Нескромные желания - Дивайн Тия - Страница 4

• Предыдущая
• 4/65
• Следующая

Александер, в свою очередь, проигнорировал ее реплику.

– Я привезу ее в Миэр.

– Это ты уже говорил. – Джудит склонилась над пяльцами, воткнула иголку в шитье. – Я не потерплю эту женщину в доме.

– Это мой дом, – спокойно возразил Александер.

– Да, ты это подчеркиваешь каждый раз, когда я открываю рот.

– Вы сами решили здесь остаться, мадам. А если не нравится, переселяйтесь в ваш вдовий дом, он свободен.

Такая угроза двояко действовала на Джудит – она злилась, но тут же становилась более покладистой, потому что переселение в ее дом было для нее равносильно отправке в монастырь. Она постоянно играла на терпении сына, на его чувстве вины и способности подавлять в себе эмоции.

И у Александера часто возникало ощущение, что любая ее жалоба, любое язвительное замечание продиктованы ее стремлением задеть его за живое. Он достаточно насмотрелся на отношения отца и Джудит. Джудит требовала от мужа любви, но сама не была ни любящей женой, ни заботливой матерью. Он даже не знал, любит ли ее, скорее Джудит его раздражала.

– Я никуда не собираюсь переезжать, – резко заявила Джудит. – А эту женщину оставь там, где она есть. И пусть Уильям лежит в той могиле, которую сам себе вырыл.

– Да, я мог бы так поступить, – произнес он сдержанным тоном, скрывая, как глубоко возмущен ее черствостью. – Но Уильям вернется в Миэр, как и его жена.

– Ты никогда не слушаешь советов, – упрекнула Джудит.

– Никогда.

– Не понимаю, зачем я пытаюсь тебя вразумить.

– Сам удивляюсь.

Она искоса посмотрела на него.

.– Это будет самый безрассудный из всех твоих поступков, Алекс. Ты собираешься привезти в дом женщину, которую иначе, как блудницей, не назовешь.

– Я собираюсь привезти жену моего брата.

– Боже милостивый, Алекс, опять ты за свое? Опять споришь с матерью? – В этот момент в комнату неторопливо вошел Маркус, брат Алекса, со своей женой Филиппой.

– Я никогда не спорю, – возразил Алекс.

– Нет, ему просто наплевать на чувства окружающих, – пожаловалась Джудит. – Поговори с ним, Маркус.

– Не утруждай себя, – отмахнулся Алекс. – У вас было два месяца, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Я не допущу, чтобы Уильям лежал, словно нищий, на каком-то Богом забытом кладбище в чужой стране. А его жене будут рады в Миэре.

– Жаль, что ты не действовал столь же энергично, когда Уильям женился на ней, – сказал Маркус, подводя Филиппу к креслу, стоящему рядом с креслом матери. – Окончательно порвать с ними... Я говорил тебе, Алекс, чем это закончится...

– Ты же у нас провидец, – пробормотал Алекс. – Как неосмотрительно я поступил, не послушав тебя. – Впрочем, это было не так уж далеко от истины. После неожиданной смерти брата его не переставали мучить сомнения. Он постоянно задавался вопросом: «А что, если бы?» К счастью, это длилось недолго. Алекс обладал способностью не думать о том, чего уже нельзя изменить. Горе, чувство вины и раскаяния ушли на какое-то время в прошлое. Однако он знал, что никогда себе не простит такой трагической и в то же время нелепой гибели Уильяма.

– Мой дорогой Алекс, – примирительно сказал Маркус. – Ну кто, если не священник, может проникнуть в душу человека? Конечно, ты должен привезти тело Уильяма домой. Но стоит ли привозить сюда эту женщину?

– Она больна.

– Пусть умрет, – фыркнула Джудит.

– Не очень-то по-христиански с твоей стороны, мама.

– Ты среди нас самый большой еретик.

– Я горжусь этим.

– Маркус, – взмолилась Джудит.

– Слишком поздно спасать его душу, – сказал Маркус. – Разве я не молился?

– Надеюсь, что нет, – пробормотал Алекс.

– И мы не должны забывать, сколь многим обязаны Алексу, – добавил Маркус. – Мама – крышей над головой, я – средствами к существованию, Уильям – своей бережливостью, которая и ускорила кончину бедного мальчика. Да, мы бесконечно благодарны нашему старшему брату за оказанные нам милости.

