Выбор (СИ) - Яфор Анна - Страница 22

— Ты не на моем месте, к счастью. И если пришла запугивать меня, то напрасно тратишь время. Пошла вон!

Она метнулась в коридор, к двери, дернула ручку, намереваясь любым способом избавиться от навязанной компании. Если Валерия не уйдет сама, значит, придется ее выставить силой.

Сотникова приблизилась почти вплотную и прошипела:

— Сейчас я уйду. Но не думай, что так просто избавилась от меня. Очень скоро придется убраться тебе. И из клиники, и подальше от Соболева.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Так вот в чем дело? — горько усмехнулась Лиза. Боится, что Павел бросит ее? Что же, очень вероятно. Странно вообще то, что он в принципе обратил на нее внимание. С его внешностью и возможностями очаровать любую женщину, тратить время и силы на эту…

Она мотнула головой, прогоняя подобные размышления. Ее не касается, с кем спит Соболев. А вот Валерии она точно больше не позволит вставать на своем пути.

— У тебя больше не получится избавиться от меня.

На лице Сотниковой появилась глумливая улыбка.

— Это мы еще посмотрим.

— Обязательно. А сейчас уходи.

Страх не оставил ее до конца, но теперь к нему добавилось другое чувство: удовлетворение от ощущения, что она наконец-то смогла сделать то, о чем мечтала много лет: дать отпор этой женщине. Защитить себя. Конечно, Лиза понимала, что это далеко не конец, и так просто Валерия не отступится, но первый шаг, самый сложный, был сделан. Она проговорила, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее:

— В следующий раз, когда решишь встать на моем пути или чем-то мне навредить, вспомни о том, что я могу отплатить.

На лице Сотниковой отчетливо проступили багровые пятна.

— Лучше бы тебе заткнуться сейчас, пока не пожалела о том, что говоришь, — она помолчала, словно давая Лизе время осознать услышанное. — Ты же знаешь, что я способна на все, когда добиваюсь желаемого. А сейчас я желаю избавиться от тебя.

От этих слов по коже пробежал озноб, но показывать собственную реакцию Лиза не собиралась. Больше никогда она не позволит себя сломать, чего бы ей это ни стоило! Распахнула дверь еще шире:

— Уходи!

Валерия вышла, но уже в подъезде обернулась, окидывая ее взглядом с головы до ног.

— Кстати, совсем забыла спросить. Где сейчас тот ублюдок, которого ты родила?

Лиза выглядела уставшей, будто растерявшей остатки сил. Когда в конце ужина официант принес чай, и она дотронулась губами до ободка чашки, Павел в очередной раз за этот вечер подумал о том, как сильно хочет снова ощутить вкус ее губ. Такие мысли тотчас болью отозвались в паху. Что эта женщина сотворила с ним?

Он забрал ее из дома и привез на ужин, как и договаривались. И хотя Ильина ничего не сказала, трудно было не заметить, что она чем-то расстроена. Улыбка, блуждающая на лице, была задумчивой и натянутой, а в глазах то и дело мелькало какое-то странное сочетание страха и вызова.

Может быть, она снова поссорилась со своим любовником? Соболев усмехнулся, когда подумал об этом, осознавая, что чего-то такого ему бы очень хотелось.

Но надо было отдать Лизе должное: что бы ни происходило у нее внутри, внешне она изо всех сил старалась сохранить самообладание. Это вызывало одновременно и любопытство, и восхищение. Павел многое бы отдал, чтобы узнать, какие мысли таятся в ее голове, и какая печаль кроется в глубине глаз. Но угадать он не мог, а расспрашивать не имел права.

Мужчина незаметно вздохнул, украдкой рассматривая свою спутницу. В любом случае, ужин можно считать удавшимся, тем более с учетом того, что это едва ли не первое их спокойное общение. Они были едва знакомы, но уже успели пережить несколько стычек, и испытать сладчайший поцелуй. Но сейчас в их беседе не было почти ничего личного.

Вечер подходил к концу, а впереди еще были незавершенные на сегодня дела, но Павел прекрасно отдавал себе отчет, что не хочет расставаться с ней. Но и продлить это время пока не было возможности.

