Черный Камень (СИ) - Кейн Алекс - Страница 57

— Ну что, летим? — спросила Катюша, но с десяток голосов тут же возразили.

— Да вы что?

— Пойдем посмотрим.

— Верно, надо взглянуть, что там такое.

— Хорошо, — кивнул Верховой. — Время еще есть, можно и осмотреться.

Мы потопали в сторону пожара. И скоро поняли: горит, как ни странно, река. Она протекала через долину, отдельные струи пылали огнем, другие искрились, третьи были совершенно темны и лишь играли отраженным светом. Вода казалась более тягучей, чем обычно, от нее и шел тот самый удушливый запах. А неподалеку нависал мост, светившийся желто–рыжим светом раскаленного металла.

Сказать, что я был удивлен, значит, не сказать ничего. Да и остальные встали у берега, как вкопанные. После пары минут растерянного молчания общее впечатление выразил Серега.

— Что за хрень?!

А я… Я смотрел на противоположный берег, где сквозь туман проглядывали две витые колонны, полуразрушенный зефирный купол и лестница, ведущая в никуда. Где–то я это уже видел… Точно, сон! Храм с магами! Только сейчас от него остались лишь жалкие руины. Может, именно здесь и служил дед Лаврентия? Глядишь, в нем и алтарь найдется.

Я лихорадочно выхватил из сумы карту и уставился на нее. Белая точка, обозначающая наше расположение, находилась рядом с узкой извивающейся лентой — несомненно, рекой, а на другой стороне красовалось небольшое коричневое пятно с надписью: «Развалины К.»

Потянув Верхового за рукав, я отошел подальше от отряда и ткнул пальцем в сторону противоположного берега.

— Володь, мне надо туда.

— Куда? В руины?

— Да. Очень.

Он посмотрел на меня, как на сумасшедшего.

— Ты чего, Рокот? Сейчас не время…

— Реально нужно, — мой голос был тверд. — Поверь. Это — развалины светлого храма, который я давно стремился найти. Вы летите, а я осмотрю его и догоню вас.

Между тем к нам подошли несколько воинов, привлеченных разговором, и стали прислушиваться.

— Я с тобой, — тут же сказал Серый.

— И я, — поддержал его Леха.

— Тогда надо всем пойти. Мы же команда, — это уже Маруся.

— Так, стоп! — Верховой поднял руку. — Народ, если это светлый храм, то в нем может найтись что–нибудь полезное для защиты Черного Камня от темных. Значит, нам туда. Раз уж дошли досюда, глупо отступать, когда есть возможность узнать или получить что–то важное. Но я не хочу никого принуждать. Цель рейда достигнута, и если кто–то хочет вернуться домой — пожалуйста. Без обид. Решайте.

Возвратиться в деревню не пожелал никто. Столпившись на берегу, все принялись обсуждать, как попасть на ту сторону.

— По раскаленному мосту не переберемся.

— Плот тоже нельзя, сгорит.

— Мне кажется, огонь только на поверхности. Значит, можно проплыть под водой. Все умеют плавать?

— Ишь, размечтались! — раздался откуда–то сбоку скрипучий голос.

Повернувшись, я в онемении уставился на его обладательницу. А посмотреть было на что! Метрах в тридцати на крыльце полуразвалившейся избы стояла худющая, оборванная старуха. Из–под небрежно повязанной на голове тряпки торчали седые лохмы, огромный крючковатый нос спускался почти до верхней губы, отблески огня с реки плясали в слезящихся подслеповатых глазах, в тощей руке горела свеча. Зеленая юбка была перехвачена на поясе пушистым шерстяным платком. В свете полной луны вокруг дома виднелись остатки покосившегося забора, на котором поблескивали черепа. И как я раньше не заметил ни ее, ни избушки?!

— Баба–Яга, — заворожено прошептала стоящая рядом Маруся.

У старухи оказался удивительно острый слух.

— Ага, — кивнула она. — Я самая. Ох, приятно, когда тебя узнают! Ну–кась, ступайте сюда.

Не сводя с нее глаз, мы бездумно двинулись вперед, словно стадо баранов на заклание. Зрелище было настолько необычным, что никто не подумал об опасности.

Дождавшись, когда все сгрудятся вокруг крыльца, бабка подняла скрюченный артритом палец.

