1917: Вперед, Империя! - Марков-Бабкин Владимир - Страница 7

Киваю.

– Ну, это понятно. А что еще интересного?

– Интересного? Заговоры обсуждают, государь.

– Заговоры? Вот как? Интересно. Отчет, смею полагать, у тебя уже составлен?

– Обижаете, ваше величество! Вон папка на столике. С именами, кто что сказал, кто к кому ездил, ну, все как обычно, чин по чину.

– Хорошо, братец, посмотрю.

Заговоры. Да, опять заговоры. И Елизаров не единственный, кто мне об этом докладывает. Имперская СБ не дремлет, Отдельный корпус жандармов также, да и Высочайший следственный комитет работает во всю мощь. Да и военная контрразведка сообщает о резкой активизации германской агентуры у нас в тылу. Да что там в тылу, когда в столицах такое творится!

Так что, отправляя Николая с семейством в Крым под охрану, я вовсе не блефовал, рассказывая о заговоре. Разумеется, в вину Аликс я не верил. Баба-дура, что с нее взять, хоть и бывшая императрица. Настоящие заговорщики не ходят по салонам и не треплют языком где ни попадя. Так что отправлял я их в Крым сугубо в качестве превентивной меры – подальше от столиц да под больший контроль, дабы всегда точно знать, где они и что с ними. Ибо как бы я ни относился к своему нынешнему брату, но игнорировать смертельную угрозу от самого факта существования «истинно законного императора» я никак не мог. Как бы там ни было, но российские законы не предусматривали процедуры отречения действующего императора от трона. Павлу Первому даже в голову не могло прийти, что государь император Всероссийский может так поступить. Поэтому в подробнейшем перечне действий на все случаи престолонаследия подобному места не нашлось. А потому любое отречение является априори действием, закону противоречащим. Так что при желании Николай вполне мог заявить «Аз есмь царь!». И невозможно будет сказать, что он не прав. Особенно если подкрепить сие заявление парой мятежных полков.

Да, в «Акте о престолонаследии» есть пункт, именуемый в действующем законодательстве параграфом 38: «Отречение таковое, когда оно будет обнародовано и обращено в закон, признается потом уже невозвратным». Это да. Но загвоздка в том, что пункт сей относится только к вопросам принятия короны или отказа от нее в случае наследования. Однако как это рассматривать с точки зрения отречения императора действующего? А вот как-то так. Можно и так, а можно и эдак. Пока сила на моей стороне – я однозначно прав и являюсь императором, а стоит чуть зазеваться, то как бы и не совсем, а может, уже и совсем не совсем. Как посмотреть!

А уж за сына Николай вообще никак не мог отречься! Что значит «не желая расставаться с любимым сыном» отрекаюсь за себя и за него? Нормальная постановка юридического вопроса государственной важности? Даже если представить себе, что сам Николай отрекся лично за себя и пошел на пенсию ворон стрелять, то и в этом случае Алексей должен автоматически стать его императорским величеством государем императором Алексеем Николаевичем! А то, что он пацан малолетний, так об этом как раз в законе все указано. Назначается при малолетнем императоре регент, именуемый правителем государства, при котором действует Регентский совет. И правят они от имени мелкого царя до самого его совершеннолетия, которое по закону наступает в шестнадцать лет. Так что по закону никаких «отрекаюсь за себя и любимого сына» быть не может.

А я даже боюсь себе представить в нынешней ситуации слабого малолетнего императора на русском троне в условиях мировой войны и общей катавасии. Да еще Регентский совет – кто в лес, кто по дрова. И хорошо, если соберутся государственные мужи, а не вороватые авантюристы-проходимцы, коих в высших эшелонах власти предостаточно. Российская история уже повидала подобное правление толпы негодяев при малолетнем мальчишке, у которого еще игрушки в голове. Я уж не говорю о том, что Алексей болен гемофилией, а значит, не может полноценно исполнять работу императора. Не говоря уж о том, что болезнь грозит ему гибелью от любого кровотечения.

