Выбор (СИ) - Яфор Анна - Страница 30

— Но ведь есть какая-то определенная причина?

Есть, — подумал он, ощущая, как струится по спине холодный, липкий пот и страх распускает свои щупальца по всем внутренностям, — Ты — эта причина! Но вслух, разумеется, он ничего не сказал. Пока можно, сделает все, что в его силах, чтобы эта тайна таковой и оставалась. А если сумеет, унесет ее с собой в могилу.

— Сложно сказать. Когда я выбирал специализацию, эта область была самой малоисследованной. И очень болезненной для пациентов.

— Верно, — Лиза опустила голову, и на какое-то время между ними повисла тишина.

Он смотрел на женщину, пытаясь понять, что происходит сейчас в ее голове. Снова думает о возможности зачать ребенка? Было ясно, что эта тема для нее слишком сложна. Но ведь Лиза тоже врач. И хороший врач. И ей тем более нельзя прятать голову в песок, убегая от проблем.

— Я думаю, вы совершенно напрасно боитесь.

Она вскинула на него глаза, и в них на мгновенье мелькнуло возмущение, но потом ее взгляд смягчился.

— Что вы этим хотите сказать?

— Есть только один способ наверняка узнать, способны ли вы забеременеть. Попробовать.

Лиза приоткрыла рот, растерянно уставившись на него, но быстро взяла себя в руки. Даже смогла улыбнуться.

— Это вряд ли произойдет.

— Почему же? — Павел понял, что она имеет в виду не саму возможность, а условия, необходимые для зачатия. И, хоть и не осмелился бы признаться самому себе, что хочет это услышать, но действительно ждал слов о том, что у нее нет подходящих кандидатов для отцовства.

Однако Лиза ответила совсем другое.

— Потому что сейчас для меня важна работа. Очень важна, иначе бы я не пришла в вашу клинику. Именно работа — на первом месте, — это прозвучало довольно жестко. — Ни на семью, ни на детей у меня нет времени. Пока, во всяком случае.

— Тогда почему вы озаботились этим вопросом именно сейчас?

— Это неважно.

Теперь ее слова звучали бесстрастно, но Павел не мог не заметить, как напряженно сжимаются губы и как участилось дыхание, выдавая волнение женщины. Но не остановился, решив идти дальше. Ему нужны были ее ответы.

— Ваше желание узнать, способны ли вы зачать ребенка, не вяжется с тем, что вы сейчас говорите.

На ее скулах проступили розоватые пятна.

— Давайте сменим тему. Мы же можем поговорить о чем-то другом?

— Боитесь? — осторожно уточнил он.

Лиза отвела взгляд.

— Нет. Просто не хочу говорить об этом.

Она лгала. За годы работы Павел хорошо научился различать тех женщин, которые стремились к материнству. Что-то особенное было в их поведении, взглядах, жестах. Да и потом, ни один нормальный человек не задался бы целью узнавать о возможной беременности, если бы ничего подобного не имел в планах. Пусть даже потенциально. Значит, все дело именно в страхе.

Как раз это он вполне мог понять. После того, что случилось, ее опасения вполне объяснимы. Но ведь ребенок, которого Лиза потеряла, не принадлежал только ей одной. Был же еще и отец. Или история о нем — еще одна болезненная страница в ее жизни? Ведь, насколько Павел понял, замужем она никогда не была. Ошибка юности, завершившаяся беременностью? А потом и вовсе ставшая трагедией? Трагедией, в которой он оказался самым главным участником. Прошло больше десяти лет, отчего же она так и не попробовала получить ответ на мучивший ее вопрос? Неужели после всех тех событий ей трудно строить нормальные отношения?

Но ведь причина точно не в ней. Соболев знал это наверняка, потому что слишком отчетливо помнил, с какой страстью женщина откликалась на его поцелуи. Когда он касался ее губ и их языки переплетались, не только он мечтал о продолжении.

От всех этих мыслей его снова бросило в жар, а внезапно ставшие тесными джинсы вынудили его резко подняться, чтобы сменить положение. Лиза изумленно взглянула на него, и он не нашел ничего лучшего, как сказать:

— Хочу убрать со стола лишнее.

Заявление было более чем нелепым, да и наводить порядки, пока гостья не ушла, казалось верхом неприличия, но так хотя бы можно было скрыть свое состояние. Женщина неожиданно тоже поднялась.

