Магистр бессильных слов (СИ) - Краткое И - Страница 5

Осознав, что торчит в коридоре уже довольно долго, Иштван удивился, вернулся к ванной и постучал в дверь.

— Полковник, — крикнул он, — вы там скоро?

Ответа не последовало, зато через пару минут щелкнул замок. Дверь открылась, и из ванной в облаке парфюмерного аромата с неуловимо знакомой отдушкой выплыло нечто, закутанное в зеленый махровый халат с капюшоном, опущенным до кончика носа, и раздраженно объявило:

— Я еще не полковник, но все впереди. И нечего ломиться, не видите, занято!

Вот это перипетия! Ошарашенный Иштван даже попятился, бормоча:

— Нет, нет, Марцель не мог так со мной…

— Ваш ученик — чудесный мальчик, — ухмыльнулась настырная магичка из-под капюшона. — Он не хотел вас сдавать. Не сердитесь на него.

— Но зачем? — простонал Иштван безнадежно. — Есть же другая гостиница. Я вам настолько понравился, что вы выбрали именно эту?

— При чем тут вы? — пожала плечами магичка. — Просто эта оказалась ближайшей. Мир вовсе не крутится вокруг вас, если вы еще не заметили.

Она поправила капюшон, из-под которого выбивались русые локоны, обогнула безутешного Иштвана и зашла в комнату, соседнюю с его собственной.

Иштван заскочил в ванную, задвинул защелку, втянул носом что-то неуловимо напоминающий аромат, витающий вокруг, и в изнеможении оперся о раковину. Из зеркала над ней на него глянул хмурый субъект с местами поседевшими от пыли взъерошенными черными лохмами — на учителей гимназические требования к внешнему виду не распространялись, чем Иштван беззастенчиво пользовался. Кончик носа субъекта и правая щека желтели после близкого контакта с цветущими одуванчиками, а в темных глазах под насупленными бровями легко читалось подтверждение, что магов он действительно недолюбливает.

К обозначенному мадам Эпине времени ужина Иштван уже опаздывал. Он предпочел бы сегодня вообще не выходить больше из комнаты, но есть хотелось, а уступать заезжей магичке территорию, которую уже привык считать своим домом — нет. Он перехватил у шеи спутанные влажные волосы неизвестно как у него оказавшейся черной лентой, наверняка принадлежащей Аннель, убедился, что нигде больше не видно следов пыли и пыльцы (стереть с лица следы тоски оказалось не в пример сложнее), и спустился в столовую.

— Иштван, дорогой, идите же сюда, — прощебетала мадам Эпине. — Я должна представить вас нашей очаровательной столичной гостье. Мадам Вессне, это наш милый учитель господин Йонаш.

— Знаю, знаю, — протянула мадам Вессне с улыбочкой. — Уже имела удовольствие встречаться. Как прошла ваша поездка, господин Йонаш? Не опоздали на свой урок?

— Благодарю, успел как раз вовремя, — пробормотал Иштван, подумав уж не приложила ли вредная магичка свои изящные ручки к тому, что возвращаться из Кленового лога ему пришлось пешком. Но тут же ощутил себя параноиком — что мир не крутится вокруг него, он заметил уже давно. — А вы надолго к нам, мадам Вессне?

— Как дела пойдут, — отозвалась магичка с улыбочкой, в которой явно читалось: «Не надейтесь!»

За столом мадам Эпине усадила столичную гостью по правую руку от Иштвана, напротив оживленного присутствием молодой симпатичной женщины полковника Мартона, ласково улыбающегося ей и охотно включившегося в обычную светскую ничего не значащую болтовню, в которой Иштван принципиально не желал принимать участия.

Он молча жевал, не ощущая вкуса, и старался не посматривать слишком часто на соседку, в отличие от него, явно чувствующую себя комфортно и непринужденно.

К ужину магичка надела цвета летней листвы шелковое платье с открытыми плечами. Свернутые в высокий узел пшеничные волосы закреплял серебряный гребень с инкрустированным малахитом навершием. Такие же серьги покачивались под прикрытыми легкими золотистыми завитками ушами, когда женщина смеялась или поворачивала голову. Какой цвет у нее любимый, гадать не приходилось. Иштван злорадно подумал, что отныне выражение «тоска зеленая» будет иметь для него конкретное визуальное воплощение.

