В погоне за Иштар (СИ) - Хант Диана - Страница 30

Иннатха довольно прищурилась.

- Хорош собой?

- Трудно сказать, госпожа. По-моему, он переусердствовал с ореховым соком. И волосы пропитаны глиной, не разберешь, что под ней.

- Вот как? – весело спросила Дева. - В таком случае сегодня будет особенный вечер…

Она запустила тонкие сильные пальцы обеих рук в густую гриву отозвавшихся мурлыканьем леопардов.

- Предложи им халвы и щербета, Ферната.

Цалибу проводила смуглую спину служанки взглядом и улыбнулась своему отражению. На что только не шли претенденты на ее сердце, или Цал…

Бродячие торговцы, менестрели, сказители и воины… Ей были видны все их ухищрения. Как на ладони.

Зачерпнув мизинцем ароматную черную массу из золотой шкатулки, она подвела себе глаза. Притиранье «Приди, приди» она никогда не доверяла прислуге. Еще не хватало, чтобы они своими дрожащими, неуклюжими пальцами прикасались к бесценному артефакту.

Цалибу отошла на несколько шагов, ощущая под босыми ногами приятную прохладу мрамора.

Шугур, ее великолепный золотой венец, сверкал в золотистых волосах в лучах заходящего белого солнца. Красное пока стояло в зените.

Значит, он решил навестить ее именно так. В роли бродячего умема. Поиграем, це-Цали…

Ручные леопарды довольно мурлыкали, прижимаясь своими мускулистыми совершенными телами к смуглым коленям Цалибу. Они всегда чувствовали, когда хозяйка бывала в хорошем расположении духа. Довольно оглядев свое упругое тело, которое служанки два часа натирали благоуханными маслами, Иннатха сняла Шугур и отложила в сторону. Вместо него она надела диадему из голубого жемчуга с тончайшей небесно-голубой накидкой, спускающейся до середины спины. Прозрачные шаровары с широким золотым поясом, расшитым голубым жемчугом и сапфирами и небольшой лиф, расшитый теми же камнями так густо, что не было видно ткани. Широкие золотые браслеты на руки и тонкие, изящные, с множеством сверкающих подвесок - на щиколотки. Ногти на руках и ногах были покрыты настоящей золотой пылью. Накинув на смуглые плечи прозрачную белую шаль – настолько тонкую, что ее почти не было заметно, и окинув взглядом свое отражение еще раз, Иннатха осталась довольна.

Ее забавляли разговоры на ученые темы с умемами, и она нередко приглашала странствующих мудрецов во дворец.

А сегодня вечер и вовсе обещает быть занятным. Надо сказать, никто из прежних охотников за ее сердцем и Цалом не представлялся умемом, ученым, многие годы потратившим на изучение священных писаний. Сами же мудрецы, для того, чтобы увидеть библиотеку Цалибу, готовы были пойти на многое.

В прошлом месяце ей подарили десяток красивых рабов, черных, как эбеновое дерево, сильных, высоких и соразмерных. Их привезли из-за моря, специально для нее, Цалибу Девы-Иннатхи, зная, что она питает слабость к молодым красивым телам. В последнее время ей нравилось смотреть, как несколько мужчин любят друг друга, и привезенные из-за моря рабы не разочаровали. Иногда ей достаточно просто смотреть на их любовные игры, и сладкие спазмы начинают сотрясать ее тело, еще до того, как кто-то дотронется до неё.   

Интересно, как далеко будущий Цали Таммуза зайдет, чтобы доставить ей удовольствие? Мужчины настолько предсказуемы, если поманить их возможностью…

Все три умема почтенно склонились перед Цалибу, когда она в сопровождении своих любимцев-леопардов вошла в уютный внутренний двор, устланный богатыми коврами и подушками с кистями.

Посреди нежно журчал фонтан, изображающий Всесильную Иштар, которая держала свою голову в руке, в чаше из костяного черепа.

По бокам Милостивой Богини находились ее эманации – две девушки-аватары, стоящие на одном колене. Головы их были запрокинуты назад, пухлые губы открыты – они жадно ловили потоки воды, бьющие из шеи обезглавленной Богини. Третья струя была направлена в четко очерченный рот самой Иштар. Вода в фонтане символизировала кровь богини, которой она поит своих утомленных подруг и подкрепляет силы сама.

