Злая мачеха против! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 4

— Простите, что я так беспокою вас, — продолжил посетитель, — Я всегда занимаюсь с Амелией пианино в это время дня каждый вторник и четверг. Обычно я хожу со входа для прислуги.

— Что же заставило вас сейчас изменить столь дивной традиции, — приподняла я бровь.

— За все то время что я здесь, то есть вы здесь, то есть…, - учитель замялся, нервно перебирая пальцами по шляпе, находящейся в его руках, — За все это время… Вы ведь теперь мама Амелии. И я очень хотел поговорить с вами об ее обучении.

— Вам нужны деньги за уроки? — спросила я.

— Нет. Что вы! — мужчина даже покраснел, и я заметила, что румянец неплохо смотрится на его бледном лице, — Я хотел поговорить чисто как педагог с родителем…

— Амелия наверху. В своей спальне, — отрезала я, давая понять, что такого разговора между мной и ним никогда не будет, — Когда придет время оплаты — обращайтесь к нашему лакею Бену. Полагаю, он платит чернорабочим. Впрочем, вы ведь здесь давно и все лучше меня знаете, — я притворно улыбнулась, — До свидания, господин Саверс.

— Соммерс, — мягко поправил учитель.

— До свидания, — и я плавно удалилась по лестнице. Только вот, когда я была уже на самом верху, то, могу поклясться, что слышала, как учитель присвистнул мне вслед.

Примерно через час Амелия врывается мне в комнату, и застывает на пороге.

— Матушка! — взмахивает она руками, — Какая вы красивая!

И это первое, в чем глупая девчонка абсолютно права. Конечно, войди она на полчаса раньше, то застала бы меня еще с омолаживающей маской на лице. Молочная сыворотка, смесь трав, огурчики — лицо, украшенное этим вряд ли кого-либо поразит. Однако, маска уже смыта. А Амелия вошла ровно когда я причесывала волосы.

Мои длинные, медные волосы — моя самая большая гордость. Каждый из мужей рано или поздно жаловался, что я провожу слишком много времени, ухаживая за ними. Ни один из мужей не стоил того, чтобы я укоротила волосы хоть на сантиметр.

Амелия садится возле меня на банкетку. Кончиками пальцев притрагивается к моим волосам.

— Чудесные, — вздыхает она.

В этот момент мне даже жаль девчонку. Так восторженно относиться ко всему, что встречается на ее пути! Подобное отношение не доводит до добра.

Мои волосы бьют Амелию легким разрядом тока. Девочка испугано отводит руку, но не уходит.

— Ты хочешь что-то сказать? — подсказываю я Амелии.

— Да, — та словно очнулась ото сна, — Господин Соммерс передает вам свои извинения, что потревожил с утра, и вот это…

Падчерица долго копошится в своей кружевной юбке, пока не находит маленькую сумочку на ленте, а из сумочки вынимается ромашка.

Я презрительно кошусь на цветок.

— Твой учитель пианино всегда столь эксцентричен? — спрашиваю я.

— Что вы! Господин Соммерс всегда очень мил! — смеется Амелия, — И он учит меня не только игре на пианино.

— Неужто…

— Еще математике. И истории. Литературу я, правда, знаю лучше его. Но господин Соммерс учит меня разбираться в книгах. А не читать все подряд.

— Это полезное умение, — не без сарказма замечаю я.

Отчего-то Амелия смущается. Наконец-то! Некоторое время мы сидим молча, а потом падчерицу снова прорывает.

— Папа писал, что у вас есть две дочери, это правда, маменька?

— Да.

— А почему они до сих пор не навестили нас?

— Мои дочери очень заняты.

— Чем?

— Они замужем.

Амелия хлопает глазами. Потом снова смеется своим счастливым детским смехом.

— Холсноу большой дом. Я уверенна, что ваши девочки смогут приехать сюда вместе с мужьями и детишками. Вот будет здорово! Я всегда мечтала иметь сестру! Правда только одну. Но ведь две сестры даже лучше?

Я замираю. Откладываю расческу, тогда как на самом деле мне больше всего на свете мне хочется ударить Амелию этой тяжелой деревянной щеткой.

— Деточка, — медленно говорю я, — Сегодня на чай приедет графиня Бретинская.

Амелия хлопает глазами. Я продолжаю.

— У Мэг отгул. Льюк заболел. А Хана вряд ли успеет к пяти, на ней ведь еще и хозяйство.

