Молись, королева! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 1

Над водой клубился пар. Георг пятый, правитель земли Флоранской, господин Алого моря и повелитель пустошей стороны Зерб, возвышался над ванной, полной горячей воды, в абсолютном королевском величие и неглиже. Несмотря на почтенный возраст пятидесяти лет (до которого во земле Флоранской доживал не каждый муж) Георг был необычайно крепок. Тело его, слабо освещаемое огнем горевшим в камине, было еще мускулистым и красивым. Испещренное многочисленными шрамами, оно представляло своеобразную карту его жизни. Предательства, войны, дворцовые интриги- все оставляло свой безбожный след, и все же… Георг стоял неколебим. Еще силен. Еще желан женщинами. Взгляд его пронзительных соколиных глаз было невозможно забыть. Ухмылка тонких губ (то последнее, что осталось от улыбки) небрежно брошенная женщине, терзала ее ночами. Лицо мужчины украшала густая борода, отливающая медью. Да, Георг был силен. И хорош.

Залпом осушив небольшую рюмку, стоявшую перед ним, король погрузил свое мощное тело в ванну.

Настойка, сделанная из кореньев и ягод с добавлением дозы змеиного яла, обжигала. Яд тек по венам, сливаясь с кровью Георга, отдаляя его все дальше и дальше от обычных смертных.

Блаженно откинув голову, король закрыл глаза, и даже звук открывающейся двери не заставил его разомкнуть веки. Он и так слишком хорошо знал, что за гость потревожил его в столь поздний час.

Шелест юбки. Тихие шаги. Аромат фиалок.

Валери.

Старая фаворитка короля. Причем, сколь не неуместно это говорить о женщине, Валери была старой во всех смыслах этого слова.

Герцогиня Тропен, наследница великого и уважаемого рода, Валери была младше Георга на добрых пять лет. Когда-то давно эта златовласая красавица столь сильно вскружила голову королю, что тот чуть было не отрекся от престола ради нее. О, как же он любил ее. И не только за кукольную внешность: фарфоровую кожу, голубые глаза и другие атрибуты, которые при желании можно было найти ни у одной женщины. Нет. Валери была особенной. Сильной. Умной. Настоящий боец. Именно она с обнажённым мечом стояла в рядах, поддерживающих Георга, когда отец его, желая продлить свою власть, провозгласил сына умалишенным и решил заточить в азалиум… Но это было давно. Теперь Валери постарела. Золото волос обратилось сединой. Кожа вокруг голубых глаз — покрылась сетью морщин. Возле короля были другие женщины. Иные фаворитки. Такие как рыжая Нинон де Фарволь- дьяволица, воспитанная в обители. Или же Риет Руш- единственная дочь министра финансов, прозванная в народе "роза с шипами". Эти и другие девушки были красивы и молоды. Отнюдь не глупы. Они по праву носили титул "фаворитки". Но Валери была не чета им.

Пусть страсть давно погасла, но эта женщина одна из немногих смогла оставить за собой расположение Георга. Более того, сколь не опрометчиво это было для короля, но Георг считал Валери другом. Или, по крайней мере, крепким альянсом, если учесть то, что друзей у короля быть не должно.

— Мой король…

Валери опустилась на мокрый пол в глубоком реверансе. Георг даже не открыл глаз.

— Вы звали меня?

— Да.

Пальцем, мужчина поманил к себе.

Валери Тропен, герцогиня Арвийская, послушно подошла ближе.

— Что за товар ты мне подсунула?! — разгневано процедил Георг и раскрыл глаза, в которых пылало негодование.

Георг, носивший в народе прозвище Железный, управлял страной с холодной решительностью. Если нужна была война- война случалась. Однако ни одному из вассалов не было разрешено хотя бы на грош поднимать налог на их территории. И кара за обход этого закона была беспрекословной и жестокой. Георг держал двор железной рукой. Как порой держат за волосы шлюху, обслуживающую тебя и норовящую в то же время запустить руку в твой кошелек. Поэтому, получив от своего короля подобный взгляд, большинство верноподданных поспешили бы упасть ниц и молить о пощаде. Но на лице Валери Тропен не дрогнул ни один мускул.

