Цена твоего прощения (СИ) - Сдобберг Дина - Страница 67

Да и проснувшись сегодня утром, даже не открывая глаз, поняла, что я практически забралась на мужа. И то, как он освобождается от моих сонных объятий тоже. После того, как раздался щелчок дверного замка, я открыла глаза и села на кровати, облокотившись на деревянную спинку.

 Мы спим в одной постели, он часто берет меня за руку, когда мы куда-то идём или помогая сесть в машину или выйти из неё, слегка преобнимает за талию, направляя куда надо идти. Но кроме тех пары раз, в машине и на росписи, даже живот не трогает. Да, я сама сказала ему, что мне и ребёнку неприятны его прикосновения. Но он и не пытается. И...

И ко мне, словно охладел. Нет, сейчас я не готова была принять его, как мужчину, но тревожило другое. Я в полной мере ощущала его темперамент на себе. Казалось, его желание не затихает, приходилось напоминать, что машина и офис не те места, что подходят для исполнения супружеского долга. А сейчас?

Одно из двух. Либо его мать выполнила свое обещание, найти "правильную" девушку ему в жёны, либо дело в том, куда она меня отвезла, а я потом жила в доме чужих мужчин.

 Сабир вполне мог позволить себе нескольких жён. Официальный брак, с росписью и штампом, просто переводил меня из статуса бесправной любовницы. Но, если Сабир женится на девушке своей веры, по своим традициям, то даже без всяких штампов она будет иметь больше прав, чем я.

Почему Сабир не везёт меня в дом деда? Почему говорит, что дед приедет? Чтобы я не нервничала? А с чего мне прям так сильно нервничать? Ну, неприятна мне его мать, без всяких преувеличений я могу сказать, что вот её ненавижу. Но это не тот повод для переживаний, от которого меня надо ограждать.

Другое дело, что в дом деда, как главы рода, он мог привезти "правильную" жену, взятую по своим законам, что может распоряжаться домом, давать распоряжения мне и в отношении воспитания моих детей, и чьи дети всегда будут на полступени, но выше моих. У меня этих прав никогда не будет. Иноверка, и этим всё сказано. Но даже раньше стать его женой по его традициям, Сабир мне не предлагал. Как и не говорил о том, что любит.

 Есть повод нервничать, переживать и задаваться вопросом, кто я в его жизни, я и мои дети? Да и просто появление бабы, имеющей права на твоего мужа... Вскрикнула от неожиданной боли, потому что от нахлынувшей злости так сжала кулаки, что сама себя поцарапала. Зато отсутствие намёков на близость, любых поползновений, его спокойствие и пропажа темперамента сразу становятся легко объяснимы.

А тут ещё и вся эта история. Сабир собственник, до мозга костей. А его мать отвезла меня в притон, туда, куда и на пушечный выстрел не подойдёт ни одна девушка его народа из порядочной семьи. Это всё, конец, на будущем, на возможность выйти замуж можно ставить крест. В жизни никому ничего не докажешь! Была в борделе? Ты грязная и недостойная!

Его там не было, кроме слов, моих и Тахмировых, ничего нет, ничего, чем я бы могла доказать, что ко мне никто не прикасался, что в моей жизни не было других мужчин. Может, он теперь мной брезгует? Не собирается после кого-то принимать? 

Или всё ещё проще. Может, он всё равно сомневается его ли малыши? Хотя о том, что их двое, он до сих пор не знает. И надо ли ему это знать? Сейчас я просто не хочу ему этого говорить. Что-то мешает.

 Да, он внимателен и заботлив, но уже было время, когда он окружил меня своей заботой, купал в своей страсти и нежности. И куда это делось в один момент?

Ладно. Хватит. Надо выбираться из постели. Сегодня ещё к врачу ехать. Сегодня же Алина Андреевна обещала решить надо или нет, мне ложиться в стационар, на сохранение.

Пока стою под душем, в голове всё крутятся беспокойные мысли. Если мать нашла ему другую жену, зачем он меня опять в ЗАГС потащил? Для чего эта вторая свадьба, оставил бы уже в покое! Да он даже слушать меня не захотел! Очухался спустя полтора месяца. Когда на следующий день, или сколько там готовятся анализы, могли всё узнать. И отделался бы простыми извинениями. Ну, кто бы матери ни поверил? А сейчас...

