Молись, королева! (СИ) - Муравьева Ирина Лазаревна - Страница 23

— Чудесно. — согласилась Майя. Авери дал ей руку и в тот момент когда его кожа ощутила тепло ее кожи, мир стал прекрасным словно сады Вальтера.

По дороге они болтали о пустяках. Авери рассказывал о доме, где вырос. О том, как его отец- мелкий дворянин, содержащий лавку в купеческом дворе, — хотел, чтобы сын вошел в круги высшего света.

— Он никогда не любил свою работу. Считал, что лавка позорит честное дворянское имя. Но все же та давала деньги, и бросить ее отец не мог.

Авери лавка нравилась. Отец торговал чернилами. Острыми, словно нож, перьями. Бумагой, где из некоторой можно было складывать бумажных птичек, а некоторая могла сама обернуться сойкой и отнести человеку твое послание. А еще в лавке отца были книги… Вот уж ненужная вещь, по мнению самого родителя, но для Авери это был целый мир. Болезненный в детстве мальчик обожал сидеть за огромным дубовым прилавком в ожидании того или иного покупателя и читать. За что ему не раз попадало от родителя как за пустую трату времени.

— Если ваш отец столь не любил книги, то зачем держал именно эту лавку? — спросила Майя.

— Вы забываете, что я из семьи медняков, — назвал Авери самый низший дворянский титул, прозванный так за то, что низшее дворянство в большинстве своем жило на проценты с заложенного ростовщикам имущества. А проценты эти шли мелкими медными монетами.

— Мелкий чин. Мало денег. Но древняя фамилия. Во имя сохранения наследия нам запрещено торговать на рынках или держать галантерею. Книжная же лавка отца была записана в реестрах как частная библиотека, так что…

Из книг Авери впервые узнал о рыцарстве. И просто загорелся идеей о путешествиях, борьбе с опасными врагами и спасением тех, кто нуждается в помощи.

Отец Авери поначалу смеялся над такими идеями. Потом сказал, что у сына просто не хватит здоровья даже на первые десять шагов в походе. Затем, когда каждодневными упражнениями Авери победил свою болезненность и смог достичь неплохих результатов, отец призадумался. У Авери было еще два младших брата. И передать лавку можно было и им. А вот попытать счастья в рыцарстве… Господин Нотингол- фамилия Авери до того, как он стал рыцарем Белой розы- был человеком практичным. Если мальчик хочет- то почему бы и нет. Тем более, что наиболее отличившихся рыцарей даже представляли к королевскому двору. Такой шанс точно не выпадет медняку. И в конце-концов, Авери получил родительское благословение, а вместе с ним даже немного денег на начало обучения и покупку первых доспехов. Правда траты эти были моментально записаны как наследство, и Авери было сказано, что более он не получит ни гроша. Но тот мало переживал по таким пустякам. Да и где там, когда сбывается твоя мечта.

— И вы никогда не жалели о своём выборе?

Солнце клонилось за горизонт. Они сидели у водопада. Майя-на большом камне. Авери- у ее ног.

— Нет. Я не могу сказать, что рыцарство оказалось той самой романтической картинкой, которую я представлял себе в детстве, но и жалеть я никогда не жалел.

Майя долго и внимательно посмотрела на него. Затем, улыбнувшись своей немного грустной улыбкой, сказала.

— Тогда вы очень счастливый человек, Авери. Рыцарь белой розы.

В ее голосе были грусть. И боль. И что-то еще, что заставило рыцаря подняться с колен, взять лицо Майи в свои руки и, забыв про титулы и ограничения, поцеловать ее долгим горячим поцелуем.

В лагере Майю ждала Валери.

В отличие от многих спутников, она не переоделась в предоставленные цыканами вещи, и оставалась верна своему светло-бежевому наряду, подчеркивающему белизну кожи и волос. Майя удивлялась, как тетушке удавалось сохранять чистоту этих вещей в походе. С другой же стороны для герцогини Тропен не было ничего не возможного.

— Как прошло? — спросила Валери, едва Майя вошла в отведенный им фургончик.

— Мы погуляли и славно побеседовали, — прохладным тоном ответила ее племянница.

— Побеседовали? И только?

В голосе герцогини сквозило нетерпение. Легкие нотки раздражительности рушили обычно идеальный контроль и очень забавляли юную королеву.

