Любовь и волки (СИ) - Иванова Ольга Владимировна - Страница 16

Не знаю, как дожила до того самого рассвета. Дом еще несколько раз трясло вслед за протяжным воем. К тому же хотелось пить, есть и по нужде. Естественные потребности, что б их, давали знать о себе даже в такой критической ситуации. Я не заметила, как вой наконец стих, на меня же внезапно навалилась дрема. Проснулась, когда за окном уже совсем рассвело.

Илья Аристархович тоже пропал, отчего у меня даже закралось подозрение, что он был лишь плодом моего воспаленного сознания, одним словом, бредом. Но потом я увидела, что дверь приоткрыта и ринулась к ней.

Уже взявшись за ручку, остановилась. В груди зашевелился страх: а что если волки все еще где-то поблизости? Но оставаться в комнате тоже не выход.

В коридоре было пусто и тихо. Я, стараясь ступать неслышно, пошла к лестнице. У спальни Глеба замерла, приоткрыла осторожно дверь: никого. Кровать идеально застлана, что подтверждало: Глеб этой ночью не спал на ней.

Спускаясь по лестнице, я все время прислушивалась: есть ли кто дома? Уже внизу хотела направиться к кухне, но вдруг увидела, что дверь в подвал открыта. Сердце отчего-то застучало в разы быстрее, словно за ней меня ждало что-то важное. Было страшно и любопытно одновременно. А еще теплилась надежда, что увижу там Глеба, живого и невредимого. Да, я накричала бы на него, выплеснула всю свою обиду и непонимание, может, даже поколотила, чтобы сбросить весь страх, что накопился за ночь, но мне важно было знать, что с ним все в порядке.

Я все же решилась зайти. Как и прошлый раз, лампочки зажглись сами, освещая крутые ступеньки. Я осторожно спустилась по ним, и меня охватило еще большее волнение: обе двери были распахнуты настежь. Там, где находился стол с лабораторными емкостями, ничего нового я не увидела, разве что большую колбу, заполненную некой золотисто-коричневой жидкостью. Такой цвет часто имеют травяные отвары. А вот за второй дверью...

Заглянув туда, мне почудилось, что кошмар прошедшей ночи все еще продолжается. И увидела я там вовсе не то что ожидала. Точнее, я готова была увидеть все что угодно, но только не это. Цепи с наручниками. Две пары, на равном расстоянии прикованные к голой стене. Меня пробрал озноб, но я все равно, ведомая чувством, что было сильнее меня, подошла ближе. Присела на корточки и дотронулась до одной из цепей, потом приподняла ее: тяжелая. А в следующее мгновение взгляд выхватил на металле браслета кровь. Бурые, уже подсохшие капли, я обнаружила и рядом на полу. Другие браслеты тоже были измазаны в крови. Казалось, они впивались в чьи-то запястья до глубоких ран.

Господи, да это орудия пыток какие-то! Я наконец опомнилась и отшатнулась от ужасной находки. Но откуда все это здесь? Неужели они принадлежат Глебу? Сразу вспомнилось, как он спешно закрывал это самое помещение, словно боясь, что я могу что-то рассмотреть. Теперь понятно, почему... Мозг все еще отказывался анализировать происходящее, а взгляд переметнулся в дальний угол, где что-то белело. Достаточно было приблизиться на несколько шагов, чтобы понять: это футболка Глеба.  Не в крови, не рваная, просто небрежно брошенная на пол. Чуть дальше лежали его джинсы. Снимал одежду впопыхах? Зачем?

Кто-нибудь, объясните мне, что здесь происходит? Что все это значит? И какое отношение ко всему этому имеет Глеб? Мой Глеб! В голову полезли догадки, одна страшнее другой. От волнения закружилась голова, стало душно и невыносимо находиться в этом месте. Я попятилась к двери, затем опрометью бросилась к лестнице. Взлетела по ней в считанные секунды, вырвалась в просторный холл... И услышала чьи-то шаги в кухне. Наверное, с минуту, я разрывалась между тем, чтобы сбежать из дома вовсе, и тем, чтобы узнать, кто там. Глеб? Софья Ильинична? Желание выяснить все до конца победило, и я снова стала красться, на этот раз в сторону кухни. Дверь уже была распахнута, поэтому я сразу увидела Глеба. Полностью обнаженного. Но даже это не поразило меня так, как то, что он делал. Ел сырое мясо, с жадностью вгрызаясь в его мякоть, как хищный зверь.

