Властитель души и тела - Дивайн Тия - Страница 23

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая

– Сэр? – Она не боялась его. Уже много лет она справлялась со всеми его капризами, прихотями и вспышками гнева. – Откуда мне знать?

– Как откуда знать? – взревел он. – Ты знаешь все, что происходит в этом доме. Где она?

– Я не знаю.

– Найди ее, – отрезал он и пошел за штанами, рубашкой и сапогами. Он даже не стал купаться или умываться, так был разъярен. Он хотел сохранить на себе ее запах и впитать всеми порами ее предательство.

А теперь к Эллингему, этому сукину сыну.

– Мой дорогой Уик, – произнес Эллингем укоризненно, срочно вытащенный из кровати. – Нельзя так обращаться с гостями, особенно с лучшим другом и главным сводником. – Он покачал головой, начав понимать волнение Уика. – Что значит – где она? Прежде всего, кто она?

– Эта целомудренная штучка, которую ты представил мне как чистую и невинную. Так вот, она ушла, ты слышишь меня? Она бросила мою постель, мой дом и мой член – и кто знает, куда она направилась и какие россказни будет распространять. Черт бы ее побрал со всеми ее прелестями… Вылезай из постели, Эллингем! На кону твоя башка в прямом и переносном смысле. Я тебе ее оторву, если ты не скажешь, кто она и куда делась.

– Погоди, Уик. Ты же ведь еще не знаешь, может, она в доме – на кухне или в библиотеке…

Уик бросил на него злобный взгляд, но Эллингем не смотрел на него, занятый одеванием.

– В пять утра, понимаешь, болван ты этакий? Кто она, Эллингем?

– Великий Боже, ты выбираешь себе малышку в жены и до сих пор не спросил ее имени? – ужаснулся Эллингем.

Это не укладывалось ни в какие рамки и было слишком даже для Уика. День и ночь развлекаться с девушкой и даже не поинтересоваться, кто она. Хотя бы потому, что она может зачать от него? Это просто неприлично. Ему не хотелось даже думать об этом. Девушка была в доме, она должна быть здесь.

– Ты что, даже ни разу не снял вуаль с ее лица?

– А зачем? – небрежно бросил Уик. – Она мила, доступна, а ее тело жаждет удовольствий. Что еще нужно знать?

– Ее чертово имя, ты, кусок дерьма! Бога ради, ты же собираешься жениться на ней!

– Я хочу вернуть ее… – Уик перевел дыхание и поправился: – В мою постель.

– Ты хочешь заполучить ее жаркое тело, – процедил Эллингем. – А для этого тебе придется хорошенько потрудиться.

– Я… хочу… ее.

– А-а-а… – протянул Эллингем. – Значит, ее.

– Кто она?

– Она – Весталка, и она улетела.

– Эллингем… – Его тон не допускал возражений, его руки сжались, словно он собирался раздавить сводника о ближайшую стену. – Кто… она?

– Насилие никуда тебя не приведет, – огрызнулся Эллингем. – Помни, на кону большие деньги, а также честь королевы и страны.

– Кто она?

– Некая девушка, которая, судя по всему, слишком хороша для тебя.

– Я… убью… тебя… Я душу из тебя вытрясу.

Эта женщина вернется в мою постель в течение дня, а через месяц станет моей женой. Хочет она того или нет. Таковы были условия соглашения, и я не думаю, что это была неудачная шутка с твоей стороны, поскольку ее последствия ты и представить себе не можешь.

Эта угроза подействовала на Эллингема. Вес Уика в обществе был намного выше влияния ангелов небесных. За ним стояли деньги, титул, родословная, связи, наконец. И множество совершенно неосязаемых вещей, главная из которых – свет, который сотрет в порошок любого, неугодного ему.

Будучи приспешником и наперсником Уика, Эллингем получал массу удовольствий и развлечений, и он, конечно же, не будет защищать Весталку, раз это угрожает его дружбе с Уиком.

В конечном счете всему есть пределы.

Но видеть Уика таким возбужденным в высшей степени забавно. И он сможет шантажировать его в любое время, когда захочет взять верх над ним.

– Не горячись, Уик. Еще не время идти на баррикады. Ты ведь не знаешь наверняка, что она ушла. Давай сначала посмотрим, позавтракаем, успокоимся, а уж потом, если потребуется, схватимся со львицей в ее логове.

– Он целовал тебя?

