Не скучайте, ваше величество! (СИ) - Лебедева Ива - Страница 42

Берта действительно была молода и не похожа ни на старуху — главу семьи торговок, ни на разбитную девицу, в образе которой она приходила ко мне на осьминожью дегустацию.

Сейчас она была похожа на меня. Но не как отражение, а как дальняя старшая родственница, может быть двоюродная-троюродная сестра или тетка.

— Я правильно понимаю, ваше высочество, что вы, как и я когда-то, очень не хотите замуж?

— Мне повезло больше. — Берта потянулась за бутылкой и налила в хрустальный бокал еще на два пальца янтарной жидкости с запахом солнца. — Я никогда не была принцессой. Всего лишь породистой коровой без приданого, от которой ожидалось обильное и такое же породистое потомство. Серебряная кровь! И чтоб не вякала, когда родичи прикидывают, кому выгоднее продать.

Я только молча кивнула, пригубив обжигающий нёбо напиток. А что тут скажешь?

— Мне еще раз повезло, что стряпуха наша, мировая тетка, поскандалила с папашей, — хмыкнула своим воспоминаниям Берта. — Нет, она меня с собой не звала. Но когда обнаружила, что в телеге, на которой она уезжала из полуразвалившегося замка, одна корзина заполнена не тем, чем положено, гнать не стала. Переодела пацаном и взяла с собой. Хорошая тетка была… Бертой звали. — Она снова усмехнулась. — Почти двадцать лет прошло, как померла, а вспоминаю ее каждый день. Она меня всему научила. И да, ты правильно поняла, первой мамкой была именно она.

Я снова кивнула. Чувствовалось, что, несмотря на легкий хмель и достаточно откровенный разговор, посвящать меня в детали нынешняя Берта не особо рвется. А я не буду настаивать или расспрашивать. Меня вообще немного другое интересует.

— Как ты догадалась, кто я?

— Все та же магия серебра. В последнее время, сестренка, в твоей крови гуляет такой ураган, что не почувствовать его — это надо быть каменной.

— А ты вообще много знаешь про эту магию? — Я вдруг сообразила, что на прабабкином дневнике свет клином не сошелся, и раз уж Берта так хорошо разбирается в вопросе, то грех этим не воспользоваться. — И про зов?

— Не думаю, что знаю больше серебряной принцессы, — пожала плечами собеседница. Потом, после паузы, ее глаза расширились, и она посмотрела на меня потрясенно: — Но как?! Почему?

— Много причин, — ушла от прямого ответа я. И добавила почти правду: — Последствия не совсем правильно прошедшего ритуала, который я использовала для побега.

— Ах вот оно как… — Берта покусала губу и задумалась. — И что ты хочешь знать?

Я прикрыла глаза и минуты две молчала, собираясь с мыслями. А потом выдала весь ворох своих сомнений, дурацких снов и совершенно нелогичного поведения, о котором еще несколько месяцев назад, пребывая в твердом и трезвом уме, думала бы с ужасом как о невиданном идиотизме.

Берта в ответ тоже сначала довольно долго молчала, глядя на меня большими глазами. Потом хихикнула. А потом начала ржать, отмахиваясь от меня обеими руками.

— И что смешного? — вздохнула я в стакан с янтарным напитком. — Ну, то есть я понимаю что. Да вот только мне смеяться вообще не хочется.

— Прости. — Берта вытерла слезы и с трудом удержалась от нового взрыва смеха. — Я просто впервые в жизни слышу, чтобы обычную дурную влюбленность обзывали таким высоким слогом. «Зов серебряной крови», ну надо же! Лия, зов крови — это зов плоти. Вот оказалась ты в постели с нужным мужиком. Или просто рядом с ним. Накрыло тебя — и тебе захотелось тут же его… того. И все! Все, понимаешь? Никаких снов, никакого томления-метания-притяжения, или чего ты там себе напридумывала. И у парней оно работает точно так же — вижу бабу, имею что ей… вставить. Никаких чувств. Магия с чувствами не работает, это же основной постулат всех учений! Никого нельзя насильно заставить любить.