Сейчас он и не просит прощения!

Но при этом тридцать три вопроса. Про аппетит, про настроение, про чего хочется... Бесит! Сказал бы уже всё прямо. Со злости швыряю мокрое полотенце, чуть ли не в раковину. Уже почти вышла из ванной, но ощущение беспорядка за спиной заставляет вернуться и повесить брошенную ткань на полотенцесушитель.

Ещё не успела спуститься вниз, как почувствовала запах шашлыка. И как вчера на рынке, появилось такое чувство голода, словно меня неделю не кормили. Рот моментально наполнился слюной. Окно на кухне было открыто. На площадке за окном, у мангала, крутился Сабир. Он только по одному ему понятным признакам то переворачивал шампуры, то что-то брызгал на мангал. Видно он меня услышал, потому что обернулся ко мне.

- Проснулась? - спрашивает, улыбаясь, и протягивает ко мне руки. - Иди сюда.

Сабир помог мне вылезти в окно. Кто бы мог подумать, что, будучи замужем, причём дважды, и будучи беременной, я буду из дома в окно вылезать. Идти по земле муж мне не дал, усадил в большое плетеное кресло, одно из двух здесь появившихся, и укутал в лежавшее здесь одеяло.

 Я попала в этот дом осенью и этих кресел, как и столика я не видела. А вот мангал с козырьком над ним здесь стоял постоянно.

- Почти успел к твоему пробуждению. - Довольно улыбается Сабир.

Большое блюдо быстро наполнилось ароматным мясом, Сабир снял крышки с тарелок. На одной были свежие овощи, на другой хлеб. Я чуть ли не трясущимися руками положила первый кусок в рот, щедро окунув его в соус. Как же это было вкусно! И вроде я всегда была равнодушна к этому блюду, а сейчас словно никогда ничего вкуснее не ела.

Сабир вылил в мангал воды и подошёл к столу. Недовольно нахмурился, заметив мои босые ступни. Даже не напрягаясь, передвинул второе кресло почти вплотную к тому, где сидела я, и уложил мои ноги себе на бедра ещё и прикрыл горячей ладонью. Вот зачем он так делает? Тепло от его руки поползло вверх, рождая приятную дрожь.

Вот как его понять? Как соотнести его действия сейчас с тем, что я про него знаю, с тем, привычным для меня обликом? Но даже вот это недоумение и непонимание происходящего не смогло испортить мне аппетит. Только когда я наелась так, что у меня живот в два раза увеличился, я заметила, что сам Сабир не ел, а всё это время с довольнейшим выражением на лице наблюдал за мной.

- Знала бы ты, как ты вкусно кушаешь! - гладит меня по ступне. - Как себя чувствуешь? Не тошнит?

- Нет. Очень вкусно. Спасибо. - Поблагодарила его за необычный завтрак.

К врачу мы приехали даже заранее, хорошее настроение Сабира уменьшалось по мере приближения к кабинету гинеколога. И конечно он пошёл со мной. Алина Андреевна только тяжело вздохнула.

Ещё в прошлый раз, заметив что я стараюсь говорить либо "ребёнок", либо вообще "беременность", где возможно, она мне подмигнула и сообщила, что "малыш" развивается хорошо и "сердечко" четко прослушивается. Вот и сейчас, послушав сердцебиение, она сообщила весьма обтекаемо.

- Хорошо стучит, работает. - Помрачневшее лицо Сабира мне совершенно не понравилось.

 И хотя даже за такой короткий срок, Алина Андреевна отметила улучшения, выходила я из центра в далеко не таком радужном настроении, как заходила.

- Какие у тебя планы на остаток дня? - спрашиваю, решив для себя окончательно расставить все точки над и.

Меня физически раздражал беспорядок. И не важно, где и в чем. Дома, на кухне, в работе, в отчётах или... Или в семье. Я хочу знать, что сейчас вокруг меня происходит. Я не готова, просто не готова терпеть бардак в своей душе. И жить при мужчине из жалости, из-за его чувства вины, за поступок совершенный не им, я не буду. Не смогу.

- Никаких. Думал дома побыть. А что случилось? Хочешь куда-то съездить? - спрашивает спокойно, не напрягаясь.

- Да, хочу. В дом твоего дедушки. - Вижу его удивлённое лицо, и сердце замирает.