За гранью грехов - Мейер Лана - Страница 17

Я мечтаю, чтобы мой мужчина так смотрел на меня.

Мой настоящий мужчина. Не муж-манипулятор, не его сын-кукловод. Не ублюдок, что одержим моим телом. А мой мужчина.

Существует ли он? И сможет ли он когда-либо принять меня со всей той грязью, что присутствовала в моей жизни?

И я безумно завидую Бекс, потому что она нашла своего сумасшедшего. Такого же двинутого на всю голову, как она, кто принимает ее со всеми ее достоинствами и недостатками.

Что до меня… я думаю, меня принять невозможно. Единственный мужчина, от которого я жду этого принятия, патологически не переносит грязь. Понимаете о чем я?

– Ты хочешь ее? – подразниваю Коула я. – Она такая красивая. И только моя на сегодня, – Бекс откидывает в сторону голову, а я после каждого слова касаюсь губами ее шеи, оставляя влажные следы от горячих поцелуев.

– Моя, – хлестким тоном отзывается Коул. – Я не разрешал тебе целовать мою крошку.

– Я ведь под кайфом. Не могу противостоять своим желаниям, – облизываю пересохшие губы, ощущая нарастающую потребность в том, чтобы меня хорошенько отжарили прямо сейчас.

– И я… – томно тянет Ребекка, выгибаясь в моих руках, словно кошка в период течки.

– Чего ты хочешь больше всего на свете сейчас? – согреваю дыханием мочку ее уха.

– Член Коула, – задыхаясь, глухо признается Бекс.

– Моя девочка, – рычит Стоунэм и подманивает ее к себе взмахом ладони. – Подойди ко мне. Обе подойдите. Моего члена хватит на всех, – кинув дразнящий и яростный взор на свою жену, мягко замечает он. Стоунэм играет со своей женой. Выводит на ревность словами, глазами обещая совершенно иное – он только для нее.

Два извращенца. Их же заводит это. На голову больные. Как мне это знакомо.

Вместо того, чтобы напасть на Ребекку, Коул берет меня за подол платья и тянет к себе. Заставляет наклониться к нему ближе.

– Ты одна из нас, – коротко выдыхает в мои губы и в следующую секунду его язык скользит по ним. Мягко, потом настойчивее. С влажным звуком он проникает вглубь моего рта, мастерски заворачивая своими действиями спираль внизу моего живота в пламенеющий кол.

Мне так приятно давно не было, и мне снова хочется раствориться в ощущениях, преумноженных препаратом.

– Бекс, на колени, – приказывает жене, на мгновение оторвавшись от меня.

– Какого черта?

– Не спорь. Займи его своим ртом, пока это не сделала другая, – с провокационной улыбкой заявляет он, намекая жене, на то, что у него в качестве альтернативы сегодня есть я. – Будь хорошей девочкой.

– Размечтался, – злобно фыркает девушка, а я лишь могу издать слабое «ах», когда чувствую, как ладонь Коула скользит по внутренней стороне моего бедра. Его умелые пальцы находят пульсирующий бугорок между сжатых ног.

– Ты очень чувственная. Не прячь это, – с этими словами, он вставляет сразу два пальца внутрь моего тела и сгибает их внутри. Надавливает манящим движением на набухшую точку, в которой концентрируется весь жар и голод. Каскадом разливается по телу, постоянно балансируя на волнах электричества, исходящих из сладкого эпицентра. Эмоции переполняют меня настолько, что я едва ли не падаю с сокрушительным стоном. Хватаюсь за его голову и цепляюсь пальцами в волосы Стоунэма, чтобы не упасть. Наклоняюсь к его лицу, чтобы вернуть горячий поцелуй и схожу с ума, ощущая, как его язык трахает мой рот, пока пальцы творят тоже самое с требовательным и жаждущим большего проникновения лоном.

Ребекке явно не не по душе тот факт, что Стоунэм пробудет другую женщину. Наш жаркий поцелуй с Коулом мгновенно прерывается. Не успеваю и слова сказать, как она забирается на него сверху, отклячив задницу на его бедрах. Начинает плавно двигаться, имитируя секс. Ее красивая грудь колышется напротив его приоткрытого рта. Это выглядит чертовски горячо.

– Я никому тебя не отдам. Ни одной женщине. Даже под кайфом, Коул, – пламенно заверяет она его, обхватив его лицо ладонями. В следующую секунду, она высвобождает его член из джинс и быстро направляет в себя.

