Между нами море (СИ) - Алешкина Ольга - Страница 12

Я вернулась и снова легла, зарывшись с головой в казенное одеяло. Меня знобило. От страха, напряжения и, вероятно, усталости. Я засыпала, просыпалась вновь, на автопилоте шлепала в туалет и возвращалась на своё ложе. К брошенному пакету с едой не притрагивалась, лишь жадно пила из бутылки воду, перед тем как снова отключиться.

Минули вторые сутки моего побега.

— Девушка, девушка, — услышала я, сквозь сон и приоткрыла глаза. Соседка, занимавшая нижнюю полку напротив, трясла меня за руку. — Вам плохо, нездоровится? Вы бормотали во сне и бились как в лихорадке.

Она приподнялась на цыпочках и опустила мне на лоб ладонь, с зажатым в ней платком. По-хозяйски смахнула со лба испарину. Я попробовала возразить, но пересохшее горло отказывалось выдавливать из себя звуки, получалось лишь жалкое мычание. Тогда я помотала головой, надеясь, что она отстанет и попыталась подняться.

— Лежите, — категорично возразила она и прижала к матрасу мою руку. — Я позову начальника состава.

Она унеслась в конец вагона, а я всё-таки спустилась. В этот раз спуск дался мне тяжело. Обстановка вагона кружилась и расплывалась почти с такой же скоростью что и пейзаж за окном. В голове противно шумело — тынц-тынц — словно маленький, невидимый гном ударял над ухом в металлические тарелочки.

— Вам лучше дождаться Валентину, — посоветовал мужчина с усами, по-видимому муж убежавшей за помощью женщины.

Я сфокусировала на нём взгляд, планируя ответить, что-то вроде спасибо и отвернулась. Он смотрел на меня с какой-то брезгливой жалостью. Именно эти взгляды станут тебя преследовать, мелькнула мысль. Даже Гордей будет смотреть так же. Ты поступаешь правильно.

Я стянула с полки рюкзак, закинула на плечо и снова отправилась по привычному уже маршруту. Умылась холодной водой, постояла, опершись локтями на раковину и свесив на ладони голову, а потом полезла в кармашек своей ноши. Заветных конвертов больше не осталось. Вероятно, последний использовала на автомате, не отдавая отчета. Долго размышлять не пришлось, рванула пополам запасную футболку из рюкзака. Господи, двадцать первый век на дворе, а я с тряпками…

Начальник состава, проводница и Валентина уже крутились возле нашего «купе». Соседка первой заметила меня и всплеснула руками. Я чувствовала, как покрываюсь потом, следом накатывал страх. Страх перед этими людьми, собравшимися здесь, чтобы рассматривать меня. Меня заставили лечь на место соседки, выглядела я выходит действительно неважно. Из аптечки, которую она держала в руках, проводница сунула мне градусник и машинально опустила на лоб ладонь. Начальник состава задумчиво рассматривал меня, а потом озвучил проводнику свой вердикт:

— На ближайшую станцию скорую вызову, сдашь им на руки.

Ссадили меня на станции небольшого уральского города, скорая помощь передала в руки приемной сестры, та усадила на кушетку. Девушка задала кучу стандартных вопросов, параллельно царапая ручкой бумагу, и повернулась:

— Далеко ехали?

— В Барнаул, к родственникам, — шепнула я и прикрыла глаза, избегая дальнейших расспросов.

Температура, давление, кардиограмма. Беглый осмотр спустившимся врачом и определение меня в палату терапии. И не одна из них не догадалась заглянуть мне между ног. Да и откуда им догадываться, я же не жаловалась. Уже другая сестра вкатила в палату стойку, затянула на моем предплечье жгут и улыбнулась:

— Поработаем ручкой.

Улыбка её была мягкой, располагающей и глаза наполнены заботой. Легкая седина в отросших волосах и энергичные, но деликатные жесты. Женщина нащупала пальцем вену и уколола почти не ощутимо. Она здесь на своём месте, решила я и спросила:

— Что это?

— Витаминки. Не беспокойтесь.

В следующий свой визит она принесла два направления: анализ крови и мочи, мне предстояло сдать их завтра утром. Анализ мочи меня беспокоил особо, как и то, что совсем скоро свернутый кусок хлопка перестанет справляться и я залью больничную простынь кровью.