— Вы хотите, чтобы я помогла, матушка? — радостно спрашивает Амелия.

— Да, дорогая, — как можно более сладко говорю я, — Ты будешь очень любезна, если выручишь меня.

— Ах, маменька! Как это здорово! Я так рада! — Амелия обвивает меня своими мерзкими ручонками, — Давно, я мечтала, что буду готовить на кухне вместе со своей мамой!

— Да. иди. Я подойду, — холодно говорю я, не уточняя, что я подойду непосредственно к чаю, — А ты пока помой посуду, подмети, напеки кексов и завари чай.

Амелия убегает вниз.

Я хочу крикнуть ей в вдогонку, что неплохо бы и полы начистить, но решаю, что для первого раза достаточно. Ставить на место надо медленно и аккуратно. Чтобы в конце человек сам думал, что его место именно в каморке под крышей.

Через два часа, одевшись, просмотрев каталоги нескольких модных домов и написав пару писем с заказами новых вещей, я спустилась вниз — проведать, как дела у Амелии.

Но увы…

Я нахожу падчерицу на кухне. Только вот не за мойкой посуды, и не за печкой кексов. О нет! Моя прекрасная Амелия сидит на высоком стуле, поджав ноги по-турецки, и читает!

Читает она, видите ли!

На часах уже три. Графиня Бретинская будет в пять.

— Амелия, — чеканю я, — Кто давал тебе разрешение читать?

Амелия вскакивает с места и показывает мне свою книгу.

— Я шла прибраться, но вдруг поняла, что абсолютно не знаю, с чего начать! — улыбается она, — Вот, решила почитать введение в домоводство!

— Не знала с чего начать? — спрашиваю я, надеясь, что слова мои наконец-то поникнут в эту кудрявую голову, — Начинать надо вот с этого!

Я гневно составляю грязные тарелки и кружки в большой медный таз. Ставлю воду на огонь. Беру с верхней полки на кухне — пакет муки.

— Ты можешь принести молока, или тебе надо для этого прочесть книжку? — спрашиваю я у Амелии.

Та кивает головой и выбегает из кухни. Как ни удивительно, она-таки возвращается с молоком. Аллилуйя.

В итоге, большинство вещей приходится делать самой, но мы поспеваем к приезду графини.

Скрепя зубами, я делаю себе заметку завтра начать обработку Амелии с более мелких заданий, а потом натягиваю улыбку и спешу встречать наших гостей.

Графиня Бретинская — толстая темноволосая дама почтенных лет. Богата как королева. Вдова. Бабуля молоденького мальчишки, родители которого уже давно погибли от эпидемии чумы. Он сегодня тоже приехал к нам со своей бабан. Мы вчетвером пьем чай в практической тишине. Бретинская-не самый интересный собеседник, зато она председатель дамского клуба, в который я очень хочу попасть.

— Еще чаю, графиня? — мягко спрашиваю я.

— Конечно, дорогая.

Я заметила, что Бретинская зовет так абсолютно всех. Либо "дорогая", либо "милочка". Богатство позволяет таким людям не утруждать себя запоминанием имен собеседников. Клуб Леди, — твержу я про себя, — Самый известный дамский клуб в стране. Престиж. Почет. Немного потерпеть, и я стану членом.

— Ваши кексы изумительны, — вдруг говорит графиня.

Лицо дурочки Амелии озаряется.

— Как здорово, что вы заметили! Мы с матушкой сами…

— Амелия, еще чаю? — опережаю я падчерицу, протягивая ей чашку, и тут же, словно бы случайно, опрокидывая ее той на юбку, — Ой. Родная, немедленно иди переоденься.

Амелия послушно удаляется, и я подмечаю, как смотрит на нее юный граф Бретинский.

— Ваша дочь что-то говорила, милочка? — переспрашивает меня графиня.

— Только то, что мы сами следили за тем, чтобы прислуга следовала старинным семейным рецептам, — отвечаю я.

Графиня кивает. Но приглашения в клуб в тот вечер я не получаю. Ох, Амелия за это еще заплатит.

Амелия кажется неисправимой. Я говорю ей подмести пол, а она растаскивает пыль по всему дому. Помыть посуду-а вместо скользкие чашки вылетают из ее рук и я теряю половину красивого сервиза. Постирать…Думаю, такого потопа Хилсноу еще не видел.