Между нами море (СИ) - Алешкина Ольга - Страница 30

— … уверен ты в этом месте никогда не была, клянусь, тебе понравится, — слышу я обрывок фразы и поднимаюсь:

— Черт с тобой, я согласна, покажешь мне это удивительное место. Сколько туда езды?

— Минут пятнадцать.

Я произвела нехитрые подсчеты и подытожила:

— Выезжаем через час, чтобы вернуться к пяти и отпустить Наталью.

Если в чувствах не заладилось, то в вопросах «бизнеса» дела обстояли многим оптимистичнее. За этот час я успела проверить почту и сообщения на телефоне, под гулкие удары собственного сердца, никак не желающего прекратить свой марафонский забег. Люди интересовались, уточняли, предварительно бронировали. Я сделала несколько дополнительных фотографий номеров, территории и отправила их по запросу, ответила на массу вопросов, получив взамен с десяток реальных обещаний подумать и три аванса.

Когда я выбралась из своего домика, Гамлет уже поджидал меня у машины. Без привычного спортивного костюма, в рубашке и брюках, надушенный. Плохая идея, зря я согласилась. Можно было сказать, что планы поменялись, что я передумала, в конце концов, но мне показалось неудобным разочаровывать его, старался.

Ехали молча, под пение на английском, что меня вполне устроило. Гамлет беспричинно улыбался, тряс шевелюрой и на меня поглядывал. Взгляды эти я отмечала боковым зрением, в основном рассматривая пейзаж за окном. Дорога сделала виток, сквозь кроны сосны я приметила мелькнувшее море и забеспокоилась — не на один из диких пляжей он меня везет? К такой встрече я сейчас не готова вдвойне.

— Мы едем к морю? — с тревогой спросила я.

— Обижаешь, — щёлкнул он пальцами, — разве в этих краях можно кого-то удивить морем?

Я немного успокоилась, но повторно пожалела о поездке. А через пару километров сообразила куда он меня везет.

Так и оказалось, к водопаду. Крошечный, младенец среди себе подобных, оттого не слишком привлекал туристов, но места здесь действительно живописные. Сообщать Гамлету, что я тут уже бывала много лет назад не стала. Более того, с «мужиком от которого одни проблемы». Мы ездили сюда на велосипедах, причем велик для меня он стянул у своего друга Саргана, бросив того у фонтана, возмущаться вслед. Так и прикатил на встречу со мной, управляя одной рукой, а другой держал за руль технику для меня. Вечером мы вернули велосипед хозяину, тот обиженно бурчал, клялся набить в следующий раз дружку морду, но Гордей лишь подтрунивал над ним. Потом они долго боролись в обгорелой на солнце траве, а спустя несколько минут уже ржали над тем, как Сарган не сразу врубился, что происходит. Как бежал за ним, поедая на бегу мороженое, как наступил на шнурок и помахав «клешнями» в воздухе, таки шмякнулся на плитку, размазав пломбир по щеке.

Иногда я замечала недовольство Саргана в свою сторону. Он не хотел делиться со мной другом, ревновал. Бесился, что тот всё больше и больше времени проводил со мной. Интересно, они сейчас видятся, дружат по-прежнему? Или и тут я стала помехой?

— Нравится? — светился самоваром Гамлет.

— Да, красивое место.

Я спустилась к реке, некоторые считали её ручьем, и сунула руку в воду — холодная. Воздух свежий, влажный, шум потока не будоражит, недостаточно мощи, скорее убаюкивает. Разнится с моим внутренним состоянием, там бушует стихия, штормит.

Не отвлекало. Ни поездка эта, не болтовня армянина. От вида местных красот тяжелыми волнами накатывали воспоминания, а к рассказу Гамлета я попросту не прислушивалась, частил фоном. Дурацкая оказалась затея.

Дома мы оказались раньше задуманного. Наташу я отпустила и вспомнила о пропущенном обеде, хотя время близилось к ужину. Овощи у меня подгорели, куриное филе вышло пересушенным. Тогда я решила пустить филе на салат, но, когда кромсала шампиньоны, порезала палец. Бросилась к аптечке, достала пластырь и заревела — ну, вот за что, за что меня любить, если я даже ужин приготовить не в состоянии?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍«А кто тебе вообще говорил, что любит?» Слезы утерла, палец промыла, запечатала пластырем и глянула на часы. А потом подумала: уж лучше бы совсем не приходил. Помучалась бы, конечно, а там, глядишь, и отмучалась. И решение принимать не нужно, тем более, если ты не в состоянии принять этого решения.