Сейчас, в лучах красного солнца, прозрачные струи отливали розовым, действительно напоминая кровь.

Вокруг круглого фонтана росли цветы – гиацинты, пионы, ирисы и редкие черные лилии, наполняя воздух утонченным благоуханием.

До прихода Иннатхи перед умемами извивались в завораживающем танце стройные фигуры танцовщиц. Девушки сами отбивали себе ритм на маленьких бубнах, звенели колокольчиками на поясах и лодыжках, сверкая белыми зубами и словно случайно обнажая смуглые груди. Сейчас они все замерли, касаясь головами мраморных плит. Цалибу хлопнула в ладоши и жестом отослала их.

Только когда она с удобством расположилась на шелковых подушках низкой широкой софы, умемы позволили себе разогнуть спины и поприветствовать Цалибу Деву-Иннатху.

В ее отсутствие их хорошо приняли – возле каждого стояли блюда с фруктами и сладостями, дымились угли в золотых кальянах, и без того сладкий от ароматов цветов воздух облагорожен дымом благовоний. По бортам круглого фонтана стояли свечи.

- Ну, - Иннатха любила сразу перейти к делу. - И как вам моя Статуя Всесильной Богини? – она кивнула в сторону фонтана.

К ее удивлению, опередив двоих других, ответил именно тот из них, от кого она меньше всего этого ожидала. От опытного взгляда Фернаты не укрылось, что этот коренастый широкоплечий мужчина старательно прибавил себе возраста за счет сока лесного ореха, оставившего разводы на коже, не отличимые от старческих пятен. Но Цалибу заметила и искусно прорисованные морщины, и нарочито усталую линию плеч. Ее не могла обмануть даже заношенная ряса умема – запах, исходящий от почтенно склонившего перед ней голову мудреца, был совсем молодым. От него пахло диким, необузданным желанием и животной силой. Целым морем любовных соков.

Иннатха довольно прищурилась.

Она не ошиблась.

Это точно был це-Цали соседнего Цала.

Зиккурат

- Искусство твоих мастеров выше всяких похвал, - сказал он. - Но нужно также обладать недюжинными познаниями в священной символике, чтобы столь четко и точно отобразить отрывок из священных текстов, где Всеблагая Иштар самолично отсекает свою голову, используя для этого собственный ноготь, на берегу священной реки Донгмы.

Похоже, он и в самом деле хорошо подготовился.

Двое других умемов поддержали «коллегу»:

- Иштар, таким образом, питает сразу три своих ипостаси, - с достоинством ответил седобородый мудрец в черной чалме, усыпанной звездами.

- Всеблагая Мать показывает необходимость кровавых жертв в свою честь, и жертв человеческих, кои следует совершать без зазрения совести и с легким сердцем, Цалибу.

- Почему же человеческих, если Богиня отсекает собственную голову? – Иннатха положила на язык сладкий финик, наслаждаясь замешательством умема. Каждый раз ей приходится слушать одну и ту же чушь. Неужели замысел Ликов и статуй настолько убог?

- Прекрасная Цалибу сама ведет свой род от Девы Исиды, эманации Всесильной Иштар, и она, несомненно, блестяще знает историю нашего мира. Но теперь я вижу, что она и мудростью своей значительно превосходит все слухи, прославляющие ее острый ум.

Комплименты и славословие в адрес красоты и мудрости Девы-Иннатхи были обычным делом в подобных беседах, да и вообще в повседневности Цалибу. Но сейчас ей интересно было наблюдать за сыном Цали Сумузи, который, конечно, не понимает, что был разгадан еще до того, как вошел в город-крепость Цала Исиды.

Иннатха медленно, плавно перенесла вес на другую ногу и сменила позу, как бы невзначай проведя рукой с остро заточенными золотыми ногтями по холмикам грудей и еле выступающей округлости живота, на какое-то время позволяя трем парам глаз, устремленных на нее, насладиться позой, демонстрирующей все изгибы ее тела в самом выгодном ракурсе. Две пары глаз взирали на юное тело Цалибу с сожалением о собственной утраченной молодости, как всегда, смотрят на молодых дев старики, а вот в глазах самого немощного на вид читалось плохо скрываемое восхищение напополам с вожделением. Ни один старик не будет смотреть на женщину так.