Выбор (СИ) - Яфор Анна - Страница 16

Многозначность заключительной фразы оказалась последней каплей. Павел слишком ярко представил, что именно собирается Валерия отдавать ему и каким образом. Никакие бумаги того не стоили. Быстрый секс после всех прошлых сумасшедших дней сейчас и правда не помешал бы, но только не с ней. Опять некстати вспомнилась Ильина, и тяжесть в паху заставила мужчину поморщиться. Он жестом подозвал официанта и сообщил Сотниковой, не обращая внимания, как меняется выражение ее лица:

— Я вызову тебе такси. А о бумагах поговорим в другой раз.

Сна действительно не было, и Лиза просто стояла у окна, всматриваясь в темноту, пока постепенно мир снаружи не начал светлеть. Она даже не стала раздеваться. Прошло несколько часов с момента ее возвращения из ресторана, но они слились в какой-то один очень длинный миг, надрывный, затянувшийся, в котором ожили непрошеные мысли и воспоминания.

Да, она думала о сестре. Вернее, о той женщине, которая по какой-то дикой прихоти судьбы оказалась связана с ней кровными узами, но не имела при этом ничего общего. И которая сегодня зачем-то вернулась в ее жизнь.

Они не встречались больше пятнадцати лет. Пятнадцать лет, восемь месяцев и три дня — если быть совсем уж точной. Только нужна ли кому-та эта точность? Лизе — нет. Ей бы вообще не вспоминать, что те годы были в жизни. Те встречи, те события. И та женщина.

Да, многое поменялось. Валерия поменялась. Внешность, манеры, да и образ жизни, судя по компании, с которой Лиза встретила ее в ресторане, теперь тоже были другими. Но только это мало что значило, ведь, как бы ни изменились внешние обстоятельства, сущность этой женщины наверняка осталась прежней. Как в той пословице — «Черного кобеля не отмоешь добела». Лиза усмехнулась: Валерия стала блондинкой, но даже эта мелочь выглядела как-то кощунственно: попытка преобразиться, стать другой, когда в действительности это было невозможным. Волосы отрастут заново, пробиваясь черными прядями сквозь сегодняшнее золото, и также проявится ее суть: холодное, жестокое нутро, равнодушие и самовлюбленность. И все это — только меньшее из зол.

Когда-то Лиза верила, что всему этому придет конец. Что сестра пойдет, как была неправа по отношению к ней, как много потеряла, отказываясь от ее любви, поймет, что никого ближе у нее нет и не будет. Верила, пока была девчонкой, потом, подрастая, тоже изо всех пыталась угодить сестре и стать для нее если не родной душой, то хотя бы другом. Потом просто надеялась, что они смогут ужиться рядом. Потом — что Валерия позволит ей жить спокойно. Выжить в родном доме до тех пор, пока Лиза не станет достаточно взрослой, чтобы уйти.

Этот момент наступил гораздо раньше. Хотя в комнате было тепло, Ильина поежилась, будто снова чувствуя тот холод, что сковывал ее тогда, когда пришлось покинуть дом и раньше времени завершившееся детство. Боль, обида и ужасающее чувство одиночества накатили с такой силой, что Лиза заплакала.

Она не хотела ничего вспоминать. Не хотела думать о сестре, но воспоминания не уходили, лишь становились острее и болезненнее, парализуя и сердце, и разум.

— Прекрати! — собственный голос донесся откуда-то издалека, так что Лиза вздрогнула, не сразу понимая, что это сказала она сама. Но звук, разрезавший гнетущую тишину комнаты, позволил вырваться из пут прошлого. Женщина подула на руки, пытаясь согреть озябшие пальцы, затем обняла себя за плечи, растирая и стараясь разогнать кровь. Все тело затекло, и идти было почти больно, но физическая боль переносилась значительно легче душевной.

Лиза добрела до ванной, разделась и, включив душ, забралась под горячую воду. Такую горячую, насколько можно только было терпеть. И стояла там еще долго-долго, пока жар, окутывающий ее, не вытеснил все мысли.