Гордей приехал с бутылкой вина, вслед за сгущающимися сумерками.

— Ты чего без света сидишь? — вошел он и щелкнул по клавише. Вспыхнула люстра, озаряя его лицо, улыбку. Жизнь. Он лучился жизнью, а от меня несло нафталином, как от теткиного дома. Несколько шагов и он садится у меня в ногах, заглядывает в глаза: — Что-то случилось, ты чего такая кислая?

— Ты что-то празднуешь? — спросила я, указав глазами на бутылку вина, которую он попутно определил на стол. Гордей хлопнул в ладоши, растер их и выпрямился:

— Мы празднуем, ты и я. Сегодня подписали выгодный контракт с федеральной сетью.

— Поздравляю.

— Ты не ответила, Ася. У тебя всё хорошо?

— Да, — кивнула я и спросила: — Ты голодный?

— Очень, готов сожрать что угодно, даже борщ недельной давности.

— Борща нет, у меня только салат.

— Можем пойти куда-нибудь. Точно, давай в ресторан завалимся, отметим как следует.

— Я не могу, извини, — помотала я головой. Встала с дивана, прошлась по комнате, увеличивая между нами дистанцию. Открыла комод, сунула в него тетрадь со своими записями, передвинула вазу с цветами, шепча себе "не суетись, не суетись", и добавила: — Честно не могу. Ты иди, поужинай по-человечески.

— Ну, уж нет, я салат хочу, — протянул он и пошутил: — Давай не жадничай. Я руки мыть.

Салат я положила ему и себе. Гордей ел с аппетитом, действительно голоден, я неохотно, больше для того, чтобы избежать лишних вопросов. Покончив с салатом, он предложил пить вино на ковре. Сам уселся на пол, упер в диван спину и вытянул ноги. Похлопал рядом с собой, подзывая меня. Под видом мытья посуды, я прошла в зону кухни, думая, как мне поступить. Рассказывать о визите Марины Николаевны, значит их ссорить. Мне этого не хотелось. Маму нужно беречь. Я вот свою не уберегла.

Я вообще ничего не сберегла в этой жизни: ни маму, ни тетку, ни девственность.

Меня бросало то в жар, то в холод от пляски разномастных мыслей, ещё минута и взорвут мозг. Я возвращаюсь к нему, он сидит, запрокинув голову и прикрыв веки, слышит мои шаги и оживает:

— Кстати, Ась, — вытаскивает из кармана телефон. — Посмотри ещё фотографии, пожалуйста.

Протягивает мобильник мне, а я понимаю: он не забудет и не простит. А что ты хотела — ты ведь не забыла. Только сначала он будет винить неведомых их, а позже, когда неизвестные подонки постепенно забудутся, их проще забыть, их не знаешь, даже обличию не нужно размываться, стираясь из памяти, а я буду тут, рядом, вечное напоминание… и кто знает сколько пройдет времени, когда он начнет винить уже меня.

— Уходи, — тихо прошептала я, безвольно свесив руки. Он нахмурил брови, и я громче добавила: — Уйди, пожалуйста, Гордей.

— Что я не так сделал? — раскинул он руки. Поднялся, приблизился, я отступила в сторону. — Что не так?

— Я прошу тебя уехать. Пожалуйста, — с нажимом добавила я, не глядя в его сторону. Он взял меня за подбородок, повернул к себе:

— Ася, что, черт возьми, происходит?

— Хорошо, — согласилась я, отпрянула, освобождая лицо, и протянула руку: — Давай, посмотрю.

Я терпеливо листала снимки, он стоял рядом, сказав лишь «присядь». Ворох незнакомых мужиков казалось никогда не кончится, я послушно опустилась на диван, продолжая рассматривать физиономии, Гордей плюхнулся на пол, отпил из бокала, вроде бы успокоившись.

— Не торопись, ты слишком быстро листаешь, — заметил он, отставляя бокал, я как раз в очередной раз провела по экрану пальцем и оторопела. Прямо на меня с экрана улыбался Васёк. Мне показалось даже футболка на нём та же.

Ошибки быть не могло, точно он. Мой несостоявшийся убийца и душитель. Я собралась увеличить снимок, перепроверить, но зазвонивший телефон не позволил мне. «Милка», значилось на экране. Молча протянула телефон Гордею, тот отчетливо выругался «блядь» и скинул вызов. Экран вновь засветился физиономией Васька, я сглотнула и произнесла: