Сам себе властелин (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 52

— Вассалкой, значит?

— Ага.

— Я тебя на другую должность назначу, ещё лучше.

— А какую?

— Увидишь.

— А когда?

— Как перестанешь мучить Владыку вопросами. Идём завтракать, у меня должности не придумываются на голодный желудок.

***

На кухню меня не пустили. Бабушка выбрала трёх орков помельче, назначила их поварятами, и теперь командовала приготовлением завтрака.

— Через полчаса будет, — заявила она, выставив меня, — подадим в парадную столовую. И передай своим вассалам: кто опоздает, останется голодным.

Пришлось ждать. Владыка, не Владыка, но если бабушка сказала, значит так и будет.

Вместе со мной, под дверью столовой ждали орки. Пришли строем, как детсадовцы выстроившись парами.

— Ничего не забыли? — спросил я.

Уру-Бука почесал в затылке, позагибал пальцы, и отправил их мыть руки. Пришёл мумий. Повздыхал и тихонько приложился к фляжке.

— Кушать подано, — распахнул двери орк-поварёнок, — шадитесь жрать, пожалуйшта.

И тут же получил подзатыльник от бабушки.

— Придётся воспитывать, — вздохнула старушка, — в замке Владыки так выражаться нельзя.

На завтрак были оладушки. Мне — на отдельной тарелочке, небольшие, нажареные лично бабушкой. Для орков — на огромных блюдах и соответствующего размера. Видели когда-нибудь оладушки формата а-четыре? Не думал, что такие бывают. Зеленокожие повязали салфетки, напоминающие слюнявчики, и взялись за вилки. И тыкали ими очень осторожно, боясь опять испортить посуду.

В столовую вбежал запыхавшийся орк. Видимо, караульный, примчавшийся от ворот.

— Там это. Пришёл. Штоит. Говорит, Владыку видеть. Вот.

Вскочить никто не успел. Бабушка хлопнула ладонью по столу и сурово зыркнула:

— Пока завтрак не окончен, никто не вскакивает. Доели, вытерли руки салфеткой, сказали спасибо. И только после этого можно идти. Понятно?

— А ешли враги? — поинтересовался Уру-Бука.

— Хоть огненный дождь. Приличные люди завтрак на полпути не бросают.

— Так то люди, а мы орки, — тихонечко прошептал Уру-Бука, но дальше спорить не стал.

Я вздохнул и доел последний оладушек, окунув в сметану. Не замок, а проходной двор. И ходят, и ходят. Надо повесить на ворота табличку: приём с десяти до двух. И в другое время незваным гостям не открывать. Только я не уверен, что светлые рыцари умеют читать.

На этот раз посетитель был только один. Тоже зелёный, только низенький, пухленький и носатый. Гоблин, одним словом.

— Мастега вызывали? — внезапный гость страшно картавил.

— Кого?!

— Мастега по настгойке оггана.

— Чего он ругаетшя, Владыка? — спросил Уру-Бука, почёсывая в затылке — может его дубиной штукнуть?

— Это мастер по настройке органа, музыкальный инструмент такой. Впустите!

Дождавшись, пока поднимется решётка, гоблин вошёл в замок.

— Лев Бонифатьевич, — протянул он мне руку.

— Очень приятно. Иван Чернов, Чёрный Владыка.

— Да-да, я слышал пго вас.

Гоблин посмотрел на Уру-Буку и сунул ему здоровенный саквояж.

— Будете нести, молодой человек. Я слишком стаг, чтобы таскать тяжести.

Орк настолько обалдел от наглости, что без слов взял поклажу.

— Показывайте, где больной.

— У нас все шдоровы, — Уру-Бука нахмурился.

— Я пго инстгумент, молодой человек. Музыка живая и тоже может заболеть.

— Пройдёмте, гражданин настройщик, — я усмехнулся и указал на дворец.

— Ой, вы так умеете говогить, что я сразу вспоминаю ваших пгедков. Очень сложные были люди. В пгошлый газ, ваш дядюшка, кстати, выгнал меня только услышав цену. Ну и что? Огган так и стоит сломанный. А всё почему? Потому что Лев Бонифатьевич единственный мастег по огганам на тысячу миль.

— Монополия?

— Непопулягная пгофессия, молодой человек. Очень мало заказов.

— Бедствуете?

— Вовсе нет. Я на досуге ещё немножечко шью сапоги.

Гоблин окинул меня взглядом, особо осмотрев ноги.