— Еще он меня поцеловал, — наконец сказала она.

— Лишь поцеловал?

На секунду Майя прикрыла глаза. Ей вспомнились горячие губы Авери. То, как он целовал ее рот, лицо, шею. Как руки его начали расшнуровывать нити, стягивающие ее платье. И как она сказала "нет". Соврала что — то про "слишком быстро". Рыцарь, конечно же, смутился. Принялся извиняться. Но она остановила его быстрым поцелуем и многозначительным молчанием после. Ей нужно время. И все. Путь обратно до лагеря они проделали в тишине. На прощание Авери поцеловал ей руку. Майя с трудом сдержала улыбку. Рыцарь был такой забавный.

— Просто поцелуй, — ответила она тетушке. Та недовольно фыркнула.

— Надеюсь ты помнишь, что от поцелуев дети не рождаются.

— Да, тетушка, помню. Но у нас еще много времени. В конце же, если я не преуспею сама, вы всегда можете пустить меня по кругу между этими славными людьми.

Говоря это, Майя была холодна как лед. Глядя прямо в глаза Валери она смаковала каждое слово.

Губы герцогини слегка дернулись. Будто она пыталась скрыть какую-то эмоцию. Иногда Майе думалось, что тетушка хочет ударить ее. Но этого никогда не происходило. Жаль. Боль заставляет нас чувствовать себя людьми. Сейчас же, стоя перед Валери, Майе казалось будто она снова в монастыре. Стоит на коленях перед холодной и безмолвной статуей.

— Да. Я могу, — наконец ответила герцогиня.

Затем, подойдя чуть ближе к племяннице, она смягчила тон.

— Майя, мы с тобой договорились. Надеюсь ты помнишь об этом. Твой ребенок нужен стране.

— Я знаю, знаю, — Майя отвернулась и отошла в сторону, — Моя священная цель принести Флоренской земле наследника. Чтобы великий Георг первый смог продолжать править при малолетнем внуке.

Валери вздохнула. В такие минуты она как никогда ощущала свой возраст.

— Майя, — терпеливо сказала она, — Мы обсуждали это сотню раз. Нам нужен наследник. Не для того, чтобы продлить власть Георга. Нет. Нам нужно это, чтобы не допустить на престол Фрейя. Ты ведь знаешь своего мужа, не так ли? А еще ты поклялась мне, что сделаешь все, как я велю. Помнишь?

Глаза Майи блеснули. О да, Фрейя она знала. И своей клятвы оставить не могла. Только вот …

— Это бесполезный разговор, — наконец устало заметила Валери, — Ты сделаешь так, как я сказала. Точка. И больше не трать времени даром.

Герцогиня думала, что Майя ответит. Скажет что-нибудь едкое. В конце концов, плюнет ей в лицо. Но Майя молчала.

Ее холодное долгое молчание, вместе с прямым и решительным взглядом черных глаз пугало. В тихом омуте барабесы водятся.

И железная герцогиня Тропен, пережившая войну корон, сотни дворцовых интриг и десятки своих соперниц была рада, когда к ним в палатку постучался Кок, чтобы пригласить дам на ужин.

Часто людские пути пересекаются лишь чтобы разойтись. Мы встречаем людей. Говорим с ними. Дружим. Даже любим. Чтобы в один день расстаться. И больше никогда не встретиться.

Так, перед группой Авери была дорога монастырей. Перед цыканами, временно приютившими путников, вся вольная жизнь. В последний вечер был устроен небольшой шабаш. Пелись песни. Лилось вино. Цыканка, влюбленная в Дика, рыдала навзрыд. Вечер шел как и полагается вечеру перед расставанием.

В какой-то момент одна из цыканок- Эрнэлия, как звали ее свои- сказала, что станцует огненный танец. Сложное, гипнотическое сочетание медленной цыканской музыки, огня и плавных движений тела. Цыкане редко танцевали его для чужих, и исполнение танца в их кругу считалось особой честью для гостя. Эрнэлия уже доставала шары, которым суждено было сгореть в тот вечер, как из толпы появилась старая Карра. Жена главы табора. Знахорка и ведунья. Жестом, она приказала Эрнэлии остановиться. Затем, повернувшись к группе путешественников, указала на Майю и сказала: