Лучший из худших (СИ) - Дашко Дмитрий - Страница 26

- Жека, знакомься — это рекрут Лан, тот самый сукин сын, который вытащил меня из передряги, — весело сообщил Санников.

- Жека, — буркнул водитель.

- Мой кореш, — похвастался ефрейтор. — Мы с ним, оказывается, земляки. В «Камуфляже» познакомились. Только Жека в стройбате служил.

- Это том, где автоматы не выдают, — блеснул остротой я.

- Дурак что ли? — отозвался Санников. — Там пацаны служат — не приведи бог! В таких условиях порой строят… Не то что автоматы, танки нужны!

- Ну, извините, — искренне произнёс я. — Само с языка сорвалось… Не подумал как-то.

- Ты молодой, тебе простительно, — прогудел Жека. — Когда настоящую службу прочухаешь, то поймёшь, что к чему.

Он обратился к Санникову:

- Как вообще боец? Шаристый?

- Шаристый, — подтвердил ефрейтор. — С другим я бы в увал не пошёл.

От этих слов у меня на душе стало так тепло, словно вручили как минимум орден.

Машина подвезла нас к воротам части.

- Успели! — довольно сказал Санников. — Жека, братан! Спасибо, что выручил.

- Да всё нормально, — пробасил тот в ответ. — Нам в околоток стукнули, что юнкера собираются сегодня ваших у вокзала ловить, так я и сказал, что не хрен на рожон переться. Тем более тачка на ходу.

- Околоток? — напрягся я.

- Жека после армии городовым устроился, — пояснил ефрейтор. — Знаешь как мы с ним скорешились?

- Не знаю, господин ефрейтор.

- У нас в прошлом году крутой замес был с местной гопотой. Те хотели «Камуфляж» отжать от хозяина. Ну, хозяин к нам с просьбой обратился. Мы и помогли. Драка была… — мечтательно протянул Санников. — Местные наверняка в легендах поминают. Жеку пригнали на усиление, нас разнимать. Он мне по еб. лу съездил, я ему по еб. лу, так и познакомились, когда в госпитале в одной палате оказались, — усмехнулся ефрейтор. — Тем более — земляки!

Распрощавшись с Жекой, мы прошли через КПП и вновь оказались на плацу воинской части.

- Дома, — прищурившись, ласково произнёс Санников. — Погнали взводному докладываться. Сразу предупреждаю: не вздумай ему спизд…ть, говори всё, как было. Если что — он всегда отмажет. Но и его подводить нельзя!

- Слушаюсь, господин ефрейтор, — отрапортовал я.

И только тут меня слегка кольнуло в сердце. Оля… Санников сам предложил мне подкатить к ней. Интересно, а он в курсе, чья она жена. Если ответ положительный, то иначе как подставой, это не назовёшь.

- Разрешите обратиться? — спросил я.

- Обращайся, рекрут.

- Господин ефрейтор, большое спасибо за совет.

- Какой совет? — не понял он.

- Который вы мне дали в подъезде… Ну, насчёт официантки из «Камуфляжа». Вы её тоже знаете, как и хозяина?

Санников пожал плечами.

- Нет, Только вчера и увидел. Новенькая, наверное.

Я выдохнул облегчённо. На душе у меня отлегло.

- Кстати, судя по тому, что ночью ты к нам не явился, ночевал явно не на вокзале, — прищурившись, поинтересовался Санников. — Сложилось?

- Так точно, сложилось, — подтвердил я.

Ефрейтор довольно хлопнул меня по плечу.

- Молодец, Ланской. Далеко пойдёшь, если сразу не грохнут!

Я чуть не поперхнулся и даже не понял от чего: от этих слов или силы, с которой он едва не вогнал меня в землю.

- Спасибо, господин ефрейтор. Постараюсь протянуть на этом свете как можно дольше.

Он печально вздохнул.

- К сожалению, Лан, если ты ещё не понял — куда попал, это далеко не всегда зависит только от нас…

Моё настроение снова сыграло куда-то в минус, и я с тоской подумал, что избавление от одних передряг ещё не означает решения всех будущих проблем. А они, как показывает практика, имеют обыкновение только накапливаться, превращаясь в огромный снежный ком, способный раздавить под своей массой кого угодно.

Хотя… когда есть те, на кого можно положится, жизнь не кажется такой уж сложной штукой, успокоил себя я этой философской мыслью.

Мы нашли подпоручика у себя в кабинете. Вид у него был несколько измученный, под глазами мешки, да и взгляд несколько осоловелый. Такое бывает, если хорошенько «гудеть» все выходные или… или не спать по долгу службы.

Спиртным от подпоручика не пахло.

- Санников, Ланской, — покачал он головой при виде нас. — Явились — не запылились. Вы знаете, что из-за вас весь батальон на ушах стоит?

- Здравия желаю, господин подпоручик! — щёлкнул каблуками ефрейтор. — Осмелюсь спросить: а что такое произошло? В чём мы провинились?

- Мне казалось, это вы мне должны мне докладываться, а не я вам, — недовольно блеснули глаза офицера. — Но, так уж и быть: поясню. Ночью меня поднял с постели комбат и устроил разгон, упоминая твою фамилию, Санников, и фамилию рекрута Ланского. Если я правильно понял, вы умудрились влипнуть в историю, в очень хорошую историю… Я не собираюсь выяснять, какого хрена вы туда попёрлись, потому что знаю, что тамошних девок перетрахал весь батальон, разве что кроме Ланского, и у ефрейтора Санникова возникло вполне резонное желание устранить эту несправедливость. — Голос подпоручика постепенно усиливался. — Я даже не собираюсь вас гнобить за то, что вы вдвоём излупили каких-то одиннадцать юнкеров, потому что хоть мой солдат и стоит десятерых, но Ланской служит без году неделя! Но какого х… — подпоручик вовремя спохватился, прежде чем произнести это бранное слово и заменил его другим, более приличным, — хрена вы отмудохали юнкера Остермана так, что он в госпиталь загремел, и теперь его семья завоняла так, что даже начальнику училища не удалось загладить конфликт! Из-за вас вставили пистон командиру батальона полковнику Булатову и велели вас примерно наказать, так что устным выговором вы у меня не отделаетесь! — Теперь подпоручик превратился в живое изваяние самой суровости.

Мы с Санниковым стояли, не поднимая глаз. А что тут скажешь — применительно ко мне прошлому, папа тоже бы устроил вселенский хай, приключись со мной такая же история.

Можно, конечно, начать тулить, что этот долбаный Остерман первым начал, причём пустил в ход магию, но что-то мне подсказало, что не мне тягаться с мощью их фамилии. Вон, как Остерманы подставили моего брата, ничего не помогло… В итоге я загремел в каталажку, а потом уже пропетлял в армию.

Теперь история повторилась, сделав новый виток.

- Ефрейтор Санников и рекрут Ланской! — судя по суровой физиономии подпоручика, сейчас будет оглашён не менее суровый приговор. — За поведение, позорящее честь и достоинство военнослужащего нашего батальона, командованием батальона принято решения объявить вам пятнадцать суток ареста с отбыванием наказания на гарнизонной гауптвахте!

- Есть! — подавленным тоном откликнулись мы.

Судя по рассказам тех, кто там побывал — на губе творилась реальная жесть, и, наверняка Остерманы так накрутят коменданта губы, что даже тюрьма покажется нам детским садом.

Да ещё и пятнадцать суток… Мать их… целых пятнадцать суток!

- Но, в связи с проявленными вам смекалкой и взаимовыручкой в противостоянии с силами, превосходящими вас в несколько раз, от своего лица объявляю благодарность и снижение срока нахождения под арестом на пять суток. Точно такое же распоряжение поступила и от командира батальона, его высокоблагородия господина полковника Булатова. Таким образом, общий срок наказания снижается до пяти суток, — торжественно объявил подпоручик и добавил, уже более мягким тоном:

- Всё, чем смогли помочь, голубчики. Начальник гарнизона требовал вашей крови.

- Большое спасибо, ваше благородие, — отозвался Санников. — Мы этого никогда не забудем.

Мой голос тоже дрогнул.

- Так точно, господин подпоручик. Спасибо!

Офицер вздохнул.

- Пока переоденьтесь. Скажите каптёрщику, чтобы выдал вам что-то попроще — передайте, я приказал.

- Есть, господин поручик, — откозырял Санников.

Кажется, он даже слегка развеселился.

- Где-то через час будет машина, — продолжил взводный. — Я повезу вас и, надеюсь, забрать через пять дней с губы живыми и здоровыми. Держитесь, парни! Весь батальон будет ждать вашего возвращения.