— Кстати, на вас мои туфли.

— Удобные получились, спасибо.

— Я делаю только хогошую обувь, молодой человек. Главное правило пгофессионала: делай хорошо или не делай вовсе.

Уру-Бука согласно хмыкнул.

— Вот и посмотрим, как вы хорошо справитесь с органом. Он мне, знаете ли, дорог.

— Ой, даже не думайте. Будет лучше, чем новый.

На входе во дворец мы столкнулись с бабушкой.

— Это что за новый орк? Не помню таких мелких.

Она сурово нахмурила брови, вглядываясь в гоблина. А вот реакция Льва Бонифатьевича была неожиданной.

— Сударыня! Как я рад вас видеть. Вы по-прежнему божественно прекрасны и полны сил!

Гоблин галантно расшаркался и манерно поцеловал бабушке ручку. Картавость у него пропала.

— Простите… Не могу припомнить: мы знакомы? — бабушка вдруг застеснялась.

— Как же, о прекраснейшая Матильда, — гоблин снова поклонился, — разве можно забыть бал на день Зимнего Солнцестояния, который давал ваш отец. Вы тогда бесподобно танцевали “Оробанду” с графом… Не помню, как его звали. Но вы! До сих пор я помню ваше чудесное платье из белого кайтайского шёлка.

— Ах, — бабушка покраснела, — как давно это было. Я уже стала забывать.

— Ваш выход в тёмный свет стал событием того года.

— Оставьте, — бабушка игриво махнула рукой, — столько лет прошло. Я давно уже не та девочка.

— Позвольте не согласиться. Вы всё такая же красавица, как и прежде…

В дверях показался мумий и гоблин тут же стал прощаться.

— Прошу меня извинить, сударыня, работа зовёт. Разрешите откланяться.

Гоблин потянул меня за рукав.

— Пойдёмте судагь, где там ваш огган.

За спиной мумий спросил у бабушки:

— Это что за зелёный был?

— Ой, старый знакомый, не обращай внимания.

— Та-а-ак… Что ещё за знакомый? Откуда ты эту зелёную морду знаешь?

Я на всякий случай ускорил шаг. Не дай тёмные боги я попаду в их разборки. А если и гоблин попадёт под горячую руку моим старикам, то орган так и останется сломанным. Гоблин почувствовал то же самое и бежал трусцой впереди меня. Только Уру-Бука не торопился, шёл себе за нами следом и весело размахивал саквояжем.

Осмотр органа занял у гоблина почти час. Он облазил весь огромный инструмент, обнюхал, подудел в некоторые трубы и чуть ли не облизал.

— Всё понятно, молодой человек. Гемонт возможен, но будет очень сложным. Потгебуется не меньше недели, если повезёт. С вас жильё на это время, питание, командиговочные, суточные и гонорар за габоту. Итого тысяча двести золотых гульденов.

— Что?! — на стене появилась дверь Казны, — это почти килограмм золота!

— Девятьсот шестьдесят грамм, — сварливо уточнил гоблин, — и это я вам сделал скидку, за право упоминать ваш инструмент в погтфолио.

— Наглый грабёж! — Казна заверещала, добавив в голос ультразвук. — В прошлый раз этот гоблин просил полкило золота! Я всё помню! У меня записано!

— Инфляция, моя дорогуша, — Лев Бонифатьевич потёр ладошки, — а если не нгавится, можете поискать другого настгойшика.

— Ваня! — Казна хлопнула дверцей, — ну хоть ты скажи, что не собираешься отдавать такие деньги на глупости.

Я вздохнул.

— Во-первых, это не командировка, а выезд специалиста на дом. Так? Во-вторых, в этом случае — никаких суточных и питания за счёт заказчика…

Вдвоём с Казной мы выторговали у гоблина двести монет.

— Вы гежете меня без ножа, — Лев Бонифатьевич тяжело вздохнул, будто мы отобрали у него последнюю корочку хлеба, — но из уважения к вашим пгедкам и вам пегсонально, я согласен. Но тогда я запишу в портфолио полную переделку инструмента.

— Можете добавить рояль.

— А он у вас есть? — встрепенулся гоблин. — За отдельную плату…

— Нету. Но если бы был, то вы бы его отремонтировали. Так что, смело записывайте его в своё портфолио.

Гоблин серьёзно кивнул.

— А можно ещё барабан починить? — неожиданно влез Уру-Бука.

— Какой барабан?