— Я вам помогу.

— Не надо, вы же в гостях. Просто отдыхайте.

Она покачала головой.

— Ну уж нет. Вы подарили мне такой вкусный ужин, было бы непорядочно свалить всю уборку на вас, — взяв тарелки со стола, Лиза понесла их к посудомоечной машине.

И оказалась слишком близком от него. Непростительно близко. Так, что ее запах не просто касался ноздрей, казалось, проникал в душу. Это было большее, чем просто физическое влечение, Павел как будто ощущал потребность прижать ее к себе, обнять, как-то успокоить, внушая, что все обязательно будет хорошо.

— В чем провинилась эта чашка?

Шутливо-смущенный тон Ильиной вернул его к действительности, и мужчина заметил, что и впрямь слишком настойчиво трет ободок чашки вместо того, чтобы просто поставить ее в мойку. Поднял на женщину глаза, снова замечая румянец волнения на нежных щеках, приоткрытые, подрагивающие губы и бьющуюся на шее жилку. У него перехватило дыхание от желания дотронуться до нее языком, улавливая биение пульса.

— Лиза…

— Уже поздно, — ее взгляд метнулся в сторону, но потом она вновь посмотрела на Павла. — Давайте поскорее все уберем, и я поеду домой. С чего лучше начать?

Он сделал шаг вперед, вынуждая ее прижаться спиной к кухонной стенке и лишая возможности отстраниться, и осторожно обнял, прижимая к себе.

— Думаю, начать нужно с ваших губ, а потом мы спустимся ниже…

Губы мужчины нашли ее рот, срывая стон. Если бы даже Лиза и попыталась, у нее не получилось бы остановить Соболева. Но она этого и не хотела. Не могла. От его близости растаяли все остатки здравого смысла. Больше не хотелось думать, анализировать, строить какие-то прогнозы. Хотелось лишь чувствовать, позволяя телу насытиться происходящим: сумасшедшей и сладкой игрой, которую они затеяли вдвоем.

— Лиза-а-а, — выдохнул мужчина прерывистым шепотом. Одно только слово выдало его возбуждение, и это заводило еще сильнее.

— Не останавливайся… — сорвалось с ее губ совсем не то, что подсказывал разум. Но именно это она чувствовала и именно этого хотела.

— Ни за что, — откликнулся Павел, снова впиваясь в ее рот. Протолкнул язык внутрь, исследуя и пробуя на вкус, касаясь ее языка. Но когда ощутил, как к его груди прижимаются ее напряженные, затвердевшие соски, окончательно утратил контроль над собой. Обхватил края джемпера, стаскивая его с Лизы и добираясь до белья. Склонился к груди, накрывая губами поочередно, прямо через кружево.

— Какая же ты вкусная… — на ощупь нашел застежку бюстгальтера на спине и мгновенье спустя отбросил уже ненужный предмет одежды, чтобы прикоснуться к коже. Лизнул один сосок, потом другой, прикусил, втягивая в рот и посасывая по очереди.

Лизе казалось, что все тело горит, пылает, как будто в огне. Сейчас она не могла думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы удовлетворить то желание, которое мучило с самой первой встречи с Павлом.

Мужчина расстегнул ее джинсы, потянув их вниз, почти рыча от нетерпения, а она потянулась к пуговицам его рубашки, замечая подспудно, какими непослушными стали пальцы. У нее никак не получалось расстегнуть, и, устав от собственной неловкости, просто дернула полы в сторону, отчего пуговицы градом разлетелись по полу. Соболев хмыкнул, но тотчас застонал, когда она добралась, наконец, до его груди, царапнув кожу и скользнул ладонями вниз, по напряженному животу.

— Пойдем в постель, — пробормотал Павел, но Лиза замотала головой, не желая отрываться от него.

— Здесь!

Он замер на мгновенье, чуть отстраняясь и всматриваясь в ее лицо, а затем, подхватив за талию, усадил на стол. Снова начал целовать, сначала нежно, но потом прикусил нижнюю губу, пососал, сдвинулся к щеке, осыпая легкими, почти невесомыми касаниями все лицо и глаза и раздразнивая еще больше. Рука мужчины скользнула по животу вниз, проникая между бедер и сдвигая в сторону тонкую ткань трусиков.