Отпуск на всю жизнь (СИ) - "Генрих" - Страница 41

Вот так вот. Из прошлой жизни и обрывочных сведений, уже почерпнутых лично и из памяти Даны, знаю, что мужчины часто пугаются, когда их нацеливают к венцу. Вот я Сергея и пугнула. Вон он как глаза выпучил. А ты что думал, просто так тебе всё?

Только я слишком сильное впечатление произвожу. Смазывается сила удара. Моя ошибка, надо было выбрать время повыгоднее. Чтобы разобранные волосы, затрапезный вид и полусонная некрашеная мордочка. Хотя я и так некрашеная. И вот в полуразобранном виде и надо было постервиться по-чёрному. Образ сложился бы идеально. Ладно, всё ещё впереди.

Гульнули мы славно. Так что к ужину не сильно, но опоздала. Зашли в фотоателье, я всё скинула на Сергея, и плёнки оформили на него и печать нужных снимков в требуемом количестве.

– Ты вроде в кино хотела?

– Всего лишь один из вариантов, – мне просто не хочется, – И времени нет. Посещение кинотеатра – серьёзное мероприятие. В парк пошли.

– Что ты там про женитьбу говорила? – спрашивает Серджио, когда мы входим в наш парк. Опять меня за руку держит!

– Да это так… мне об этом рано думать. Это мачеха тебя в зятья присматривает. Подожди, она ещё позвонит твоим родителям и за твоей спиной начнёт о свадьбе сговариваться, – угрожаю я.

– Разберёмся, – неопределённо обнадёживает Сергей, – Но я иногда жалею, что мне Юля не досталась…

О-о-о-у! Вот оно! Наконец-то! Что ж ты так долго тянул-то?!

– Что?! Что ты сказал?! – я выдёргиваю руку и отпрыгиваю в сторону, – Да как ты смеешь?!

Он слегка дёргается, но почти не пугается.

– А что такого? Миша рассказывал, как Юля классно целуется…

– О-о-о… – в голове бешено закрутились шарики. Как же мне это выкрутить половчее?

– А мне такого и не видать, похоже… – его наглость переходит всякие границы.

Ну, что ж, приступим.

– Значит, Миша всем растрепал, что они с Юлей целуются? Или только тебе рассказал? Впрочем, без разницы.

– Почему без разницы? Мы – друзья, – пытается защищаться Сергей.

– Вот и ты треплешь без зазрения совести честное имя моей лучшей подруги, – накручиваю прокурорские интонации, – Вынуждена буду сообщить Юлии, что её кавалер – не джентльмен.

Задрав носик кверху, иду вперед. Сергея загоняю в тылы. Для этого есть ещё одна маленькая причина, но она не основная. Или основная? Короче, я зря что ли чулки нацепила?

– Не иди со мной рядом. Пока не оправдаешься, – так я ему сказала. Он шагает сзади.

– Да их всё равно много кто видел, – бубнит Сергей, – Ещё на твоём дне рождения…

– Это не важно. Как ведёт себя настоящий джентльмен? – не принимаю его доводов, – Его снимают с дамы без штанов, и он тут же начинает клясться и бить себя в грудь кулаком, что ничего не было. Причём с кристально честными глазами.

– Ты кругом не прав, – продолжаю лекцию, ритмично отмеряя шаги, – Что значит, тебе Юля не досталась? Ты что же в глупом самомнении своём решил, что это вы нас поделили?

– А кто? – не вижу его, но представляю упрямый вид, – Конечно, мы.

Вот наглец! Разворачиваюсь. Душа прямо петь начинает. Как же я люблю драки, склоки, скандалы!

– Что ты сказал?! Ах, ты нахал! А ну-ка вспомни нашу первую встречу! Или память отшибло?

Серджио хмурится.

– Вас тогда четверо было. И как мы разбежались? Я сказала: ты и ты идёте с Юлей, а ты и ты – со мной. И где это тут была ваша воля? Миша покорно пошёл с Юлей, а ты со мной!

– Н-наглец! – я опять иду впереди, и со вкусом добавляю, – Врун!

Спустя пять минут совершаем посадку на лавочку. Серджио вздыхает, а я думаю: говорить Юле или нет? Может, сами друг другу надоедят, да и разбегутся?

– Чего вздыхаешь, охламон? – спрашиваю грубо, но без следов недавней злости.

– Достаются же кому-то тихие, спокойные девушки, – опять вздыхает он.

– Тихие, спокойные, покрывшиеся мхом и плесенью девушки, – поправляю я, – То ли дело я.

