Нежеланная невеста, или Зимняя сказка в академии магии (СИ) - Джейн Анна - Страница 17

— Отпустите меня, — попросила я тихо, понимая, в сколь странном положении мы находимся. Я бы даже сказала, в компрометирующем. Парень удерживает девушку за талию, а ее рука покоится на его груди.

Однако Эштан не отпускал — смотрел в мое лицо и улыбался. И я вдруг поняла, что у него на щеках есть милые ямочки. Внешне он был совсем не страшный, напротив, вызывал симпатию. Только вот я все равно его опасалась. Во всем виноваты эти дурацкие слухи о темных в общем и о чернокнижниках в частности.

Я уже хотела вырваться их крепких объятий Эштана, как дверь аудитории распахнулась — как от пинка. В коридор стремительно вышел принц и увидел нас с Эштаном. Наверняка он решил, что мы обнимаемся, потому как на лице его появилось нескрываемое отвращение.

— Как трогательно, — сказал он, смерив нас недобрым взглядом.

— Ты не мог бы не смотреть на нас, — вежливо попросил его кузен.

— Да, конечно, продолжайте наслаждаться друг другом, не стану вам мешать.

И, больше не обращая на нас внимания, Даррел быстрым шагом пошел по коридору и завернул за угол. А Эштан, наконец, отпустил меня.

— Спасибо, — тихо поблагодарила его я, чувствуя вдруг на себе чей-то взгляд. Сначала мне показалось, что это Даррел — но его не было видно. Наверное, у меня очередная галлюцинация после посещения аудитории темных.

— Не за что. Не обращай внимания на моего кузена. Он с детства у нас не в себе, знаешь, в каждой семье есть свое проклятье, — сказал Эштан и постучал подушечками пальцев по виску, явно намекая, что там у Даррела было проклято — мозг, по всей видимости. — Он надменный, но благородный. Не обижает детей и женщин.

Ага, не обижает! Я машинально потерла руку с печатью клятвы, которая теперь стала невидимой. Она вспыхнет, лишь если я нарушу ее. А после по обещанию принца все мое тело будет гореть от боли.

— Я не думала, что он такой, — призналась я. — Про него говорили, что идеальный.

— Такой — какой?

— Скверный.

— Мало кто знает, какой принц настоящий. У него сложный характер и самомнение, как у дракона. Хотя, — Эштан позволил себе улыбку, — он и есть дракон. А я — чернокнижник. Удивительно, как в одной семье могут родиться столь противоположные дети. Ты так удивленно смотришь. Моя мать — младшая сестра короля. Я седьмой в очереди на престол.

Не зная, что сказать ему, я лишь кивнула. С ума сойти.

Эштан молча вывел меня из обители темных в западном крыле и привел знакомый зал, откуда быстро можно было добраться до аудитории, где уже наверняка находился магистр Бейлс. Все это время мне казалось, что на меня смотрят — прямо в спину. Но сколько бы я не оборачивалась, никого не замечала.

— Что ж, нам пора прощаться. У меня скоро экзамен, — остановившись неподалеку от нужной аудитории, сказал Эштан и вдруг повернулся — будто увидел кого-то. Однако позади нас все так же никого не было. Судя по шуму, доносящемуся из открытой двери, мои одногруппники уже находились в аудитории.

— У меня тоже, — торопливо кивнула я.

— Тогда удачи. Что бы ты ни видела сегодня, держи это в тайне, — зачем-то посоветовал парень. — Так будет лучше.

— Да, конечно. И тебе удачи! Пусть Кэйл[11] приглядит за тобой на экзамене! — привычно сказала я.

— Темные не просят помощи у светлых богов, — ответил Эштан, и я прикусила губу. Фраза «Пусть Кэйл приглядит за тобой» была обычной. Адепты часто говорили ее друг другу, таким образом желая удачу, ведь Кайл был богом фортуны. Перед началом сессии многие бегали в его храм, что высился у реки, покупая талисманы в бархатных мешочках и оставляя в стене записи с просьбами подарить удачу на экзаменах.

— А у кого они просят помощи? — спросила я. У темного бога Кштари?

— Ни у кого. Мы полагаемся лишь сами на себя. Что же, мне пора. Жаль, что после Осеннего бала мы больше не общались, Белль, — вдруг сказал Эштан с нотками сожаления. Он будто понимал, почему я избегала его.