— О чем вы, мой король? — спокойно спросила она.

— Майя. Она до сих пор не принесла Фрейю наследника.

На лице Валери промелькнула печаль, и все же она улыбнулась.

— Я не ожидала, что вы будете говорить о горячо любимой невестке как о неодушевленном предмете.

Георг практически зарычал.

— Вещь или человек- для меня сейчас нет разницы. Она не выполнила своего предназначения. А до совершеннолетия моего сына остается лишь год. Один год, Валери! И это ты, кто утверждал мне, что данный брак будет наилучшим из решений!

— Иногда, — медленно проговорила Валери, опускаясь на колени возле ванной, — Ты ужасно напоминаешь мне своего отца.

Подол великолепного платья синего шелка промок насквозь. Женщина положила руку вдоль бортика ванной и опустила на нее голову.

— Майя лучший вариант, — спокойно сказала она, — Я говорила это тогда. Скажу и сейчас. Что же до наследника, то мы съездим помолиться в обитель Вальтера у пустоши Крига. Ты ведь знаешь, как набожна моя племянница. Возможно боги смилостивятся над ней.

— Кригская пустошь? — по лицу короля пробежала ухмылка, — И как же ты собираешься добраться до нее?

— Дорогой очищения, мой король. Она занимает несколько недель. Мы возьмем с собой небольшой отряд. Кого-нибудь из рыцарей, неблизких ко двору. И, думаю, этого будет достаточно, чтоб через девять месяцев у престола появился наследник.

Георг рассмеялся.

— Валери, я надеюсь всемогущий Вальтер Дракон слышит сейчас твои слова.

Вместо ответа, женщина начала расшнуровывать платье. Несмотря на возраст, тело ее все еще было выполнено будто из слоновой кости. Медленно опустившись в ванну своего любовника, она улыбнулась.

— Я уверенна, что молитвы будут услышаны. Дракон всегда покровительствовал нам.

Георг обхватил ее за шею. Притянул к себе. Впился губами в ее рот.

Вода, переливающаяся через края ванны, покрывала почти всю мозаику пола.

В молельной зале дворца горело почти полсотни свечей. Все они, располагаясь вдоль длинных каменных стен, пропитывали воздух терпким запахом воска и меда. К тому же, из-за отсутствия окон, в помещено было невероятно душно. Однако, это не мешало небольшой женской фигурке, приклонившей колени на нижних ступенях алтаря.

Статуя Вальтера-дракона, божества с красивым лицом мужчины и огромными крыльями ящера, взирала на женщину пустыми мраморными глазницами, не выражая ни сочувствия, не понимания. Между тем, эта женщина провела в молельной вот уже не один час. Колени ее болели. Глаза слезились от дыма, но она все еще не смела уйти, молча взирая на божество.

— Майя…

Двери в залу растворились и из них подул свежий холодный воздух. Валери, морщась от запаха свечей, вошла внутрь.

— Если ты и дальше будешь проводить здесь все свое время, то от тебя совсем ничего не останется. Посмотри на себя.

Женщина возле алтаря даже не обернулась. В солнечном свете, льющимся из-за раскрытых дверей, было видно что она очень худа. Настолько, что даже платье, уже не раз перешитое, висело на ней. Черные как смола волосы были уложены в причудливую косу-корону, обнажая длинную белую шею.

— Майя! — снова, уже больше как приказ, позвала Валери.

Племянница наконец обернулась. На герцогиню взглянули огромные зеленые глаза, как две капли воды похожие на глаза усопшей сестры. Валери невольно поджала губы. Иногда, вовсе редко, ей казалось будто это Мэри смотрит на нее из могилы. И упрекает. Хотя за что? Валери заботилась о племяннице. Ее стараниями Майя может стать королевой. Разве здесь есть за что упрекать?

Мэри молчала. Молчала и Майя. Паршивка смотрела на Валери огромными, полными печали глазами и никогда ничего не говорила.

— Не удивительно, что ты до сих пор не подарила Фрейю наследника. Если все дни проводить в молельне, то на дела насущные совсем ничего не остается, — попыталась пошутить Валери.