— Спасибо за прекрасный ужин, — первой сказал Лиза, намекая на скорое окончание.

— Пожалуйста, — он окинул взглядом ее оставшуюся почти нетронутой порцию. — Только вы не съели почти ничего.

— Я не очень голодна, — снова улыбка, которая, как ему показалось, далась ей с трудом. — Но все равно спасибо. Я прекрасно провела время.

Были ли это правдой? Ему бы очень хотелось, чтобы она действительно ощущала себя в его обществе так, как говорила. Но вряд ли это станет возможным после вопроса, который он задаст. И не задать его нельзя, ведь именно за этим Павел и вытащил ее сюда. Он решился:

— Вы так и не рассказали, что случилось во время вашей беременности.

Ее лицо вмиг лишилось красок, становясь почти серым, и женщина отвела глаза.

— Я бы не хотела возвращаться к этой теме.

— Понимаю, но будет лучше, если вы все-таки расскажете.

— Лучше для чего? Или для кого? — ее голос понизился до напряженного, тягостного шепота.

— Вы ведь почти моя пациентка. И мне необходимо знать…

Лиза перебила.

— Я не ваша пациентка.

— Ладно, — Павел заставил себя улыбнуться, стараясь выглядеть расслабленным, хотя напряжение между ними только возрастало с каждой минутой. — Не моя, но я бы хотел вам помочь. А для этого мне нужно знать подробности. Знать, что именно случилось с вами и насколько тяжелыми могут быть последствия.

Как трудно было ей врать! Лицемер. Он ведь в первую очередь заботился сейчас о своей собственной шкуре. Хотел убедиться, что ошибся, и что Лиза не имеет никакого отношения к событиям многолетней давности. Что это всего лишь жуткое совпадение. Но разве можно было в этом признаться? Он ни с одной живой душой не говорил о том кошмарном дне. Никто не знал, кроме одного-единственного человека, тоже оставшегося в далеком прошлом.

Ильина долго молчала, и Павел был почти уверен, что она так и не начнет говорить, но женщина все же произнесла, медленно, тщательно подбирая слова, словно и сама не знала, как лучше рассказать об этом.

— Меня сбила машина. И я… почти ничего не помню. Только то, что уже потом рассказали врачи.

— Почти? — переспросил Соболев, ощущая, как расползается по телу едкий холодок страха. — Но что-то все же помните?

Лиза задумчиво посмотрела на него и качнула головой.

— Водитель, который сбил меня, был вдребезги пьян. Наверно, поэтому скрылся. Его так и не нашли.

— Откуда вы знаете тогда, что он был пьян? — он очень надеялся, что его голос не дрожит.

— Женщина, которая нашла меня на дороге и привезла в больницу, рассказала об этом. Она видела его машину, но не запомнила номера. Мне повезло, что она оказалась врачом и быстро отреагировала. Это было за городом, скорая бы вряд ли успела приехать, как мне сказали уже потом. А этот… — Лиза сглотнула, — этот человек, наверно, наклонялся ко мне. Или трогал. Моя блузка пропахла алкоголем, хотя я сама ничего не пила.

Ему стало трудно дышать. Почти как тогда. И руки затряслись, так что пришлось стиснуть пальцы, пряча их под столом на коленях.

— Вы сказали, что ребенка не спасли.

Лиза заморгала и снова отвернулась, но даже так он успел заметить блеснувшие в глазах слезы.

— Ребенок умер еще до того, как меня привезли в больницу. Скорее всего, прямо в момент удара.

Павел чувствовал себя так, как будто в зале вокруг внезапно закончился воздух. Сидя неподвижно, гнал от себя воспоминания, ощущая, как растекается внутри жгучая острая боль, как после удара ножом.

Случившееся той ночью на залитой дождем дороге было его тайной на протяжении всех этих лет. А сейчас он отчетливо вспомнил то, что произошло тогда. И смотрел, смотрел, не отрываясь на женщину, сидящую напротив него. Только она не знала ничего. Через какое-то время Соболев отвел взгляд, поднимая глаза к потолку. До этого момента приходилось только догадываться о судьбе ребенка, теперь же это стало ясно наверняка.