Искаженный мир (СИ) - Буша Олег - Страница 15

Ашер взревел, словно раненый медведь. На мгновение разум помутился. Ковенант опомнился лишь, когда бандит, влекомый сотворенным им ураганным ветром, с влажным хрустом по плечи вошел в кирпичную стену «Бойлерной». Брызнули в стороны розоватые мозги и кости.

Джек, оскальзываясь, бросился к Софии. Напарница лежала на земле, роскошная шевелюра смешалась с нечистотами. Стиснув зубы, она держалась за живот. В глазах стояли слезы. Внутри у Ашера все перевернулось. Ковенант выглядела столь хрупкой и беззащитной, что Джек растерялся. Он потерял дар речи, не понимал, что делать.

Бой тем временем продолжался. Чудесным образом оставшись в сознании после сокрушительного удара женщины–эволюционера, человек в маске, не мудрствуя лукаво, запустил ее в небо, будто камень из пращи. Раскачиваясь, ровно матрос на палубе в шторм, неизвестный побрел к выходу из тупика.

Но Ашеру было все равно. Парень видел перед собой лишь раненую напарницу. И Гилберта Эймса. Он погиб при ликвидации искажения в первый день Джека. Мужчина служил в Ковене десять лет, готовился к повышению. Дома его ждала любимая супруга и два сына–подростка. Но свой жизненный путь опытный мистик закончил в дебрях Фронтира, в катафалке, куда его бесцеремонно свалили вместе с полудюжиной жертв всеразрушающего явления.

Они не дождутся скорой. Неестественно алая, словно нарисованная гуашью, густая кровь из расколотого черепа убитого им мафиози коснулась изгвазданного ботинка. Джека обильно вырвало. Мир вертелся вокруг, мысли сбивались, кровь и смерть въедались в самое его существо, как грязь, от которой никогда не отмыться. Неизлечимая болезнь.

— Соберись!

От него зависела жизнь напарницы. Ковенант мысленно отвесил себе увесистую пощечину. Выход один.

Ашер взлетел, нежно, словно новорожденного, потянув за собой Софию. Та тихо застонала.

— Потерпи, пожалуйста. — Приговаривал Джек, не осознавая, что говорит. — Скоро боль пройдет, просто надо немного потерпеть.

Набирая скорость, мистики удалялись в сторону Улья.

— То есть, как вы пришли, Бейтс была мертва.

— Наверное. А те двое следили за нами.

Ашер выглядел отстраненно, говорил коротко и отрывисто.

В помещении было тихо, за забранным толстой решеткой окном темно. Рабочий день давно закончился, часы показывали за полночь.

Эванс подался вперед, не мигая, гипнотизировал подчиненного, будто змея жертву. Джек чувствовал кисловатый запах каждый раз, когда начальник открывал рот. Молодой мистик, впрочем, тоже не ромашками благоухал. Одежда, кожа и волосы в засохшей крови, грязи и отбросах. Вероятно, именно поэтому гранд–протектор предпочел для встречи допросную, не свой кабинет.

— Хочешь сказать, мало того, что ты не заметил за собой слежку псов делла Ровере и этого шута карнавального, так еще просрал единственного свидетеля?

— Да.

В любой другой день Джек ужаснулся бы своей дерзости. Но сегодня ковенанту было плевать. Он смертельно устал, не чувствовал ног и даже голос собеседника слышал как сквозь вату. Мистик все еще отчетливо слышал звук, с которым череп мафиози раскололся, что кокос о камень. Закрывая глаза, видел кровь у ботинка, стремительно теряющую силы напарницу, страдание на ее лице.

— Хреново, Ашер. Я начинаю сомневаться в твоей квалификации.

Что–то робко екнуло в сердце молодого мистика, но ни физически, ни морально он не мог сфокусироваться на разговоре, мысли текли вяло, лениво наползая одна на другую.

Густая тьма в углу помещения пришла в движение. На свет едва чадящей потолочной лампы вышел мужчина, место которому Джек скорее отвел бы в крупной юридической или брокерской фирме.

— Гранд–протектор Эванс несколько резок, Джексон. — Мягко произнес неизвестный, держа руки за спиной. — На самом деле, разумеется, никто не сомневается в твоих способностях. Ты проделал хорошую работу. Подобное могло произойти и с лучшими из оперативников, никто не застрахован.

