Брать живьем! 1919-й (СИ) - Юров Сергей - Страница 7

Разворачиваясь, я заметил, как Светловский с Рундуком, выскочив из здания, помчались к другой пролетке. Спустя считанные секунды я уже гнался за бандитами, понукая поджарого гнедого коня. Мне удалось разглядеть, что лакированный кабриолет свернул влево, на Площадную. Я стал охаживать кнутом бока гнедого. Вот и поворот! Кабриолет, миновав пересечение с Усманской, понесся вниз по улице с бешеной скоростью. Прохожие в испуге жались к домам, из окон выглядывали изумленные лица. Расстояние между нами с каждой секундой увеличивалось, и я начал сомневаться в исходе погони. Но помог случай. Развитая скорость сыграла с бандитами злую шутку. На колдобине легкий кабриолет порядочно встряхнуло, и Меченый на полном ходу вылетел на обочину. Пока он вставал и приходил в себя, а его сообщник разворачивался, я резко сократил расстояние. Когда Меченый вновь прыгнул в кабриолет, нас разделяло не более пятнадцати-двадцати метров. А ведь им еще надо было разогнаться! Давай, гнедой, поднапрягись, поднажми, дружок!

Осознав, что пролетка рядом, Меченый приподнялся и стал целить в меня из револьвера. Ба-бах! Пуля просвистела над левым плечом. Ба-бах! Еще одна прошла выше головы. Этак я допрыгаюсь! Намотав вожжи на левую руку, я достал из кобуры самовзводный наган и, прицелившись, спустил курок. Мимо! Пролетку потряхивало, и произвести точный выстрел было весьма проблематично. Далеко позади погромыхивал еще один экипаж, раздавалось улюлюканье. Я обернулся – это были Светловский и Скворцов! Снова посмотрев вперед, я неприятно удивился. Кабриолет, набирая скорость, уверенно увеличивал расстояние. Еще немного, и повернув в какой-нибудь тихий проулок, они попросту исчезнут, смоются как пыль с покатой крыши в ливень. А этих проулков в низовой части города хоть отбавляй! Чего ты тогда тянешь, Данила? Ты же в тире из пистолета выбивал все, что выбивается! Давай, тормози! Выбора нет! Я натянул вожжи, соскочил с пролетки на дорогу и, схватив наган двумя руками, выстрелил в высокого сообщника Меченого. Раненный бандит обмяк и, похоже, выпустил вожжи из рук. Пока Меченый подхватывал их и наверстывал упущенное, я вскочил в пролетку, разогнал гнедого и успел настолько приблизиться к нему, что видел, как ходили ходуном под темным пиджаком его лопатки.

– Тормози, Меченый, или я стреляю! – крикнул я во все горло.

– Получай, сука! – прозвучало в ответ.

Над плечом бандита показалось черное дуло револьвера и в то же мгновение изрыгнуло короткий язык пламени. Пуля свистнула в сантиметре от моего правого уха. Нет, секунда промедления, и мне конец! Я вскинул наган и спустил курок в тот момент, когда переднее левое колесо пролетки наскочило на мелкий камень. Пуля, естественно, попала не туда, куда я хотел.

Кабриолет по инерции проехал еще с полсотни метров и остановился. Я перевел дыхание и тихо подкатил к двухместному экипажу. Спрыгнув на землю и держа наган наготове, медленно обошел его слева. Длинноногий возница, склонившись всем корпусом вперед, держался левой рукой за окровавленное правое плечо и сквозь зубы матерно ругался. Меченый сидел с открытыми глазами, откинув голову на спинку сиденья, касаясь растрепанными волосами откидного верха. Он был мертв, пуля из нагана попала прямо ему в сердце.

Что я чувствовал, когда впервые убил человека? Да, в общем-то, ничего. Бандит хотел прикончить меня, а я – его. Мне повезло больше, в этом вся суть.

Подъехала другая пролетка. Мои товарищи спрыгнули с нее и с горящими глазами бросились ко мне.

– Меченый мертв, – сказал я им, водворяя наган обратно в кобуру. – Убит в перестрелке.

– Туда ему и дорога! – рявкнул Светловский. – Черт с ним!.. А тот, другой?

– Ранен в правое плечо.

– Прекрасно! И кто же это будет?

Рундук подошел к кабриолету, сунул ствол нагана под подбородок молодому сообщнику Меченого и приподнял его голову.

– Юнец какой-то, мелкая сошка!

– Кто такой? – спросил Светловский, глядя в глаза бандиту.