Могу ли я в таких условиях уступить корону? Нет, даже если бы сильно хотел. А я не хочу. Изменить что-то в России я могу, лишь обладая всей полнотой власти и ясным пониманием целей и задач, стоящих перед страной на десятилетия вперед. Ничего сделать, будучи просто сильным человеком за кулисами трона, или даже главой правительства, я не смогу. Просто не дадут. Так что – нет. Не отдам корону. Тем более я вообще не вижу среди претендентов на престол хоть кого-нибудь подходящего для этой работы.

А еще потому, что меня убьют после этого.

Я с какой-то ненавистью вогнал шар в лузу. Елизаров покосился на меня, но, понятное дело, лезть в государевы думы не стал.

А как все было просто раньше, в родном 2015 году! Вкушал, так сказать, все прелести бытия. Руководил себе медиа-холдингом, командовал процессом, менял авто и любовниц, коллекционировал места отдыха. Мальдивы всякие, Мальту, Дубай, Сейшелы да Швейцарию с Новой Зеландией. А где я побывал в этом времени? В Питере вот побывал. И меня пытались там убить, взорвав вместе с Зимним дворцом. В Москве тоже пытались, устроив взрыв на Пасху прямо под моей трибуной на Красной площади. И в Могилеве пытались дважды – один раз волки, второй люди, а еще я там чуть не погиб в авиакатастрофе. А вот в Орше меня убить не пытались, зато там мой расчудесный новоявленный братец Николя сбросил на меня корону, будь она неладна! Ах да, еще запамятовал Гатчину, меня там также пытались грохнуть. Убить не убили, но жена погибла. Ну и что с того, что графиня Брасова была женой моему прадеду, если я, на минуточку, в его теле?

И скажите после этого, что быть царем – это так прекрасно! Да за четыре месяца я шесть раз был на волосок от смерти и выжил лишь чудом! Когда закончится мое везение?

Вот та же история с «законным императором» когда-нибудь выстрелит, причем в самый неподходящий момент. Что сделали бы в такой ситуации правители Европы в славные времена старика Макиавелли? Приказали бы перебить на пиру все Николая семейство. С криками, кровищей и все как положено. И показали бы головы убитых изумленной публике, чтоб никто не сомневался. На Востоке бы действовали тоньше, отравили бы или тихо удавили. В романтические времена «короля-солнца» такого «истинного» навечно бы законопатили в Бастилию, сопроводив отдых пожизненной железной маской. Да что там говорить, когда даже давеча в Париже гильотинировали бывших президента и премьера Франции. Чтоб не претендовали на власть коммунаров. И это если не вспоминать, как решили радикально проблему Николая с семейством большевики в моей истории, перестреляв в подвале дома купца Ипатьева всю семью, прислугу, доктора и, говорят, даже собак. На всякий случай. Мало ли что.

Понимает ли Николай, в какую дилемму я попал, в какой соблазн он меня ввел и чем ему с семейством это грозит? Разумеется, он все понимает. Тем более что повешенные на Болотной площади в один ряд Владимировичи четко дают понять, что если что, то рука моя, как говорится, не дрогнет. Невзирая на титулы и родственные отношения. Впрочем, вешали тех троих уже после того, как я лишил их великокняжеских титулов, чинов, наград, а заодно и имущества. А маму ихнюю вместе с беременной женой одного из них я без колебаний отправил в Сибирь на вечное поселение.

Хотя в тот день повесили принародно еще три десятка человек – бывших генералов, бывших высокородных аристократов, бывших миллионеров, бывших сенаторов и членов Госдумы. Уже окончательно бывших.

Ибо нечего мне тут заговоры плести.

И тут – бац! Я такой красавец – отправил Николая с семьей в Крым, да еще в июле! На отдых! Как будто нет в стране войны.

Гуманист хренов!

Скажут же в высшем свете, вот, мол, размяк Миша, расслабился. Вон, Аликс наговорила как минимум на ссылку в Сибирь, а Мишка наш их в Крым, чтоб не обидеть ненароком. Слюнтяй наш Миша. Можно его голыми руками сейчас брать.

Стою, тру мелом кий. Елизаров молчит, ждет. Хорошо меня уже изучил. Не зря приблизил к себе, приметив его в бытность управляющим в доходном доме, где у меня тайная квартира для прогулок по Москве инкогнито.