Ковенанту хватило сил передернуть плечами. От участливого тона незнакомца его сильнее клонило в сон. В кармане штанов вибрировал телефон. Родители, верно, места себе не находят от волнения.

— Думаешь, под маской был Уэст? — Мужчина изваянием застыл позади Эванса, внимательно глядя на Ашера.

— Так считали посланники делла Ровере.

— Я помню. — Терпеливо ответствовал неизвестный. — Но мне интересно твое мнение.

— Ренегат убит. — Джек был не в состоянии сглаживать углы. — Либо человеком в маске, либо третьей стороной. Делла Ровере не при чем.

Мужчина задумчиво кивнул, недолго помолчал, а затем, опомнившись, продолжил с ободряющей улыбкой:

— На тебя, как молодого сотрудника, многое свалилось с начала службы, и ты блестяще справился со всеми испытаниями. Думаю, двухнедельный отпуск с сохранением довольствия станет достойным поощрением. Ведь так, Грегори?

— Конечно. — Без энтузиазма отозвался Эванс. — У меня же полный Фронтир рвущихся в бой профессионалов.

— Какое славное совпадение. Только, пожалуйста, Джексон, завтра же, как отдохнешь, вышли все материалы по делу и свой рапорт начальнику. Мы вместе подумаем и решим, что следует предпринять дальше. Хорошо?

— Я могу идти?

— Можешь. На выходе стоит служебный автомобиль, тебя довезут до дома.

Не попрощавшись, Ашер захлопнул за собой дверь.

Ночь полыхала всеми цветами радуги. Раскаленный воздух битым стеклом кромсал податливую плоть. Выворачивающий наизнанку диссонирующий гвалт рассеивал внимание. По улицам медленно текли реки крови. Густой, липкой, обжигающей. Тяжелый металлический смрад дурманил, как наркотик. Крупный пепел медленно падал с искореженных небес.

Вокруг, сколько хватало обзора, распускались обезображенные бутоны искажений, извращающих гармоничную естественность реальности.

Джек стоял у обочины дороги, по колено в крови. Слияние завершено. Дуат и Земля теперь единое целое. Города заполнили искаженные и инферны.

Мимо проплывали мертвые. Гилберт Эймс, Марк, Саймон, София… мама и папа. Головы повернуты. Незрячие глаза с немым укором смотрят на него. Джек не спас их. Не хватило смелости, решительности, могущества.

Исступленные, полные беспросветного отчаяния, крики агонизирующих сливались в единый гимн насилия и смерти.

Боль и тоска разрывали душу Ашера на части. Он пытался бежать, дотянуться до близких ему людей. Схватить, прижать к себе, не отпускать. Напрасно. Скрюченные пальцы лишь полосовали воздух. Алая топь не давала ступить и шагу.

За плечом хрипло, влажно хохотал убитый Джеком эволюционер. Из его рта падали, извиваясь, опарыши.

— Не отворачивайся, парень! Помнишь, что почувствовал, убив меня? Уж я‑то знаю. Как велико искушение. — Труп шумно втянул воздух гниющим носом. — Хочешь отомстить. Внутри разгорается пожар гнева. Он сокрушает все эти никому не нужные морально нормы и устои. Смотри! Они умерли, потому что были слабы. Ты не такой. Ты выживешь. И отомстишь.

— Прочь, заткнись! — Джек зажал уши ладонями, отчаянно мотал головой. Из глаз лились слезы.

Мистик был опустошен. Из глубины души, выжигая само его естество, рвалось нечто чудовищное.

Джек резко сел в кровати. Пропитанное потом одеяло неохотно сползло с груди, обезображенной старыми шрамами от многочисленных ожогов. Мистик тяжело и часто дышал, его трясло. Во рту пересохло, на сердце будто надгробная плита лежала. Ашер провел ладонью по лицу, стремясь избавить изможденное сознание от омерзительных картин сна. Бесполезно. Стоит закрыть глаза — все повторится.

Ковенант не спал две недели. Короткие периоды забытья были полны страданий и кошмаров. Всюду Джека преследовало лицо погибшего от его рук бандита. В ушах стоял влажный хруст расколовшегося черепа, тихие стоны Софии. С кожи сползали, оставляя розоватый след, кусочки лопнувшего, что спелая дыня, мозга. Слезы напарницы. Она умела плакать. В отличие от Гилберта Эймса. Его прах отдали безутешной вдове вместе с медалью за проявленный героизм.