– Пошел ты, легавый, куда подальше! – сплюнул тот, опуская голову, заросшую светлорусыми волосами.

Начальник Угро повернулся к нам, поглаживая пальцами крутой подбородок.

– Послушай, Данила, где стоял кабриолет, когда Меченый выпрыгнул из окна?

– Через дом от Угро.

– И как этот верзила оказался в нужное время в нужном месте?.. А?.. Ничего, разберемся. Он у нас расколется, как миленький

Cкворцов повез тело Меченого в морг, а мы со Светловским доставили раненного в Угро и вызвали доктора Журкина. Поколдовав в лекарской над бандитом, он достал из его плеча пулю и перевязал бинтами. Поместив его за решетку и доложив Маркину о результатах погони, мы поднялись к себе на второй этаж. Там нас уже поджидали Карпин со Щербининым и молодая светловолосая гражданка в косынке, короткой сатиновой кофточке, простенькой юбке и черных шнурованных полуботинках. Сидя с поникшей головой на стуле, она тяжело и безутешно вздыхала.

Светловский присел за свой стол и в двух словах рассказал подчиненным о погоне. Поглядев на задержанную, он довольно потер руки.

– Так, так. Похоже, славные розыскники справились-таки с одной из поставленных задач?

– Вы, Григорий Иваныч, были правы, – начал Карпин, прочистив горло. – Идем себе по базару, ни на что особенно не рассчитываем, и вдруг слышим, как вот эта торговка, стоя впритык к молочному ряду, предлагает женщине приобрести по сходной цене хорошенькое платьице. По приметам она, та самая. Мы быстренько к ней. Гражданка, интересуемся, в чем дело? Краденным приторговываем? Она охать, слезу пустила, дескать, за что? Товар приобрела по сходной цене у каких-то заезжих людей! В общем, ахинею несет, невинную овечку из себя строит.

– Ну, и доставили ее cюда вместе со всем товаром. – Щербинин указал глазами на стопку свертков на столе начальника.

Светловский хмыкнул и развернул верхний сверток: в нем лежали женские платья с фижмами и оборками, под ними – дамские шляпки, в обитом бархатом футляре покоился набор серебряных ложек. Он встал из-за стола, подошел к окну и, переступая с пяток на носки, стал обозревать улицу.

– Карпин, Щербинин! – проговорил он чуть позже. – Вы – молодцы! От меня вам сугубая благодарность! Но почивать на лаврах нечего! Возвращайтесь на объект, у вас работы непочатый край.

Молодые «уголовные красноармейцы», так еще именовались сотрудники петродарского Угро в ту тяжелую годину, бодро поднялись на ноги и оставили кабинет. Закурив папиросу и, перемещая ее из одного конца рта в другой, Светловский сел на край стола и взглянул на задержанную торговку.

– Ваше имя, гражданка?

– Любовь Сапрыкина. Товарищ начальник, – тут же заныла она со слезами на глазах. – Невиноватая я. Подвернулась работа, почему ж не поторговать? Полгорода на базар что-то тащит для продажи.

– Торговать, гражданка Сапрыкина, никому не возбраняется. Если только товар не краденный…

– А он что, и впрямь ворованный? – удивилась девица, округлив зеленоватые глаза. – И откуда же его cперли?

– Вы мне здесь дурочку не включайте! – рявкнул Светловский да так, что Сапрыкина подпрыгнула на стуле. – Вы прекрасно знаете, что платья и серебряные ложки из обнесенной квартиры! Говорите, кто подрядил вас торговать? Не пытайтесь увиливать, иначе посадим за решетку с таким хамьем, что белого света не взвидете! Ну!..

Девица рухнула на колени и запричитала:

– Скажу, все скажу, только отпустите за ради Бога!

– Отпущу на все четыре стороны, если будете покладистой… Так чей же товар?

– Как на духу, Васьки Шкета шмотки с ложками. Он, он мне их приволок, черт малолетний! Говорит, сторгуй Любка, хорошую деньгу отхватишь!

– Значит, Васька Шкет… Cколько ему? Фамилия? Где живет?

– Лет четырнадцати, Парфенов его фамилия. Матери давно нет, отец горькую пил, с месяц назад дом спалил и сам в огне сгорел. Шкет с тех пор по хатам скитается.

– Когда у вас с ним очередная встреча?

– Завтра припрется, обещал… Только я вам вот что скажу: cегодня ночью он со своими дружками мануфактурный склад будет брать. Так и сказал: «Мануфактурный грабить будем!»