Я встаю, отхожу на два шага, кручусь. Не слишком резко, а то подол до груди взлетит. Через пару оборотов останавливаюсь. Сажусь обратно, делаю вид, будто он сумел подавить приступ восхищения.

– Ты абсолютно не прав. Что бы ты делал с тихой девушкой? Тупо держал её за руку и смотрел на неё с глупым видом? Скучища! Тоска зелёная! Вот мы с тобой, совсем другое дело. Погуляли, всласть поругались, поскандалили. Блеск! Классная получилась прогулка. Прям вот угодил ты мне.

– Что, правда?

– Ага, – и не успеваю увернуться. Дана, зараза! Твоя работа?

Серджио быстро наклоняется и прилипает губами к щеке. Мгновенье я сижу неподвижно, потом вспышка энергии подхватывает меня. Такой повод я пропустить не могу! Вскакиваю.

– Да как ты посмел, мерзавец! – с демонстративной тщательностью вытираю щёку, – Без разрешения?! Негодяй!

В голове роются варианты. Что теперь? Как честный человек ты обязан на мне жениться? Не прокатит, мне всего четырнадцать. Ага, вот… а чего это у него вид такой довольный?

– Теперь я должна дать тебе пощёчину, – заявляю я и подхожу ближе, примериваясь.

Серджио в лёгкой панике старается убрать голову с линии предполагаемого удара.

– Подожди, подожди, почему должна? Кому должна?

Начинаю объяснять с нескрываемым предвкушением.

– Ну, как же? Таковы правила приличия. Если мужчина целует девушку без разрешения, она обязана дать ему пощёчину. Иначе, она будет считаться неприличной девушкой. Давай, подставляй фейс.

– Дана, а может быть как-нибудь без этого?

– Ты должен смыть позор, которым только что покрыл меня, – с пафосом объясняю и думаю, что словосочетание «покрыл меня» как-то не так звучит, – По-другому нельзя.

Серджио вскакивает и убегает за скамейку. Какое-то время бегаем вокруг неё.

– Серёж, ну, так нечестно. Я, выходит, ради тебя нарядилась, нацепила эти шпильки, а ты убегаешь. Я не могу в такой обуви тебя догнать, – жалуюсь ему на него же.

– Мне же будет больно и неприятно, – страшится он.

– Ну, ты же мужчина. Ты не должен бояться таких мелочей.

– Мелочи? Не знай, не знай. Не так давно ты одним ударом сломала кое-кому челюсть, а себе руку, – железный контрдовод находит Сергей, признаю, – Я и за тебя боюсь, вдруг опять руку себе сломаешь.

– Ну, Серёж… – ною я, – мы живём в социуме и обязаны придерживаться его правил. Ты можешь поцеловать понравившуюся тебе девушку, но обязан стерпеть её негодование.

– Негодование вовсе не обязательно.

– Но оно же было! Я же воз-не-годо-вала! – кое-как выговариваю и продолжаю ныть, – Ну, Серёж, я тихонько. Есть правила, которые нельзя нарушать…

– Тихонько? А насколько тихонько? Покажи, – требует он. Я показываю совсем короткий и плавный замах.

– Точно? Смотри, ты обещала, – он опасливо садится с краю, напрягается, зажмуривается.

Подхожу, примериваюсь, потом хватаю его пальцами за щёки и трясу.

– У-у-у, хомячина! Наел щёки у Эльвиры!

– Ну, что такое, Дана! – он вырывается, – Так нечестно, мы так не договаривались!

– Я решила заменить. Считай, что это пощёчина была, – я довольна, как слон.

– Это издевательство с твоей стороны, – немного погодя заявляет он, – Я не намерен такое терпеть.

– Так стерпел уже, – резонно замечаю я, – Ладно, пошли, доведёшь меня до дому.

Опять за руку меня берёт.

Ну, хоть целоваться больше не лезет. И чувствую, что я восстановилась. Сработал рецепт физкультурника, кто бы мог подумать. Даже за уроки могу взяться.

8 мая, среда, урок математики

Я окончательно пришла в себя после мощного выброса энергии в финале турнира. Вчера впервые за пару дней делала уроки основательно и не торопясь. Слава Луне, учителя нас старались не тормошить. И сегодня Викентий Валерьевич вызывает меня к доске очень деликатно.

– Молчанова, ты как? Пришла в рабочее состояние? К доске пойдёшь?

– Окончательно только вчера, Викенть Валерич. Да, я готова.

Что у нас на закуску? Система нелинейных уравнений? Поехали! Мел бойко стучит по доске.