– Маркус... – вмешалась в разговор Филиппа, видимо, желая напомнить ему, что его язвительные слова близки к истине. Филиппа была самой прагматичной в этой семейке – холодной, расчетливой, логичной. Алекс просто не мог понять, почему она вышла за Маркуса, тощего, самоуверенного сельского священника. Они были совершенно разные.

Видимо, ее прельстило положение Маркуса в обществе, и она наверняка держала его в ежовых рукавицах, хотя тот виду не подавал.

Она, по крайней мере, понимала, что разговор может закончиться скандалом.

Алекс резко встал. Он был сыт по горло этой компанией, для этого понадобилось менее получаса. Рекорд, можно сказать.

– Вы все вправе покинуть Миэр, если жизнь для вас здесь невыносима. – Его тон был наигранно небрежным, но они уловили в нем нотки раздражения. К тому же они знали, что ему нет дела до того, как они поступят.

Наступило молчание. На этот раз их пики и стрелы достигли цели, чего они никак не ожидали, – и это привело Джудит и Маркуса в еще большую ярость.

Алекс не смел, загонять их в угол. Они не испытывали к нему никакой благодарности. Напротив, жаждали поставить его на колени.

– Никто не бросился к двери? – пробормотал Алекс, прищелкнув языком. – Кто бы мог подумать, что после всего сказанного вы все же не отважитесь уйти? Я в большей степени христианин, чем вы все вместе взятые. – Он шагнул к двери. – А я с радостью уйду.

Он отдал необходимые распоряжения и, как это бывало обычно, занялся делами. Только работа заглушала боль потери. Но эта боль могла вспыхнуть с новой силой в самый неожиданный момент, всколыхнуть чувство вины и раскаяния, острое желание увидеть хоть на мгновение живого Уильяма.

Несбыточные мечты. Сама мысль о том, что Уильям погиб, ввязавшись в какую-то историю, была невыносима.

Главное, чтобы он первым добрался до Сары Тэва, чтобы никто его не опередил. Напрасно он потратил время на пререкания с родственниками. Успокаивало лишь то, что, по мнению его информаторов, никто, кроме него, не знал, где она находится.

Боже милостивый. А что, если она умерла, пока он разбирался с жалкими тиранами-родственниками?

Хватит. Человек не может прыгнуть выше головы. И если Сары Тэва нет в живых, он разберется с этим, когда приедет в Берлин. Его миссия стала столь неотложной из-за смерти кайзера Фридриха, восхождения на трон милитариста Вильгельма и беспокойства королевы за дальнейшую судьбу жены Фридриха, любимой дочери Викки, которую ее родной сын и его премьер-министр всегда ненавидели, считая своим врагом.

И черный ящик. Таинственный черный ящик, о котором Викки, жена кайзера, писала Виктории...

Но бессмысленно ломать голову и строить догадки.

Бисмарк уже предпринял шаги, чтобы не допустить исчезновения Викки с «государственными», по его выражению, бумагами, и изолировал ее, не дав ей возможности создать двор, оппозиционный Вильгельму. И Бисмарк дал ясно понять, что Вильгельм готов приложить все усилия, вплоть до агрессии против собственной матери, желая продемонстрировать, что не находится под пятой Англии.

А Уильям каким-то образом умудрился впутаться в эту политическую интригу. Нет, умудрился жениться на скандально известной танцовщице Саре Тэва, которую считали агентом неуловимого резидента немецкой разведки, Хейнрикса.

Но все это нисколько не волновало Алекса до смерти Уильяма. Он должен был положить конец определенной деятельности союзников в Англии. Королева пришла в ярость оттого, что Вильгельм разработал план захвата власти еще до смерти и деда и отца, задолго до того, как унаследовал трон. Недаром он лишил власти своего тяжелобольного отца, а после его смерти стал преследовать мать.

Маловероятно, чтобы Вильгельм уже имел в Англии своих агентов, готовых действовать по его приказу.

Это Хейнрикс плел свои сети, как в Англии, так и в Германии. Александер был совершенно в этом уверен.

Как и совершенно уверен в том, что у Сары Тэва были ответы на все интересующие его вопросы.

Все до единого.

Она оказалась именно такой, какой он ее себе представлял. Алекс остановился у небольшой жалкой комнатушки, которую они занимали с Уильямом в пансионе на Хейдештрассе. Дверь была приоткрыта, и он увидел Сару, ее стройную, роскошную фигуру, иссиня-черные волосы, заплетенные в толстую косу.

• Предыдущая
• 4/65
• Следующая