Прислуга в гостинице духов (СИ) - Матлак Ирина - Страница 47

— Что с тобой? — я сделала шаг в ее сторону, и она тут же отпрянула. — У тебя что-то случилось?

На короткий миг показалось, что сейчас произойдет чудо, и она действительно ответит — за все время нашего знакомства ею было обронено всего одно слово, — но этого так и не произошло. Она отошла в тень, слилась со стеной, и до меня донесся лишь приглушенный протяжный вздох.

— Тупиц… в смысле, Юля! Где тебя носит?! — настиг меня гневный вопль госпожи Санли. — Живо сюда!

Опомнившись, я бросила еще один быстрый взгляд на то место, где скрывалась Наблюдательница, и покинула подсобку. Голос управляющей доносился из холла, куда я и вошла, не без удивления обнаружив, что никаких зевак здесь нет. Наверное, госпожа Санли обеспечила порядок, велев никому не высовываться из своих комнат. Это она умеет — кому надо, пригрозит, а кого-то сопроводит в апартаменты с услужливой улыбочкой.

Вся верхушка была уже в сборе и, по правде говоря, я в такую могучую кучку совершенно не вписывалась. В голове творился полнейший кавардак, из которого на первый план выбивался вопрос «что сейчас будет?» и напоминание «не забыть выпытать у Германа подробности о Звервоне».

Да, этот грязный, вонючий, а к тому же редкий и сильный дух упорно продолжал занимать мои мысли. Кажется, вторгся в самые недра сознания и даже там успел наследить.

— Ну что, приступаем? — скорее не спросил, а призвал к действию Кирилл, вслед за чем все встали на начерченный на полу круг.

Этот круг я заметила ровно в тот момент, когда управляющая вновь окатила меня волной недовольства, призывая занять место рядом с ними. Я не без опаски подчинилась, попутно пожалев изгвазданный краской пол, ступила на белый контур и…

И началось!

Воздух как будто сгустился, став плотным и осязаемо вязким. Мне было неясно, что именно происходит, но не прочувствовать изменения было попросту невозможно. Еще некоторое время видимых проявлений творящейся магии не существовало, но в какой-то момент появились и они — сначала едва уловимые свечения, исходящие от каждого из участников круга, а затем ставшие гораздо ярче. Вскоре я с изумлением заметила, что такое свечение исходит и от меня — правда, совсем тусклое, почти незаметное, но все-таки! Оно было бледно-золотистым, точно сотканным из множества мелких мерцающих крупинок.

Невероятно…

Маг, заклинатель духов, безликоборец и ведьма вытянули перед собой руки, и я интуитивно сделала то же самое. Теперь свет струился сквозь пальцы, сливаясь в единый переливающийся сгусток, с каждым мгновением становящийся все больше и больше. Он пульсировал, вбирал в себя энергию, и я просто поверить не могла, что участвую в таком… таком… чуде!

По ощущениям, прошло несколько минут перед тем, как образовавшийся шар вдруг пришел в движение и полетел прямо к выходу. Все тут же отправились следом, вышли на улицу, где почему-то не горел ни один садовый фонарь, и остановились там же, где переливающийся шар — в центре переднего двора.

Если бы не разные оттенки, этот шар можно было бы принять за миниатюрное солнце. Мне даже казалось, что его легкая пульсация — это дыхание, а он сам — живое существо. Нестерпимо хотелось до него дотронуться и проверить, такой ли он горячий, как мне думается, но я, конечно, это желание сдерживала.

Мы снова стояли вокруг шара, и снова некоторое время ничего не происходило. А затем шар внезапно стал распадаться на огни поменьше, которые срывались с места и разлетались по всему периметру двора. Они летели, оставляя за собой длинные хвосты, какие бывают у падающих звезд, и я невольно вспомнила о звездах других — тех, каким загадывала желания.

И ведь последнее сбылось…

У меня есть самая потрясающая в мире работа, возможность заниматься любимым делом, каждодневное созерцание чудес и, какими бы недостатками она не сопровождалась, им ее не переплюнуть!