Теперь пришло время ей искать прибежище в грустной голубой комнате. Хотя грусть – это не то, что она чувствовала тем утром, когда она добралась до дома, полураздетая, раздираемая угрызениями совести.

Боже, как она осмелилась бежать из владений Уика? И даже тогда ее удача зависела от какого-то чудака, который решил, что побег не вызовет гнева Уика.

Она поспала, позавтракала, еще поспала, и вот теперь, в этот предвечерний час дня, когда она покинула Уика, у нее было ощущение, словно прошло не меньше месяца.

Да к тому же была Джулия, такая заботливая, которая знала Уика и просто умирала от любопытства, желая узнать подробности кровопролития.

Ладно, уж по крайней мере от них она ее оградит.

– Нет, не целовал. Поцелуй лучше ты меня. Лгунья… ведь он же целовал ее, но разве слизывание спермы с языка можно назвать настоящим поцелуем? А его пальцы, требовательные, тонко чувствующие… не думать об этом… не позволять себе вспоминать…

– Он ласкал тебя? – с дрожью в голосе задала ей вопрос Джулия.

Дьявольщина! Но ведь ей же следовало ожидать этого вопроса, подумала Дженис растерянно.

– Мне не понравилось, – ответила она как можно более равнодушно. Ни малейшего намека на то, как страстно желала она этих его ласк. – Не стоило терпеть мучения, которым он подверг нас, чтобы обнаружить, что пятьдесят тысяч годовых окажутся недостаточной компенсацией за замужество.

– Значит, он ласкал тебя, – произнесла Джулия погасшим голосом.

– А чего ты ожидала? – потеряла вдруг терпение Дженис. – Он ищет себе жену, женщину, которой он предложит руку. Которую он будет ласкать, целовать и…

«…ему будет наплевать, кто она, лишь бы она без устали и с удовольствием раздвигала для него ноги…

…и эта женщина – я.

и я никогда не смогу сказать об этом…»

Он даже не снял вуаль с ее лица. И не хотел от нее ничего, кроме полного и неограниченного доступа к самым интимным местам ее обнаженного тела. Даже сейчас, день спустя после возвращения, ее тело хранило его запах.

Ей не хотелось забывать его. Но она не желала признаваться в этом даже себе самой.

– О, – чуть слышно произнесла Джулия. – О-о-о.

– Ты же сказала… – начала Дженис.

– Да, я сама сказала. Прости меня. Я только хочу… знать, – закончила за нее Джулия.

– Конечно, ты желаешь знать, поскольку он едва не уничтожил тебя. Он несет в себе смертельную опасность и зло, он обольстителен, он безнадежно развращен и испорчен. И я-то как раз довольна тем, что смогла избежать несчастной судьбы – оказаться той, кого он выберет в жены.

– И кто же тогда стала его избранницей? – просияла Джулия. Это была новость, свежая сплетня, и, возможно, она первая узнает ее.

О Господи. Опять ловушка… На этот вопрос не было ответа. Перед ней разверзлась непроходимая трясина, и ей нужно было найти обходной путь, чтобы достичь другого берега.

– Знаешь, он держал нас в уединенном месте, изолированно. Мы не знали имен друг друга. Он общался с нами поодиночке. Это был самый разумный и мудрый способ, потому что неизбранные могли вернуться в свет с незапятнанной репутацией. Это был единственный положительный момент во всей этой затее… – Дженис уводила разговор в сторону. Такая ложь… Даже сейчас ее тело сгорало от желания. В тот раз, той ночью перед зеркалом, она, голая, лежала в его постели, став рабыней его волшебных рук, и это было все, что она собиралась помнить всегда.

Проклятие! Ее тело жаждало его рук и настойчивых, требовательных толчков его члена, и никакая правда о нем ничего не изменит и никогда не заставит ее забыть это. И он хорошо знал это.

Как она могла сотворить такое с собой? Храбрая, отчаянная авантюристка Дженис отважилась замахнуться на чудовище лишь для того, чтобы самой оказаться безвозвратно соблазненной им.

Как глупо! Как это невыразимо наивно с ее стороны!

– Дженис?..

А теперь она была потеряна для любого другого мужчины, навсегда…

– Да, Джулия? – Это был ее голос? В мыслях она слышала только его, ее соски заранее затвердевали в ожидании, все ее тело млело.

• Предыдущая
• 23/26
• Следующая