Глазами жертвы - Омер Майк - Страница 11

– Вокруг большой колотой раны обнаружены следы человеческой слюны. Ты была права.

Зои кивнула, щелчки прекратились.

– Он пил кровь.

– Похоже на то. О’Доннелл сказала, что токсикологический отчет еще не готов, поэтому пока нельзя утверждать, что жертве не делали инъекцию.

– Угу. – Зои повернулась к своему списку и вычеркнула «Раны от иглы», написав рядом: «Употребление крови».

– Слушай, я уже есть хочу. А ты не проголодалась?

– Слегка, – рассеянно пробормотала она. – Надо подумать.

– Долго не тяни. Не то я съем свою клавиатуру.

Как только Тейтум ушел, в наушниках снова запела Адель, но Зои не слушала ее и даже не подпевала. Употребление крови. Один из убийц пил кровь жертвы. Вероятно, еще набрал немного про запас.

Вопреки общепринятым убеждениям, человек, пьющий кровь, необязательно сумасшедший. Им определенно владеют крайне нетипичные фантазии; тем не менее в ряде случаев люди, склонные к каннибализму или питью крови, не безумны с медицинской точки зрения. И далеко не все из них совершали убийства.

Психиатры расходятся во мнениях относительно клинического вампиризма, называемого еще синдромом Ренфилда. Одни считают его мифом, другие – реальным заболеванием. Многие специалисты полагают, что употребление крови человеком – не более чем симптом другого заболевания, например шизофрении. Зои не знала точно, где проводились научные дискуссии и описан ли синдром Ренфилда в медицинской литературе, но припомнила исследователя из Атланты, который изучал это явление последние семь лет.

Она нашла адрес его электронной почты в Интернете и быстро набросала письмо. Объяснила, что столкнулась со случаем клинического вампиризма при расследовании, и спросила, есть ли сведения о пострадавших от него в Чикаго.

Затем вернулась к списку. До сих пор она приписывала все проявления агрессии субъекту альфа и допускала возможность, что бета оставался лишь зрителем, наблюдавшим за альфой, но сильно в этом сомневалась. Тот, кто надел на жертву цепочку и накрыл ее тело, не мог забрать трофей. Он чувствовал себя виноватым. Значит, он сделал больше, чем зритель. Он участвовал в нападении. Это, вероятно, означало, что кровь пил именно он. По словам Альберта Лэма, Кэтрин почти никогда не снимала серебряную цепочку. Человек, надевший украшение на жертву, скорее всего, был с ней знаком. Он заметил, что цепочки нет, отыскал ее и надел на Кэтрин.

Зои продолжала делить список, поглядывая на фотографии, чтобы найти подтверждение своим догадкам. Наконец получилось два списка поменьше.

Альфа – выбор жертвы, план, изнасилование и убийство, трофей

Бета – знакомство с жертвой, употребление крови, одеяло, цепочка

А что с кровавыми следами? Судя по отчету полиции, в спальне обнаружили много отпечатков ботинок сорок третьего размера. Видимо, они принадлежали субъекту бета, который искал цепочку. Выходит, большинство следов – его. Он случайно наступил в пятно крови, потому что метался вокруг тела жертвы.

Во всей квартире найден лишь один частичный отпечаток ботинка другого размера. Альфа заметил, что наступил в кровь, и вытер подошву ботинка. Аккуратно, спокойно, помня об осторожности. Он наверняка убивал и раньше. Бета же был новичком.

В животе громко заурчало. Зои проголодалась. Она выключила музыку, сняла наушники и окликнула Тейтума, сидевшего за перегородкой:

– Эй, ты еще хочешь есть?

– Еды… скорее, – просипел он в ответ голосом изможденного в пустыне.

Бентли закатила глаза.

– Ладно-ладно. Только давай найдем кафе посимпатичнее. Мне нужно сменить обстановку.

Желудок мужчины склонен к непостоянству.

Обсуждение кулинарных запросов затянулось в основном по вине Тейтума. Он внезапно ощутил острое желание съесть бургер, поэтому отклонил несколько предложенных Зои кафе, где бургеры не готовили. Когда она раздраженно потребовала решать скорее, бургеры ему уже есть расхотелось.