— Девчат, ужинать бегите, — обратилась она к моим соседкам по палате, двум милым дамам, абсолютно не девчачьего возраста и повернулась ко мне: — Вам позже в палату принесут.

Соседки охотно устремились на выход, развлечений в больнице немного, приемы пищи, подозреваю одно из таковых, а сестра придвинула единственный на палату стул и села рядом.

— Меня зовут Галя. Так и зовите, без лишний регалий, я привыкла, — мягко добавила она и по-особенному на меня посмотрела. Я сообразила, что торопила соседок она не случайно и вздохнула. Так и оказалось. Галя коснулась моей руки, проверила пластырь, фиксирующий иглу, и легонько сжала мою ладонь: — Ася, вы должны сказать мне, откуда у вас эти синяки? Этот, на запястье, и тот… на скуле.

Она замолчала, разглядывая меня. Взгляд такой доверительный и такой… испытующий, рассчитывающий уловить каждое движение зрачка, любую эмоцию.

«— Запястье ерунда, вот на лодыжках и бедрах…» — сказала я мысленно, думая о возможных вариантах. Что если я поделюсь с этой женщиной? Какие у моего признания будут последствия, сможет ли она сохранить мои тайны?

Подумав, я пришла к выводу — на этом этапе союзник мне просто необходим. Либо мне остается бежать. Дождаться, когда она уйдет, не вечно же ей тут сидеть и смотреть вот так, избавиться от иглы в моей руке, встать и незаметно прошмыгнуть к одному из выходов. Найти нужный. Лазейка есть в каждой больнице, главное её отыскать. Только… я слишком слаба, чтобы сбегать, у меня слишком болит там, между бедер, и боль эта не торопится утихать, а кажется даже наоборот, возрастает. Мне требуется передышка, да и бежать в приближающуюся ночь, на улицы чужого города… В общем, я решила, что покинуть больницу я всегда успею и рассказала ей всё. Без подробностей, только факты.

— Господи, деточка, что ты пережила, — ахнула она и скривилась: — Ты понимаешь, дитя моё, что я должна вызвать полицию?

Похоже ей самой эта идея не по душе.

— Я понимаю. Но поверьте, сбегу раньше, чем они успеют приехать. И вам меня не остановить.

— Сбежит она. Куда ты сбежишь, ты посмотри на себя, шаг сделаешь, да в обморок свалишься.

Мы недолго перепирались, она сдалась. И перевезла меня на каталке в родильное отделение. Там меня осмотрела её подруга, акушер-гинеколог. Женщина устало стянула испачканные кровью перчатки, опустилась на стул и повернулась к Галине:

— Что-что? Разрыв похоже, надо шов наложить. Сейчас укол поставлю, будешь ассистировать.

Мне наложили шов, акушер сказала, что мне повезло и добавила, что я сумасшедшая. Я её поблагодарила хриплым шепотом, из-за стоящих в горле слёз, от облегчения, и немножко от обиды, так мне её «повезло» не понравилось. Сомнительное везение. А потом Галина неделю выхаживала меня у себя дома. Следила, чтобы я принимала назначенные её подругой таблетки и не хотела, чтобы я уезжала, когда я собралась. Галя, воспитывающая сына одна и проводившая его в армию, остро чувствовала одиночество и была готова оставить меня у себя, вплоть до его возвращения. Но я не хотела этого сближения, очень много она обо мне узнала. Очень близко я её подпустила и уверена, останусь — подпущу ещё ближе. А это мне ни к чему.

Мне нужно бежать. Далеко-далеко. Чтобы никто меня не нашел и не обидел. Чтобы расстояние между нами в целое море. Чтобы Гордей был счастлив. Со мной у него этого счастья не будет. Со мной он будет слышать упреки и перешептывания.

И я уехала. Преодолела ещё триста километров и осела в промышленном городке за Уралом.

— А у нас постоялец! — радостно объявила Наташка, встречая нас у калитки.

— Давайте, называть их гостями, — предложила я и добавила: — Дом же у нас гостевой.

Гамлет пожал плечами, хорошо, мол, и пошел открывать ворота, чтобы загнать машину и выгрузить бассейн. Мы всё-таки купили его. Каркасный, вполне приличного размера.