Мой хозяин-2 (СИ) - Ковалевская Алиса - Страница 12

Я хотела его. Хотела этого подонка, купившего меня в подарок для развлечения собственного папочки! Вот только таящимся во мне животным инстинктам дела не было до подобных мелочей. Вандор вдавил пальцы глубже, провернул, и я, не удержавшись, тихо застонала. Хорошей девочкой… Не уверена, что хорошие девочки ведут себя именно так, но, кажется, внутри меня что-то взорвалось. Что-то горячее, наполненное негой. Его пальцы глубже, жёстче, мои — в его волосах, в тёмных, чуть вьющихся прядях.

Я задыхалась. Он трахал меня пальцами, и это было так… Откровенно, вульгарно, что я чувствовала себя последней шлюхой. Развратной шлюхой, стонущей от скупых ласк собственного хозяина. Проведя по складкам моей плоти в последний раз, Вандор убрал руку, а через мгновение подхватил меня под коленями и притянул к самому краю стола. Быстро расстегнул ремень и спустил джинсы. Шумно дыша, я уставилась на его большой твёрдый член. Каждый раз меня поражали его размеры, поражало, как он может помещаться во мне, и как я могу чувствовать то, что чувствую. Вандор с нажимом погладил меня по бёдрам, и от ладоней его к моему животу, к груди, к сердцу, устремилось тепло. Он стоял так близко, что соски мои задевали его грудь, и каждый раз, когда это происходило, меня прошибало дрожью. В том отеле с Матвеем… Я даже вспоминать это не хотела. Вычеркнуть, смыть из памяти, замазать новыми воспоминаниями, новыми красками. Желая сделать это как можно скорее, я обхватила Вандора за шею и прижалась к нему всем телом. Он рыкнул. Впился в мои бёдра, приподнял ноги и резко вошёл.



— Боже… — выдохнула я.

Я не готова была так резко принять его, и от этого стремительного вторжения мне было немного больно. Я зажмурилась, пытаясь привыкнуть, подстроиться, но боль отступала слишком медленно. Он проникал в меня, вбиваясь глубоко и жадно. Мне же хотелось… Понятия не имею, чего мне хотелось. Хотелось, чтобы что-то было иначе, чтобы он был другой. Нет, не другой — другой лишь со мной.

— Не так быстро, Вандор, — попросила я.

Он не послушал. Сгрёб мои волосы и, повалив на стол спиной, посмотрел в глаза. Взгляд хищного зверя: волка, стремительного гепарда. Циничного и беспощадного, не привыкшего считаться со слабыми, подчиняющего себе всех и каждого, повстречавшегося на его пути. Мне показалось, что ещё несколько секунд назад взгляд его был другим, а сейчас… что-то неуловимо поменялось. Лёд стал колючим, серебристым.

— Потерпишь, — просипел он, набирая темп.

Толчки его стали ещё более резкими и жёсткими, словно бы он пытался отключиться от происходящего. Одно движение за другим — быстро и как-то отстранённо. И всё же я чувствовала тепло. Тело моё предавало меня, откликалось, и совсем скоро я снова начала получать удовольствие. Подумать только… Он трахал меня, разложив на кухонном столе словно цыплёнка для фаршировки, а я… Хорошая девочка!

— Ты скотина, — вырвалось у меня, когда он впечатался в меня особо глубоко. — М-м-м…

Я изогнулась, ухватилась за его плечи и снова повалилась на стол. Внезапно мне захотелось быть ещё ближе, ещё теснее, и я обвила его бёдра ногами. Раскрылась, пустила его так глубоко, как только могла.

— Будь ты проклята! — прохрипел он, вдалбливаясь в меня с глухим рычанием. — Проклята!.. Ты хоть понимаешь…

Что мне нужно было понимать, я так и не услышала, потому как с очередным его проникновением сжатая пружина внутри меня начала стремительно разматываться. Он снова и снова входил в меня, его член наполнял меня до отказа, растягивал, а я жадно ловила ртом воздух и металась под ним в сводящей с ума агонии. Не знаю, что должна была понимать — понимала я одно: от этого уже не спрятаться. Беги не беги. И то, что было с Матвеем… Не важно. Та ночь…

— Вандор! — вскрикнула я, рваными глотками хватая ртом воздух. Тела наши были мокрыми, несколько капелек пота, скатившиеся с его тела, смешались с теми, что выступили на моём.