Меня снова повело, замутило, и я приткнулась плечом к дверному косяку.

— Глеб? — хрипло вырвалось у меня. — Да кто ты такой, черт побери?

Он поднял глаза, желтые, со зрачком, суженным до точки. И в этот миг мой рассудок выкинул белый флаг. Я все-таки потеряла сознание.

Кто-то легонько похлопал меня по щекам, затем раздалось тихое, но взволнованное:

— Анюта... Аня...

Глеб.

Я тотчас вспомнила все, что произошло до моего обморока, и открыла глаза, со страхом уставившись на жениха, который склонился надо мной. Краем сознания я отметила, что лежу на диванчике в гостиной, а Глеб уже успел прикрыть свою наготу кухонным полотенцем, умудрившись как-то обвязать его вокруг бедер.

— Аня? — он смотрел на меня со смесью стыда и беспокойства. Глаза его были уже совсем обычными, зато щеки покрывала густая щетина.

«Может, показалось все?» — пронеслась «убаюкивающая» мысль, но разум тут же воспротивился: «Ага, все-все? И то, что всю ночь провела под замком? А наручники, кровь...» От мелькнувшей перед глазами картинки взмокла спина. Я, действуя на неких инстинктах, зарядила Глебу коленкой в пах. Об этом стандартном приемчике самообороны знала лишь отдаленно и уж точно никогда не использовала, даже больше: была уверена, что у меня самой подобное никогда не получится. Но, кажется, ошиблась. Глаза Глеба сперва расширились в удивлении, а после он взвыл, хватаясь за свое мужское естество. Я же, пока он переваривал мой поступок и отходил от болевого шока, выбралась из-под него и заняла оборонительную позицию за кадкой с фикусом.

— Не подходи ко мне, маньячилло! — крикнула, выглядывая из-за густой листвы.

— Ань, ты не так все поняла... — Глеб выглядел потерянным. Даже жалко стало его. Но всего на миг.

— Кто сбежал и закрыл меня в спальне? — меня всю потряхивало. — У кого в подвале жуткие орудия пыток? И кто, наконец, жрал мясо? Сырым. Еще и без штанов! Какой нормальный человек способен на такое? У тебя есть ответы на все эти вопросы? Не очередная ложь для дурочки Ани, а правда! Кто ты, Глеб?

— Эти наручники для меня. Чтобы не причинить вред тебе в первую очередь, — убито произнес Глеб. — И тебя закрыл по той же причине.

— Какой именно вред ты можешь причинить мне? — настороженно уточнила я.

— Я... Я... Я... — его будто заклинило. Он тер свой затылок и не мог никак продолжить. — Прости! — Глеб сжал кулаки до побеления костяшек, а на его щеках проступили напряженные желваки. — Не могу... Не могу тебе этого сказать. Даже если бы хотел...

— Почему?

— Потому что...

— Потому что я должна догадаться сама? — вспомнились мне слова призрака.

— Откуда ты знаешь? — Глеб взметнул на меня изумленный взгляд.

— Прадед твой сказал. Илья Аристархович, — отозвалась я с вызовом. — Значит, у меня не галлюцинации, да? И это не от усталости? Ты ведь тоже видишь своего прадеда, только снова врешь мне, так ведь? – я сама не заметила, как повысила голос, почти перейдя на крик. — Почему, Глеб?

Он лишь убито покачал головой.

— Ладно, — я с шумом выдохнула и вышла из своего укрытия. — Хорошо. Буду угадывать. Можешь говорить мне, когда будет «холодно», когда «жарко»... Так же можно?

— Не знаю, — Глеб развел руками. А еще занервничал, очень занервничал.

— Будем думать логически, — продолжила я. — У тебя есть тайна. О ней знает твоя бабушка, твой потусторонний прадед, соседка Акулина, Серовы... Тепло? Они ведь все знают твою тайну?

Глеб нехотя кивнул.

— Похоже, даже жарко... — тихо протянула я. — Это как-то связано с криминалом? Прости, но это первое, что приходит мне в голову, особенно после наручников и крови в подвале.

— Никакого криминала, — хрипло отозвался Глеб.

— Значит, наркотики, оружие и прочее вычеркиваем, да? — уточнила я.

— Именно.

— То, что ты ел мясо, тоже с этим связано? — озадачилась я.