Добро пожаловать на Аврору! (СИ) - Гарцевич Евгений - Страница 34

Когда Кадан наконец-то свалил в офлайн, я не пошел назад к гробницам, которые мы нашли, а побежал вперед. Как мог быстро, аккуратно и незаметно прошел по завтрашнему маршруту, отмечая каждый объект для съемки, способный заинтересовать свежеиспеченного популярного блогера.

Первый таким объектом стала заброшенная хижина, построенная на ветках большого дерева. Она напоминала исполинскую шорею, которую в земных джунглях еще называют сал. Дерево имело метров тридцать в высоту и почти три в диаметре, а ветки были толстенными, так что хижина выглядела довольно крепкой.

Мой план был прост — я оставляю отметки в виде знака W, а там, где можно, добавляю череп, Кадан фотографирует и несет в массы, люди Уокера считывают подсказки, и мы с ними встречаемся на Утесе Черепа. От мыслей, что какой-нибудь элемент плана не сработает или подсказку разгадают Хранители, я отмахнулся и творчески приступил к делу.

Один волчий череп я оставил в хижине на полу возле нацарапанной ножом буквы W, второй — под деревом. Много времени пришлось потратить, чтобы состарить свежие порезы на ветках.

Следующим объектом, достойным попасть в кадр к знаменитому блогеру, был каменный постамент двухметровой квинканы. Не знаю, откуда он взялся посреди джунглей и кто его сделал, но памятник был проработан очень детально, от острых когтей и до резного хвоста, который, как и в моей деревне, отломился и валялся на земле рядом. Видимо, это была профессиональная болезнь всех местных статуй.

Мудрить с черепами не пришлось — перед оскаленной мордой статуи они были уже навалены кучей, и я просто разложил их буквой W. Портить квинкану не хотелось — хоть и старый камень, но чувствовалась в нем сила, будто что-то дрожало внутри и отдавалось едва уловимым теплом, если приложить руку. Точь-в-точь как дух-хранитель в Уасиока. Я тщательнее исследовал все вокруг статуи и под слоем листьев нашел-таки остатки фундаментов. Оказалось, что эта древняя деревня была раза в два больше моей и раз в десять печальнее.

Третьим объектом была пирамида — запредельная для меня по уровню и при этом неплохо сохранившаяся. На некоторых камнях отчетливо виднелись рисунки — сцены из жизни моих новых предков. Пришлось побыть одновременно и художником, и вандалом. Да простят меня историки Авроры, но большую часть я разрисовал углем. Где-то я просто подправил картинки, а где-то сделал несколько крупных раскрасок, которые собирались в букву W издалека и под определенным углом.

Кадан купился на все. Хижина привела его в дикий восторг и пробудила в нем кучу фантазий на тему рая в шалаше с его подружкой. Квинкана, наоборот, напугала, и мы, быстро сделав кадр издалека, двинулись дальше. У пирамиды он завис, изучая рисунки, а я подсказал ему интересный ракурс.

В остальном все шло стандартно, мы отбили несколько легких атак и сбежали от пары более сложных. За день я поднял уровень и немного продвинулся в умении работы с ядами. Измазал ядом гусеницы половину запаса иголок трупоедов и теперь тыкал ими во все, что попадалось под руку, а точнее, пыталось на нас напасть.

В этот день мой наниматель свалил даже раньше, чем обычно, уж очень ему не терпелось выложить новые фотки в сеть. А я побежал к утесу, благо до него оставалось полдня ходьбы и нужно было все подготовить.

На нас напали, когда мы уже вышли из джунглей и увидели очертания утеса впереди. Нападавших было пятеро — чумазые аборигены, во многом похожие на меня, только еще более оборванные. Они затаились в лесу, пропустили нас и ударили в спину. Трое метали дротики специальными приспособлениями, усиливающими силу броска, а остальные швыряли камни, используя что-то вроде пращи.

Надо отдать должное Кадану. Получив первым камнем по голове, он не растерялся, выхватил обрез, шустро прикрутил к нему удлиненный ствол и первым же выстрелом уменьшил количество нападавших. Применил прием из арсенала рейнджеров-оружейников — что-то прошептал и, стоя вполоборота, начал с повышенной скоростью отправлять пули в аборигенов. Вроде это называется «стойка беглого огня», когда на время повышается скорость и точность выстрелов.