Я застонала, и он поймал мой стон своим ртом, заглушил его. Он добился своего — моё тело принадлежит ему. Этого он хотел? Так вот оно. Вот только… Оно и так принадлежит ему, потому что я для него — вещь, которую можно передарить. Всего лишь вещь…

Он был во мне, крепко прижимаясь своими бёдрами к моим, и я чувствовала его пульсацию. Открыла глаза. Вещь… выдохнула и отстранённо уставилась на уголок кухонного шкафчика. Он погладил меня по бедру и отстранился. Вещь, которая принадлежит ему и никому более. И если кто-то попробует меня отнять…

Когда дыхание наше немного выровнялось, Вандор сглотнул. Оставив меня лежать, тяжело упёрся ладонью в стол, мотнул головой и отошёл на пару шагов. Я тоже сглотнула. Кажется, я начинаю привыкать… Эта мысль вызвала во мне новый приток ярости. Сил у меня не осталось, в теле ещё ощущались отголоски оргазма, но я заставила себя приподняться.

— Тебя так задело, что отец решил вернуть меня Матвею? — горько усмехнулась я. Я смотрела, как он натягивает джинсы, как застёгивает ширинку, и пыталась понять — зачем?! Зачем?! Если я всего лишь вещь?! Я не понимаю, Вандор!

— Я всё сказал тебе ещё в Москве! — огрызнулся он так, словно бы мои слова вызывали у него разом и неприятие, и раздражение, и злость.

— Ничего ты мне не сказал! — соскользнув со стола, вскрикнула я. Между ног было влажно, хотелось принять душ, но пережитое билось во мне, разъедало обидой. Мне нужно было понять хоть что-то, иначе… Сумасшествие какое-то! — Ты подарил меня! Подарил своему отцу! Сам подарил! Ты сказал, что я — вещь, подарок!

— А ты и есть вещь! — рыкнул он в ответ. — Не поняла ещё?! Дорогая вещь.

— Для тебя. — Было больно. Как же было больно!.. — Только для тебя, Вандор. Для других…

— Для кого?! — перебил он меня с прежним раздражением и злостью. — Для твоей подруги? Ещё для кого?

— Да хотя бы для Матвея! — выкрикнула я. Понимала, что после того, что случилось в отеле, уверенности в собственных словах уже не чувствую, но всё же… — Он пришёл за мной, нашёл меня! Он хотел забрать меня из питомника! И если бы не ты…

— Если бы не я… — Глаза его блеснули чёрным, дьявольским пламенем, а губы скривила ухмылка, полная презрения.

Мне стало не по себе. Нагнувшись, я подняла с пола платье и, не надевая, кое-как прикрылась им. Вандор всё так же смотрел на меня и когда взгляды наши вновь пересеклись, сказал негромко, но так, что каждая буква буквально врезалась мне в сознание:

— Если бы не Кондратьев, ты бы не оказалась в питомнике, Милана. Неужели ты этого ещё не поняла?



Вандор

— Что ты имеешь в виду? — осторожно и в то же время зло переспросила она, прижимая к груди свою паршивую тряпку. Она что, думает, от этого выглядит менее вызывающе?!

Мне хотелось зарычать, хотелось разнести всю эту кухню к чёртовой матери. Сколько раз я должен сказать себе, что мне надо держаться от неё подальше, не пускать слишком глубоко?! Сколько?! Но стоит вдохнуть её запах, почувствовать её рядом, дотронуться, и… всё. Разумные мысли летят кувырком, словно бы и не было их никогда. А эта… Она действительно настолько наивная, что не въезжает?!

Отвечать ей я не спешил. Пусть думает. Может быть, дойдёт наконец, что она — никто. Пустое место. Красивая игрушка, жизнь которой стоит ровно столько, сколько за неё готов заплатить тот, кому она придётся по вкусу. Меня порядком достали её разговоры о праве выбора и свободе личности. Какая, нахер, свобода, если у неё даже фамилии до сегодняшней ночи не было?! Только милая мордашка и огромные глаза на которые я, блять, повёлся, как безвольный осёл и продолжаю вестись до сих пор?!

— Это неправда! — закричала она, когда я, развернувшись, пошёл вглубь гостиной. — Неправда!

Я услышал её лёгкие приближающиеся шаги и напрягся. Ещё пара слов об ублюдке Кондратьеве, и я прикончу эту синеглазую суку! И плевать на всё! Вряд ли что-то может быть ещё хуже, чем есть! Отослать её куда подальше и закончить на этом. Захочет её мелкий сучёныш — пусть берёт. И…