От ритмичных и точечных движений пальцев Коула внутри я давно на грани. Прикрыв веки, я прислушиваюсь к их стонам и звукам жаркого секса. Шлепки плоти о плоть сводят с ума и доводят меня до грани чертовки быстро, позволяя ощутить приятную и мощную разрядку, присоединиться к их крикам.

Я уже не понимаю, что происходит. Приятная усталость овладевает телом, и я не уверена, что после столь быстрой кульминации мне хочется продолжения. Все-таки я здесь ради цели, и кажется, сейчас – наилучший момент для того, чтобы сделать все, что мне нужно.

Этим двоим не нужен третий.

Они без ума друг от друга.

Им необходим лишь элемент игры. Создание условий, где нужно вновь противостоять друг другу. Это их отношения, и их все устраивает.

– Никому не отдам, слышишь?

– А я тебя, детка, – слышу приглушенный ответ Коула я. Его пальцы давно не внутри меня, а на теле Ребекки.

– Кажется, я вам больше не нужна, – мой тихий голос теряется в их плавных и быстрых, нежных и страстных движениях. В их голосах, стонах, хрипах, в их одержимости. Вибрации их безумной любви затмевают все остальные звуки вокруг. И это играет мне на руку, несмотря на то что внутри меня гложет зависть.

Я мечтаю о таких отношениях, где не нужно притворяться. Где не нужно пытаться понравиться. Где не нужно заслуживать любовь.

На то, чтобы подменить телефон Коула у меня уходит секунда. Они оба не слышат и не видят никого вокруг. Трахаются, как одержимые, совершенно забыв о своем намерении замутить рандеву на троих.

Меня не смущает, что они занимаются сексом при мне. Секс по любви – это всегда так красиво, завораживающе, каким бы животным и полным греха он ни был.

У меня такое было лишь один раз в жизни. Но сейчас я ненавижу этого человека.

Сделав свое грязное дело, под аккомпанемент стонов перевозбужденной и доведенной до края Ребекки Стоунэм, я украдкой покидаю красную комнату. С облегчением выдыхаю, захлопнув за собой дверь. Прислушиваясь к ощущениям внутри тела, осознаю – я больше не чувствую легкой эйфории. Ничего, кроме пустоты и слегка ускоренного биения сердца в груди.

Надеюсь, от принятия сразу двух разных препаратов, у меня не будет серьезных последствий. Что-то мне подсказывает, что экстази не подействовало на меня должным образом, поскольку в организме еще осталась любимая греховная сладость.

Я это сделала – темно-синий смартфон Коула Стоунэма у меня в руках, а вопрос о его взломе уже не мне решать. Что ж, самое жуткое позади.

Стоит лишь подумать об этом, как Вселенная тут же хватает меня за горло и стремительно опускает в миску с собачей едой. Образно, конечно. Я имею в виду… что в эту самую секунду на меня нападают, до боли в костях сжимая локоть. В мышцах стреляет, в ушах звенит, удушье сковывает шею тугим чоккером. Такое чувство, что незнакомец хочет сломать мне руку или вывернуть ее из сустава. Они, итак, у меня сейчас хрупкие, хочу заметить.

Находясь в полумраке, я не в силах разглядеть своего обидчика сразу. Еще раз вскрикнув от боли, я наконец нахожу его взглядом. Нападающим оказывается взрослый мужчина с глубокими морщинами, поросячьими ноздрями и двойным подбородком. При этом – он, как и все местные богачи, одет с иголочки. Он из тех, кто оставляет состояние на пятой авеню, а вот на спортивный зал свои кровные явно жалеет.

– Какие люди. Горячая соска Кинга собственной персоной, – меня едва ли не рвет от мерзкого голоса, в котором я узнаю одного из дружков Роберта.

Майкл Доминго – один из магнатов его ближнего круга.

– Что ты тут ищешь, девочка? – похотливым тоном выдыхает он, дергая меня на себя.

– Отпусти меня! – истошно требую я, отчаянно осматриваясь в поисках камер и охраны. Но их будто след простыл. Хотя, готова поспорить, что видела их в холле еще пару минут назад и чувствовала себя в безопасности.

– Нет, милая. Ты слишком много хочешь, рыбка. Раз заплыла в сеть – будь готова стать ужином рыбака, – хрюкнув, шутит Доминго, обнажая свои белоснежные и карикатурные виниры. – Ты думаешь я упущу возможность поразвлечься с маленькой соской Роберта за закрытой дверью? – наконец, в конце холла я замечаю мужчину, напоминающего мне секьюрити. Набирая воздух в уставшие легкие, собираюсь закричать, но Майкл успевает заткнуть мне рот свое потной ладонью, от которой несет туалетным дерьмом.