Я же словил дротик в правую ногу чуть пониже колена и завалился за камень, пытаясь одновременно вытащить зазубренный наконечник и выпить зелье здоровья. Когда линия жизни вернулась к восьмидесяти процентам, я выпрыгнул с клыком квинканы в одной руке и мачете в другой, но сражаться уже было не с кем. Кадан лутал нищих неудачливых разбойников. Не знаю, что он там нашел, но со мной не поделился и смотрел как-то подозрительно. Может, решил, что я с ними заодно. Как бы там ни было, ни дротиков, ни пращей мне не обломилось. Вместо этого он попросил стащить все тела в одну кучу, рядом с которой еще минут пятнадцать фотографировался.

Когда мы добрались до утеса, я слегка разочаровался. Ночью я не успел толком ничего разглядеть — добежал до скалы, намалевал сажей у подножья букву W и помчался обратно. А теперь вот оценил все при дневном свете. Утес внешне напоминал водонапорную башню метров пятидесяти в диаметре. Высеченная лестница опоясывала его по восходящей спирали. Кадан отправил меня вперед, а сам то ли задержался для фотосессии, то ли не хотел оставлять меня за спиной. Поднявшись на несколько метров, я активировал «тёмное зрение», обернулся и предупредил:

— Приготовься, на вершине кто-то есть.

Канадец состроил страшное, по его мнению, лицо, кивнул и начал делать странные пассы руками. Сначала я подумал, что это незнакомая мне магия, но потом до меня дошло, что Кадан расписывает план на языке жестов спецназа. Дескать, ты вперед, смотри в оба, а я прикрываю, только подожди немного.

Получив от меня подтверждение в виде поднятого большого пальца, он стал копаться в своем рюкзаке. Открутил длинный ствол и пристроил на его место штуковину покороче, но с шестью стволами. Потом раздвинул телескопический приклад и установил витиеватую резную рукоятку по типу пистолетной. Добавил сверху скобу, чтобы удобнее было держать левой рукой. Покрутился, чем-то пощелкал и, решив, что с оружием все окей, приступил к доспехам.

Переодевание выглядело уже менее эффектно. Он покликал по только ему видимой панели управления, и на нем появился стальной нагрудник, а потом стальные поножи и закрытый стальной шлем. Все этом ярко заблестело на солнце. Да, богато живут картографы-блогеры на новых материках.

В довершение ко всему он достал несколько бутыльков с синей жижей, прицепил их на пояс и попрыгал на месте, проверяя, не дребезжит ли что-нибудь. Кивнул довольный и уставился на меня сквозь прорезь шлема.

Пришлось тоже лезть в инвентарь и изображать вдумчивую подготовку. Несколько зелий, остатки еды, кукурузные лепешки — мне и вынуть-то было нечего. Но чтобы не разочаровывать клиента, я взял в руки дедушкин кукри, закатил глаза и раскрошил над ним половинку лепешки, проговаривая вслух какую-то абракадабру. Типа, у меня настоящий охотничий наговор. Я тоже попрыгал и еще раз поднял большой палец, Кадан кивнул.

«В эфире! Вы получили скрытое достижение — импровизация. Повышение опыта НПС на 2%».

Лучше бы, конечно, ствол или доспех, как у канадца, но дареному коню, как говорится, в зубы не смотрят.

В зубы, впрочем, пришлось посмотреть практически сразу, как только мы поднялись на вершину. Как бы тихо мы ни пытались идти по ступенькам, нас уже встречали. Молодая зубастая сколопендра стояла на верхней ступеньке, водила из стороны в сторону усиками и разевала пасть. Возраст ее я оценил, вспомнив описания из гильдейского журнала. Молодыми считались особи до метра в диаметре.

— Бей под горло и по усикам, — подтолкнул я Кадана, который замер, поравнявшись со мной. — Повезло, что мы снизу, брюхо у них — самое слабое место.

Кадан не стал прицеливаться и моментально спустил курок, стреляя от бедра. Дум, дум, дум — ствол выплевывал пулю и сразу же сдвигался по кругу, уступая место следующему. Все-таки читерская пушка, прям какой-то ручной пулемет Гатлинга. Сколопендра, теряя конечности и куски мяса на груди, заверещала, свернулась в клубок и исчезла из поля зрения. Разгоряченный Кадан, стоя в облачке порохового дыма, радостно закричал и побежал наверх.