— Жаль. — Мне стало неудобно. — Извини, я…

— Ты не обязана объясняться, Белль.

Эштан улыбнулся, помахал на прощание и ушел — буквально растворился в воздухе. А я, тяжело вздохнув, поплелась на экзамен по стихийной трансформации. Я была уверена, что не сдам. Сейчас, после всего пережитого, я никак не могла сосредоточиться даже на собственных мыслях, куда там огню! И готовила себя к пересдаче, время от времени прося помочь мне то светлую Тэйлу, то Кэйла.

Я больше никогда не должна встретиться с принцем Даррелом.

Едва только Белль зашла в нужную аудиторию, из воздуха материализовались две девушки. Одна — рыжеволосая, стройная, с россыпью веснушек по бледной коже и серыми холодными глазами. Другая — темноволосая, кареглазая, загорелая, с женственными формами и пухлыми губами.

Обе — в форме с эмблемой стихийного факультета. И обе — с недобрыми ухмылками на высокомерных лицах.

— Что это за девка? Лицо знакомое, — сказала рыжеволосая, пряча в карман пиджака артефакт временной невидимости, который был запрещен к применению в академии.

— С первого курса. Огневик. Ничего особенного, — ответила брюнетка. — Невысокородная, со слабым потенциалом, из обычной семьи. — По крайней мере, на наших встречах ее никогда не было. И в Клубе Избранных не состоит.

— Ясно. Очередная бездарная нищебродка. Зачем только принимают таких в академию? — прошипела рыжеволосая. — Обучают. Кормят. Платят стипендию. Никакой пользы для империи.

— Какая ты злая, Мэридит, — хихикнула брюнетка. — Нищеброды тоже хотят жить лучше. Папа говорит, что академия для таких единственный способ подняться.

— Да мне плевать на них, Кэрилл. Так, нужно узнать, кто она такая, раз находилась наедине с его высочеством. А потом ушла вместе с этим темным выродком.

— Вообще-то он тоже принц, — осторожно напомнила темноволосая Кэрилл. — Нужно осторожнее выражаться… Папа говорит, что и у стен есть уши.

— Да замолчи ты со своим папой! — прикрикнула на нее рыжеволосая Мэридит. Она была раздражена — собирать информацию на какую-то непонятную нищебродку было почти унизительно. Но раз им сказали, что это нужно сделать, они сделают. Иначе и из Клуба Избранных вылететь могут. Если не подчиняться.

— Ты узнай о ней в деканате у своего родственника, — велела Мэридит. — Имя, дату рождения, оценки — все, что сможешь. А я свяжусь с отцом и попрошу узнать все о ее семье. Может быть, она и не просто нищебродка, раз два принца общались сегодня с ней…

Экзамен по стихийной трансформации наша группа сдавала вместе. Магистр Эварт Бейлс последним зашел в аудиторию, приказал занять места, а сам встал за кафедру, оглядывая нас внимательным цепким взглядом. Ему было чуть за тридцать, однако, магистр Эварт славился жестким нравом. Строгий, педантичный, саркастичный — он умел удерживать внимание аудитории и не терпел шума и беспорядка. Адептки часто влюблялись в мужчин-преподавателей его возраста, однако магистр Эварт был исключением, несмотря на то, что был хорош собой. Высокий, крепко сложенный, с резкими чертами лица и длинными медными волосами, собранными в низкий хвост. Глаза у него были темными, почти черными, и казалось, что от них ничему невозможно укрыться.

Он раздал теоретические вопросы и дал ровно час, чтобы мы написали ответы — перевернул песочные часы и велел не отвекаться. С учетом того, что вопросов было тридцать (две минуты на один вопрос!), времени едва хватило. Я судорожно дописывала ответ на последний вопрос, когда в песочных часах упала последняя песчинка, и магистр Бейлс объявил, что пора сдавать работы. Никто правда, сдавать их не торопился — все судорожно скрипели перьями. Тогда магистр со скучающим видом пошел вдоль парт и стал буквально вырывать листки бумаги. Я не успела закончить последнее предложение, когда эта участь постигла и меня.

— Время вышло, адептка Бертейл, — услышала я тихий, но властный голос преподавателя над своей головой.