Зеркало запотело и пришлось, как в детстве, подуть на него, чтобы увидеть отражение. Сначала мутное и расплывающееся, но постепенно возвращающееся к своему нормальному состоянию. Надо успокоиться. Прийти в себя. Это сейчас важнее всего.

Какой бы дрянью не была Валерия, у нее хватит здравого смысла сохранить в тайне все то, что случилось когда-то давно, а также, кем приходится ей Ильина. Она не станет вредить сама себе, рассказывая о том, что принесет одни проблемы. Да и теперь она ничего не сможет ей сделать. Их больше ничего не связывает. Все, что случилось, умерло еще пятнадцать лет назад. Вместе с той Лизой, какой она была тогда. А сегодняшняя Лиза ни за что не позволит ничему из прошлого воскреснуть.

— Юля, сегодня меня нет ни для кого. Разумеется, кроме доктора Соболева.

Секретарша понимающе кивнула:

— Конечно, Валерия Андреевна. Что-то еще?

— Да. Сделай кофе. Только поживее, а не так, как ты делаешь обычно. Я хочу, чтобы он был горячий и крепкий.

— Конечно, — опять закивала головой девушка и моментально исчезла из кабинета, а Валерия задумалась. Если бы Павел вчера отправился к ней, они могли бы до сих пор быть в постели. И тогда крепким и горячим сейчас был бы не кофе. Но Соболев опять оставил ее одну. Именно тогда, когда был так сильно нужен!

Встреча в ресторане выбила ее из колеи. Настолько, что до Валерия до сих пор не вполне пришла в себя. Да и как ей было успокоиться, если появление этой дряни грозило крахом всему, что было в ее жизни?

Поглощенная своими мыслями, она едва заметила вошедшую секретаршу. Та оставила кофе на столе перед начальницей и поспешила удалиться. Когда Валерия взяла чашку, она заметила, как дрожат руки. Только этого еще не хватало! Опустила чашку обратно на стол, борясь с желанием запустить ею в угол кабинета.

Здесь не помогут ни злость, ни раздражение. Она сможет добиться своей цели, только если успокоится и как следует все взвесит.

Как сестрица оказалась здесь? Это ведь несправедливо! Валерия была уверена, что они никогда больше не встретятся. В своем родном городке Сотникова не появлялась — было ни к чему. Да, она слышала, что Лиза тоже перебралась в Петербург, но вероятность встречи в таком огромном городе равнялась практически нулю. По крайней мере, до вчерашнего дня.

Вчера же сбились какие-то алгоритмы, произошло что-то такое, чего никак не должно было случиться. Сестра не только вернулась в ее жизнь — она оказалась сотрудницей Соболева. А уж то, насколько Павел падок до красивых женщин, Валерия знала едва ли не лучше всех.

Да, она не могла не признать, что спустя годы ее сестрица из незаметной серой мышки превратилась в довольно привлекательную особу. Такие смазливые лица нравятся мужикам. И, как Сотникова успела заметить, ее любимому доктору в том числе.

От волнения и злости тело покрылось испариной, а в животе заныло. Мало того, что сестра появилась не вовремя, теперь придется приложить намного больше усилий, чтобы все-таки захомутать Соболева. Любым способом. Если для этого понадобится, чтобы Лизу вышвырнули с работы, значит, придется сделать и это. Она не допустит, чтобы та крутилась возле ее мужчины. Именно ее, хоть Павел пока это и не признал. Даже мысль о другой женщине рядом с ним была невыносимой, тем более собственной сестре.

Все же успокоиться было куда труднее, чем ей бы хотелось. Валерию как будто рвал на части слепой гнев, смешанный с ревностью. Она поднялась из-за стола, так и не притронувшись к кофе, и начала мерить шагами кабинет. Ко всему прочему добавлялся еще и страх, что появление сестрицы может навредить не только ее личной жизни, но и делам.

Если откроется то, что хранится в самых дальних тайниках души, страшно представить, к чему это может привести. Но нет! Такого ни за что не случится. Валерия остановилась посреди кабинета и прищурилась. Она это не допустит. Эта дрянь не сможет заполучить ни Павла, ни как-то навредить ей самой. Иначе пожалеет, что вообще родилась на свет.