на его женщину даже не посмотрели с вожделением. А главное, готовый на всё, чтобы эта женщина ответила ему благосклонностью.

И тут, как обухом по голове, сообщение от Нади про цветы.

Всё, крышу сорвало!

Он тут, а кто-то ей дарит цветы?

Андрей разбил о стену вазу и смел к чертям собачьим всё, что было на столе.

Ревность полоснула по нутру так, что, казалось, он сейчас разнесет всё, что попадется под руку.

Надя ЕГООООО!

И хрен он кому её отдаст!

Руки сжались в кулаки.

Ярость не просто билась внутри него, она его душила. Грызла и рвала на части. Если бы в тот момент ему попался кто-то из недругов на пути, сказал неосторожное слово, он бы не сдержался. Даже с Николасом сцепился бы. Но тот занял нейтральную позицию, даже не скалился.

У Нади кто-то есть. Быстро же его девочка нашла ему замену.

Звонок в некоторой степени его успокоил, но с другой стороны, ещё больше раззадорил.

Он сорвался. Пришёл в номер к Николасу, сказал, что уезжает.

— К ней?

— Да.

Андрей внутренне напрягся, ожидая от брата подвоха.

Но тот пристально посмотрел на него и скупо сказал:

— Удачи, брат.

Сообщение он прочёл, когда самолет приземлился в Шереметьево.

И всё, мир никогда уже не станет для Андреа прежним. Он успел переговорить с Грегом, узнать об одержимом поклоннике Риты, которому не помешало бы вправить мозги. Он и вправит. Лично. Но пока надо убедиться, что с его русской девочкой всё в порядке.

Андрей сам сел за руль и гнал по Москве, нарушая все видимые и невидимые дорожные правила, благо всегда следил за скоростью и не рисковал напрасно. Хотя спидометр и переваливал далеко за сто пятьдесят. Андрей успокаивал себя, что сейчас день, и нездоровые люди активируются ближе к вечеру.

Ещё раз связавшись с Грегом, узнал, что Рита и Надя беседовали. Значит, пока на горизонте всё тихо.

И всё же он не успокоится, пока не увидит Надю собственными глазами.

Увидел.

Нежную. Трогательную. Ранимую. Язвительную.

Как всегда, смотрит на него исподлобья, ожидая какого-то подвоха. Какого, черт возьми, Надя? Андрей искренне не понимал, чем заслужил недоверие этого колючего ежика.

А ему хочется сжать её так крепко, чтобы даже воздуха между ними не осталось. Чтобы она полностью растворилась в нем. Раскрылась, наконец. Перестала раз за разом выстраивать между ними стену, которую он задолбался разбивать.

Но если понадобится, будет рушить снова и снова.

Ему нужна Надя.

Она сжала губами подушечку его пальца, и Андрей не выдержал. Утробно застонал и подался вперед, окончательно сокращая дистанцию между ними.

— Помнишь, что я тебе говорил в ночь, когда ты улетела?

Надя чуть приоткрыла ротик, позволяя увидеть кончик розового языка.

— Помню.

— Что буду брать долго и часто. А ты будешь стонать подо мной раз за разом, кончая.

— Дааа…

У его русской девочки сел голос.

— Адамиди всегда держат слово.

Он аккуратно подхватил её на руки, не позволив даже мысли допустить о том, чтобы вырваться.

Она и не собиралась. Обняла его за плечи, доверчиво прильнув к груди, где бешено колотилось сердце. Андреа и не подозревал, что женщина способна на него так влиять. Чтобы забывалось всё вокруг, чтобы мир сузился до цвета её глаз. Надя была легкой, как перышко.