В конце концов остановились на заведении «Таверна Нико» с неплохими отзывами, включая один пятизвездочный: «Здесь мне сделал предложение Тони, любовь всей моей жизни!!!!!!! Шашлычки-сувлаки очень неплохи».

Свободных столиков почти не оказалось, но один все-таки нашли – в дальнем углу у окна, выходившего на оживленную улицу. Внутри было шумно: разговоры десятков посетителей и звон посуды с кухни смешивались с веселой греческой мелодией, раздававшейся из динамиков под потолком.

К ним тут же подбежал официант – круглолицый мужчина с проседью в волосах и широкой улыбкой под густыми усами. Он предложил попробовать «Особое меню Нико для пар», которое состояло из нескольких блюд. Хотя парой они не были, предложение сочли заманчивым. Тейтум также заказал себе стакан узо – анисовой водки.

– Музыка действует мне на нервы, – пожаловалась Зои.

– А мне нравится, – с улыбкой ответил напарник. – Очень атмосферно.

Бентли покачала головой. Повисло молчание. Играла музыка. Женщина за соседним столиком громко и отрывисто смеялась, напоминая лающую гиену. В другом конце зала хором пели «С днем рожденья тебя», перекрикивая звук из динамиков. Тейтум надеялся, что местная еда стоит этих мучений.

– Как там Марвин? – спросила Зои.

Грей вздохнул. Час назад он получил от дедушки загадочное сообщение: «У нас есть ножовка?» У Тейтума она была, однако он, повинуясь инстинкту, ответил, что ножовки нет. Ответ пришел почти сразу: «Врунишка, я уже нашел!» Поддавшись панике, которую у него частенько вызывало общение с дедом, Тейтум осторожно поинтересовался, зачем Марвину ножовка. Тот не ответил ни на сообщение, ни на три телефонных звонка. Грей еще размышлял, попросить ли соседа проверить, чтобы Марвин не отпилил себе руку.

– У него все хорошо, – наконец ответил Тейтум. – Развлекается. Организовал кружок сомнительного чтения, пригласил в него с десяток женщин. Теперь встречаются дважды в неделю, в основном в моей квартире. Еще он осваивает губную гармошку, но, я подозреваю, только чтобы пугать кота. Ах да, и начал заниматься тайцзицюань.

– Тайцзицюань – неплохое занятие, – сказала Зои. – Хорошая гимнастика, вроде медитации.

– Только не для Марвина, – пробормотал Тейтум. Его дед выполнял упражнения так, как будто в него вселился дух Брюса Ли, отбивающегося от сотни злодеев с помощью нунчаков. – А ты когда-нибудь пробовала тайцзицюань?

– Нет, им когда-то занималась Андреа. Целый год делала упражнения по утрам.

– Как у нее дела?

– У нее все в порядке. Только мама, наверное, допекает.

Тейтум кивнул. На этом темы, не связанные с работой, закончились.

Он опасался, что Зои воспользуется паузой, чтобы начать обсуждение расследования. А ему хотелось избежать этого разговора. За неделю желание его напарницы поймать Гловера почти превратилось в одержимость. Прерываясь только на сон, она все время анализировала поведение убийцы, пытаясь предсказать его действия. Чем ближе становился день возвращения в Куантико, тем больше Зои впадала в отчаяние. Кроме того, разговоры об убийствах портили Тейтуму аппетит.

– Кстати, что ты думаешь о детективе О’Доннелл?

– Она внушает доверие. А вот я ей не нравлюсь, – произнесла Зои.

– Почему ты так считаешь? По-моему, она к тебе прислушивается.

– Она еле меня терпит. Постоянно перебивает и раздражается, если я высказываю свое мнение.

– Мне кажется, у нее просто такая манера общения. Со мной она ведет себя точно так же.

– Значит, по ее манере общения я и заключаю, что ей не нравлюсь. – Зои пожала плечами.

Тейтум уже придумал следующий вопрос, когда появился официант. Он принес не меньше дюжины тарелочек с закусками, при этом не пользуясь подносом и явно подвергая посетителей опасности: одно неверное движение – и для кого-то обед в милой закусочной закончился бы миской дзадзики на голове. Чтобы расставить все на небольшом столике, Тейтуму весьма пригодились навыки игры в «Тетрис». Пока он искал место для очередной тарелки, официант оглашал название блюда.