Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 16

Амелия начинает рыдать, и мне приходится слегка приобнять ее, чтобы успокоить.

— Ну-ну, Амелия. Я сама рада, что нашла Арнольда. Иначе демоны знают, что с ним стало бы. Не плачь. Все хорошо. Я ведь была с господином Соммерсом.

Амелия смотрит на учителя. Его окровавленную руку, и начинает рыдать сильнее.

— Перестань, — строго говорю я ей, — Этим ты никому не помогаешь. Все уже в безопасности. Арнольд дома. Лучше поставь горячей воды. Будем промывать твоему учителю боевые раны.

Амелия утирает слезы и бежит на кухню. Остаток ночи проходит в зализывании ран. Я обмываю руку Юджина. Делаю дезинфекцию. Накладываю швы.

— Маменька, откуда вы это умеете? — разинув рот, спрашивает Амелия.

— Мой дед был охотник. Мои братья — тоже. Они часто возвращались домой с подобными травмами и даже хуже.

— Тогда мне несказанно повезло с вашими родственниками! — улыбается Юджин, а вот внимание Амелии цепляется за иное.

— У вас есть братья, маменька! Как это интересно! И где они сейчас?

— Шесть метров под землей, — отвечаю я, и прибавляю, дабы избавить от лишних дальнейших вопросов, — Эпидемия чумы.

Амелия смотрит на меня как-то грустно. Будто понимает. Потом садится рядом и тихо говорит, что ее маму тоже унесла чума.

Я кладу свою руку поверх ладошки девочки. Здесь и во многом другом мы схожи.

Юджин смотрит на нас и молчит. В его глазах нет и тени улыбки, лишь отблески огня камина.

Утро у Арнольда не задалось. Сначала я спихнула его с дивана в малой гостиной, где он спал. А потом-целое ведро ледяной колодезной воды было вылито ему на голову. Арнольд резко вскочил, визжа и отряхиваясь, но тут же получил омовение вторым из трех приготовленных для него ведер.

— Какого демона вы делаете! — заорал на меня мой пасынок.

— Этот же вопрос я хотела задать тебе, — холодно ответила я.

— Моя жизнь-мое личное дело, — огрызнулся Арнольд, и тут же получил от меня пощечину много сильнее той, что выбила глаз амбалу в баре.

— Прекрати истерику и слушай меня, — сказала я.

Я не орала, не шипела, даже не повышала тона, но все же Арнольд закрыл рот на полуслове, замолчав.

— Арнольд, — продолжила я, — Я знаю, что сердце твое разбито. Но оглянись вокруг: твоя сестра не находила себе места, когда ты исчез. Отец оставил дом с кучей долгов. Тебя ищут как дезертира и я чудом смогла отвести от тебя военный трибунал. Арнольд, пора становится мужчиной, брать на себя заботы и ответственность. И если не ради себя, то ради сестры.

— У Амелии есть вы, — бубнит Арнольд.

— Милый, ты забываешь: я ваша злая мачеха. Не фея-крестная. К тому же, я всего лишь женщина, а у нас в этом мире возможностей много меньше, чему мужчин.

Арнольд молчит. Переминается с ноги на ногу, а затем быстро-быстро, словно боясь собственных слов, говорит:

— Я получил письмо. Аннита выходит замуж. За Родрика-офицера с которым я ее застал.

— Тогда пожелай ей счастья, — спокойно говорю я.

— Счастья? — Арнольд изумлен.

— Да, именно так. Если ты любил ее, то пожелай ей счастья в браке. А еще порадуйся, что вы не успели обременить друг друга узами, которые стали бы крахом для обоих.

По телу Арнольда пробегает легкая дрожь. Что это: эффект от холодной воды или от моих слов-я не знаю. Но подхожу чуть ближе, обнимаю Арнольда, кладу его голову на свое плечо и легонько глажу мокрые волосы.

— Сердце удивительный орган, Арнольд. Оно умеет зарубцовывать любые раны. Да, останутся шрамы, но, поверь с этим можно жить.

Кажется мои слова имеют действие. Когда я отпускаю Арнольда он выглядит спокойнее и в чем-то даже решительным.

Я же беру третье ведро воды и снова окатываю пасынка с ног до головы.

— Эй! — кричит он, — Это зачем?