— Через реку Смородину никто перейти не могет! Аль не слыхали, что она разделяет Явь и Навь? То–то. Во–он, глядите, это Калинов мост. После смерти вас по нему проведут. А сунетесь живыми — помрете. Обратно по нему хода нет. Ни один досель не вернулся.

В голове смутно зашевелились детские воспоминания. Кажется, такое было в сказках. Река Смородина, Калинов мост… Преграда между миром живых и миром мертвых. Если это и в самом деле они, то бабка права — как попадем туда, назад дороги не будет.

— Так что ступайте, касатики, отсель. Неча вам тута делать.

Но ведь для чего–то разрабы поставили там эти руины?! Для чего–то мне приснился пророческий сон? А в том, что он был пророческим, я ни секунды не сомневался. И, подняв руку, сказал:

— Готов рискнуть.

Бабка перевела на меня нетерпеливый взгляд и уже открыла рот, чтобы сообщить, что она думает о моих умственных способностях, как вдруг лицо ее замерло. В глазах появилась настороженность, она окинула меня цепким взглядом и вдруг усмехнулась.

— А что? Ты, могет, и пройдешь.

Мужики зашумели.

— Почему это он пройдет, а мы нет?

— Потому как вы все обычные, а он многоликий! — отрезала бабка, и все разом открыли рты.

Яга между тем, переводя взгляд с одного на другого, внимательно изучала наши лица. И, поморщившись, резюмировала:

— Обшиблась я. Среди вас есть и двуликий, но молодой, а потому пока пройти не смогет. Только этот, и боле никто.

Она ткнула в меня узловатым пальцем, и я почувствовал пробежавший по спине холодок.

— В общем, слухай, касатик. Коли готов ты своей жизнью рискнуть, да не раз, то сделаю, как положено.

У меня, наконец, прорезался голос, и я поинтересовался:

— И как же положено?

— Надобно подвергнуть испытанию твою удачу. Ежели повезет — отправлю завтра тебя на Калинов мост и пройти помогу. Ну, а коли нет — уж не обессудь, сожру и не подавлюсь.

Хм… Может, таким образом проверяется вовсе не удача, а смелость? Ведь мы, по идее, не должны понимать, что лежим в вирткапсулах и участвуем в игре. Я‑то догадался, но кто из админов об этом знает? Здесь все воспринимают окружающий мир как реальность, и ценят свою жизнь. Может, так и проходит пресловутый отбор тех, кто потом получит Фиолы? В конце концов, я ничего не теряю.

— Согласен, бабушка. Говори, что надо делать.

Яга радостно осклабилась и, прихрамывая, скрылась в избе. В окнах замелькал огонек свечи. Очень скоро она вновь появилась на крыльце, неся в одной руке старую шапку–ушанку, а в другой — мешок и небольшой кусочек угля.

— Вот, гляди, добрый молодец, — она достала из шапки несколько деревянных плашек и взяла две из них. — Я теперича напишу вот на этой «Жизнь», а тута вот — «Смерть».

Говоря это, она вывела углем на каждой из двух деревяшек по одному слову и сунула мне под нос.

— На–ка, убедись. Все без обмана. Уразумел? Вот, кладу обе в этот полотняный мешочек. Утрась какую метку вытянешь при всем честном народе, такая тебе судьба и выпадет. Но помни, кристаллы ваши да защиты не помогут — коли смерть выберешь, помрешь навсегда!

Друзья молча покосились на меня, а я уверенно кивнул и спросил:

— Зачем же утром? Можно и сейчас.

— Теперича я не голодна, — бабка лихо показала мне язык, положила мешок и шапку за дверь, и поковыляла вниз по ступеням. — Пойдем, касатик. Заночуешь в моем сарайчике, о грехах своих подумаешь. А вы ступайте, ступайте. Утрась приходите, на восходе.

Она по–хозяйски взяла меня под руку и, прихрамывая, потащила за собой.

— Я с ним! — заявил Диоген, но старуха решительно его отогнала.

— Пшел прочь!

Обиженный филин угнездился на Марусином плече и оттуда ревниво смотрел на нас.

— Бабуль, — прошептал я. На меня вдруг нашла дурацкая молодецкая удаль. — А правда, что у тебя нога костяная?

Репутация с персонажем Баба–Яга: +5, текущее значение: 5.

— Балбес, — беззлобно хихикнула Яга. — Вот, сюда заходь. Там, в углу, солома навалена, могешь на ней прикорнуть. Ежели, конечно, мышей не страшишься.