— А как же приворот? — Я попыталась ухватиться за расползающуюся под пальцами ткань бытия. — В Ракушках вон полно специалисток, да и на сторону продают услуги.

— Шарлатанство и чушь собачья, — фыркнула Берта. — Любовное зелье подлить можно, чтобы стояло и горело, чтоб аж невмоготу. Так там, знаешь ли, четкие инструкции. Потому как если поймает твой опоенный раньше тебя другую бабу, так он ее и… ему под зельем любая корова — золотая лань. Собственно, и в обратную сторону так же работает. Девке подлить — она и на деревянный столб залезет. А вот это твое «чувствую, когда он в опасности, сердце замирает, и сны неприличные, и мысли все о нем» — это, сестрица, совсем по-другому называется. Другая магия.

— Да откуда?! — В отчаянии я дернула себя за отросшие волосы. — Ну откуда ж, а?! Берта, он шесть лет назад мальчишкой был, и знакомству нашему пара месяцев от силы. А потом… я его ведь, по сути, даже не знаю! Такого, каким он стал. С чего, спрашивается?!

— Ну ты нашла что спросить. Понятия не имею, почему ты так влюбилась. — Берта пожала плечами. — А он вот, если шесть лет помнит, ищет и ждет… вот у него и спроси, с чего вдруг полюбил. Может, когда ответит, тебе и про себя понятнее станет.

Больше всего в этот момент мне хотелось побиться головой о стол. Божечки-брюквочки, я почти сорок лет прожила на Земле без этого сумасшествия, все мои отношения с мужчинами были основаны на взаимной симпатии и не более, головы я ни разу не теряла. Мне всегда работа была интереснее. Это что, карма нагнала или еще какое возмездие хитрое?

— Я тебе вот что скажу, — видимо, мое красноречиво перекошенное лицо впечатлило даже железную мамку с серебряной кровью, — влюбиться и за пару часов можно. Или мгновений. Или за один взгляд. Но это может быть именно влюбленность — кровь кипит, в голове туман, все как у тебя. Если в этот момент себя поймать, не дать воли и заколотить досками тот сундук в душе, где оно хранится… может, и пройдет без следа. Выгорит. А может, и нет, и тогда будет всю жизнь болеть. Не угадаешь тут.

Я все же осуществила свое желание — прижалась пылающим лбом к прохладной столешнице.

— А еще может так быть, что ты его шесть лет назад и полюбила, — безжалостно прикончила мою трепыхающуюся в ужасе холодную логику Берта. — Не зря же первого из всех так сберегла. Просто тогда не поняла этого.

— Ну спасибо. Только этого мне не хватало…

— Не стони. Бывает, что ж тут. Просто не вали ответственность на магию. Решай сама — сил тебе хватает вон и с метаниями своими справиться, и к отъезду готовиться. Ну перегорит, в конце концов. Никакая любовь не живет вечно и через океан не работает. Я же правильно поняла, что ты не ближе колоний намылилась?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Да, наверное. — Я устало потерла лицо обеими ладонями. В голове бегало и орало тараканов двадцать, остальной миллион глупых мыслей молча расселся в зрительном зале и наблюдал за этими метаниями с мрачным интересом.

— Куда конкретно, уже решила?

Я покачала головой и хотела сказать, что выбор в любом случае невелик, но тут хлопнула входная дверь. Вбежавшая телохранительница резко выдохнула, оценила диспозицию и каркнула сквозь пересохшее горло:

— Ракушки! Горят…

Когда мы выбежали из дома, где располагался наш шоколадный цех, небо на севере уже затянуло дымным облаком, подсвеченным снизу отблесками огня. Поначалу у меня аж волосы на голове зашевелились от ужаса — мне показалось, что там полгорода пылает, раз такие спецэффекты.

И только когда мы по узким улочками, где не протолкнуться было от таких же встревоженных и любопытных жителей, подобрались ближе, оказалось, что все не так страшно и горит всего несколько домов по периметру квартала и еще один где-то там, в глубине. Самое интересное, что огонь даже не думал перекидываться на соседние здания, словно между предназначенными ему в жертву домами и всем остальным миром кто-то поставил прозрачный, но непреодолимый барьер.