— Контрольное. За вчерашний вечер

И я покидаю гостиную — Да, и убери воду с пола! — кидаю я Арнольду, чуть оборачиваясь в его сторону, — Швабра и ведро — в кладовой. Впрочем, ты знаешь…

А днем приезжает та, кого я так долго ждала. Хотя сомнений в том, что она непременно приедет, у меня не было.

На ней платье дорого покроя. Цвет — нежнейший голубой. Изящная шляпка. Белые перчатки. Волосы заплетены в причудливую косу. Да что там даже у коня(!) золотая уздечка. И все же: меня не обманешь. Передо мной все та же Золушка.

Она привязывает коня возле конюшен и входит в мой дом даже не постучавшись. Хорошо, что Амелия видела ее приближение из окна своей комнаты. Это дало мне время собраться. Поэтому сейчас я — аккуратно одета и застегнута на все пуговки. Стою на верхних ступенях лестницы и взираю на Золушку с положенной мне высоты.

Несколько мгновений — мы лишь обмениваемся взглядами. Вернее, своей ненавистью и презрением друг к другу. Никто не говорит и слова.

Первой терпенье теряет, конечно же, Золушка.

— Мадам, я приехала как вы и сказали. Чего еще вы хотите от меня! — выпаливает она.

Я улыбаюсь. Лишь чуть-чуть. Глупая девчонка.

— Пойдем, Золушка, — говорю я ей, и разворачиваюсь на лестнице.

— Не смейте звать меня так. Я — Элла, — гордо говорит мне в спину девчонка.

Какое глупое, детское заявление. На некоторых людей можно надеть корону, но по манерам они останутся прежними.

Я чуть поворачиваюсь. Смариваю ее взглядом.

— Боюсь, дорогая моя, для меня ты навсегда останешься именно Золушкой.

— Это упрямство и погубило вас, — огрызается Золушка.

Я улыбаюсь в ответ.

— Погубило? Я — графиня Соцкая, милочка. Много лучше — чем когда была женой Твоего отца.

Золушка готова ответить мне какую-нибудь гадость, но я снова отворачиваюсь от нее и иду в свою комнату.

Девушка спешит за мной. Даже учитываю всю ее ненависть она не может отказаться от того, что предложила ей я.

Мы заходим в комнату. Я закрываю дверь на ключ, и Золушка ежится. Неужто боится, что я запру ее здесь? Будто мне нужны еще нахлебники!? Просто лишние свидетели моего разговора мне тоже не нужны…

Достаю шкатулку из своего тайника. В ней — самые дорогие мои вещи.

А вот и оно!

Аккуратно беру маленькое серебряное колечко с двумя целующимися птичками и показываю его Золушке. Та вздрагивает, будто перед ней призрак.

— Я до последнего не верила, что Он подарил его Вам.

— Отчего же? — я делаю вид, будто хочу примерить безделушку, и Золушка вся покрывается алыми пятнами.

— Не смейте! Это обручальное кольцо моей мамы! — с жаром в голосе говорит она.

— Хорошо. Если ты выполнишь для меня кое-что, — мягко говорю я.

— Нет. — голос Золушки тверд, — Это кольцо моей матери! Верните его мне.

— Ты забываешься, девчонка. Твой отец подарил кольцо мне. Теперь оно — мое. И я отдам его тебе лишь при выполнении моих условий.

Золушка мгновенно достает свою маленькую сумочку. Начинает отсчитывать купюры.

— Сколько?

— О! Я не сомневаюсь, что милый принц набил тебя деньгами как тряпичную куклу соломой! — отвечаю я, — Но мне нужно не это.

Я говорю свои условия. Золушка слушает. Глаза ее полны презрения.

— Вы не должны делать так, — сообщает она мне в конце.

— С чего бы это? Думаешь, ты одна столь умна, чтобы провернуть такой трюк?

Золушка закусывает губу.

— Если ты не согласна, то я можешь уходить, — говорю я.

Над нами виснет молчание, и все же…

— Хорошо, — говорит Золушка, — Но знайте: эти дела так не делаются.

— Да-да. Опять твоя святость и твоя мораль, — зеваю я, — Иди уже, пока я не передумала.

Я открываю дверь.

Золушка разворачивается на каблуках и буквально вылетает из моей комнаты.

Итак, у нас будет бал!

Причем не просто бал, а в честь шестнадцатилетия Амелии! И у меня по этому поводу заготовлен сюрприз. Впрочем, я не бегу впереди повозки. А первым чем на самом деле нужно заняться-это Хилсноу.