Тэйрон, Кирилл и госпожа Санли разошлись в разные стороны, а нам с Германом выпало идти на запад. Мы шагали молча, и я с интересом наблюдала, как он управляется с встречающимися на пути шарами. Стоило безликоборцу протянуть к ним руку, как они взмывали вверх, обращались сияющей завесой, а как только мы удалялись, становились невидимыми. Таким образом, прямо на моих глазах появлялся тот самый барьер — невидимый, но невероятно сильный.

— Кто такой звервон? — я не была бы собой, не попытайся разговорить Германа, тем более, когда мы остались наедине.

Мне не ответили, но это меня не остановило:

— Слушай, у вас, у мужчин, есть хоть какая-нибудь логика? Впрочем, учитывая то, что всегда говорят только о женской, вероятно, нет. Но в любом случае, это очень странно: постоянно меня игнорировать, но в то же время приходить на выручку — заметь, когда не звали, — а потом еще просить посодействовать в установке какой-то там защиты.

Выпалив все это на одном дыхании, я шумно выдохнула и постаралась успокоиться. Все-таки такое отношение задевало, как бы я ни старалась убедить себя в обратном. А особенно задевало безразличие Германа… безликие его забери!

— Ты не нравишься Тэйрону, — эти слова буквально застали меня врасплох. — Точнее, он не хочет, чтобы ты была моей напарницей и вообще работала в Большом Доме.

Я уже открыла рот, но Герман меня опередил:

— Не знаю, почему.

— Ты поэтому меня игнорируешь? — во мне боролись недоумение и негодование. — Потому что я, видите ли, пришлась не по вкусу великому заклинателю духов?

Герман резко остановился и, обернувшись ко мне, посмотрел в глаза.

Это было нечто. Правда. Проступившая сквозь темноту фигура, блестящие в полумраке глаза и светлые волосы, на которые легки блики огней. Он был значительно выше меня, смотрел сверху вниз, но в этом взгляде, как ни странно, не было ни снисхождения, ни превосходства. Взгляд походил на тот, который я видела на ярмарке духов, в злосчастный момент полета над костром. Почему злосчастный? Потому что с него все началось. Для меня начался противоречивый безликоборец по имени Герман.

— Я обязан Тэйрону жизнью. Больше, чем жизнью, и это тот долг, который мне никогда не вернуть, — произнес он с несвойственной ему горячностью. — Но я никогда не стану слепо выполнять чьи-либо указания, если не считаю это нужным.

Я усмехнулась, пряча кипящий внутри меня ведьмовской котел чувств:

— А, так значит, ты избегаешь меня по собственной инициативе?

Что вдруг нашло на Германа, мне было неведомо, только на его лицо набежала тень, вызванная вовсе не погасшим поблизости огоньком:

— Все, кто мне так или иначе дорог, погибают.

— Что? — нахмурившись, переспросила я. — Что за бред ты говоришь? Не знаю, что ты вбил себе в голову, но даже, будь это так, я ведь тебе не дорога. Мы знакомы-то всего ничего.

Герман на миг отвел глаза в сторону, а затем снова посмотрел на меня:

— Могла бы таковой стать. Ты посмотри на себя, — он передернул плечами, и в его голосе зазвучала термоядерная смесь раздражения, злости и восхищения. — Легкая, живая, веселая. Ты такая, каким когда-то был я и каким уже никогда не стану. Если не хочешь проблем, держись от меня подальше.

Ни установка барьера, ни происшествие с Джеей, ни даже само существование духов не потрясло меня так, как эти его слова. Я была обескуражена такой внезапной откровенностью, целиком и полностью. Но, несмотря на эту обескураженность, сумела заглянуть в то, что крылось за предостережением Германа, и только сейчас в полной мере убедилась: его коснулись те же чувства, что мучили меня. Было ли это не поддающимся объяснению влечением, симпатией… нет, определенно больше, чем просто симпатией.

Мне, как никогда, захотелось пробраться под панцирь безликоборца, растормошить его, заставить забыть о каких-то нелепых предубеждениях и страхах.

— А что, если я хочу проблем? — спросила, сделав шаг вперед и оказавшись с ним буквально лицом к лицу. — Знаешь, всегда имела ужасную привычку притягивать к себе неприятности, а от привычек не так-то просто избавляться.

— Ты не знаешь, о чем говоришь, — ответил Герман спустя несколько мгновений, в течение которых испытывал силу моего взгляда.