После десерта, который тоже не доставил ему удовольствия, Иштван, даже не соизволив придумать хоть какое-то оправдание собственной невежливости, ретировался в свою комнату и, рухнув на кровать, снова принялся перебирать возможные варианты спасения Аннели, вынужденно отбрасывая один безумный план за другим, потому что как раз реально осуществимых среди них и не находилось.

Голоса и тявкание Зефирки, доносящиеся сквозь открытое окно снизу, отвлекали и раздражали. Особенно мешал мелодичный легкий смех столичной магички, колокольчиком рассыпающийся на фоне бархатисто басящего полковника, вспомнившего сегодня, похоже, все остроты и анекдоты своей давно ушедшей молодости.

Когда сдружившаяся компания наконец угомонилась и разошлась по своим комнатам, Иштван встал и, ступая на цыпочках, спустился по лестнице на первый этаж. Здесь его догнала сторожевая, как выяснилось, болонка Зефирка и, радостно подтявкивая, запрыгала вокруг.

— Цыц, Фифирка, — цыкнул он, подхватил собачонку и через кухонную дверь вышел в сад. Спать все равно не получалось, а лучше думалось на ходу.

Не избежать чудовищного стресса,

Коль раньше тебе было невдомек –

Не рыцарь ты и даже не принцесса,

А маленький испуганный щенок!

Й.

Он прошел мимо клумб в дальнюю часть сада, где возле высаженных вдоль ограды кустов проложена была неширокая дорожка, по которой любила гулять мадам Эпине. Выпустив болонку, Иштван прошагал вслед за ней до угла ограды, развернулся, проследил, куда кинулась собачонка, свернув с дорожки, и увидел над спинкой полускрытой кустами скамейки хорошо изученный за время ужина профиль с изящной шеей и гребнем в высокой прическе.

— Вы меня преследуете? — лениво поинтересовалась женщина, не поворачивая головы. Предательница Зефирка уже устроилась рядом с ней на скамейке.

— Нет, это вы меня преследуете! — возмутился Иштван, взвинченный тревогой за Аннель и всей этой глупой ситуацией.

— Мир не вращается вокруг вас, — напомнила она.

— И вокруг вас тоже! — заявил Иштван.

— Знаю, — неожиданно дружелюбно улыбнулась она и кивнула: — Садитесь, господин Йонаш. Предлагаю временное перемирие. Ночь уж очень хороша. Смотрите, какая Луна!

Иштвану было не до Луны, но и продолжать после предложения мира ребяческие перепалки казалось совсем уж глупым. Он обошел скамью и сел на противоположный край, подальше от магички, и посмотрел на нее теперь уже с другой стороны. Правый профиль у нее тоже был объективно симпатичным. Может быть, даже красивым, но задумываться об этом не стоило.

Женщина вертела в пальцах узкую пачку сигарет.

— Курите? — спросила она.

— Обычно, нет, — буркнул Иштван.

— Значит, необычно — да, — заключила женщина. — Сейчас достаточно необычно?

— Пожалуй, — признал Иштван и взял длинную сигарету.

Женщина прищелкнула пальцами и протянула ему руку, на ладони которой задрожал оранжевый лепесток пламени. Зефирка подняла голову и проводила его взглядом, но осталась на месте.

— Вы маг, — прикурив, отметил он вслух то, о чем знал и раньше.

— А вы? — спросила она, выдыхая дым.

— А я — учитель словесности.

— Вы хороший учитель?

— А вы хороший маг? — опять ощетинился Иштван, столичная гостья умудрялась прицельно попадать в самые больные места.

— Средний, — признала женщина после паузы.

Иштван глянул украдкой попристальнее, но специализацию магички так и не определил — в ее спектре рядом с белым мелькали красные полосы, объясняя отсутствие необходимости в спичках, но были, кажется, и зеленые проблески, и синие. И все это хаотично сдвигалось и плыло. Возможно, очень хитрая защита, что означает, что гостья совсем не так проста. Но, может, и какая-то аномалия.

— Мы привычно учим детей стремиться к максимальному результату, а может стоило бы учить смиряться с собственной среднестью, — пробормотал Иштван. — Пусть было бы меньше рекордов, но больше счастливых людей. Вам удалось смириться?