Гений 30 лет Спустя (СИ) - "Swfan" - Страница 59

После нескольких минут, наполненных щелчками камер, стул убрали, объективы приблизили, а Тай разложилась прямо на песке. Она легла на него в немного неловкой позе, напоминая брошенную куклу, после чего её дополнительно немного засыпали из лопаточек песочком. Кадр получался интересный, но он почему-то не выходил. Снова и снова главный фотограф, тот самый толстый мужчина, обращался к Тай и давай указания, снова и снова её закапывали песок и так, и эдак, меняли свет, меняли камеры, но каждый раз что-то было не так. Из доносящихся с пляжа криков Фан Линь понял, что дело было в улыбке. Фотографу требовал, чтобы девочка улыбалась…

Но добиться её улыбки было непросто; какую бы гамму чувств не строила на своём личике Тайи во время подготовки, стоило ей оказаться в свете камер, как она, словно по волшебству, по взмаху палочки лазурной феи, превращалась из живой девочки в бревно… В какой-то момент Фан Линю стало больно смотреть, как переводят плёнку. Он даже подумывал выкрикнуть какой-нибудь из секретов девочки прямо во время щелчка камеры, чтобы она волей не волей двинула мышцей лица, но мужчина сдержался и вздохнул.

— Тс, — цокнул он языком и задумался, — что дальше? Что же ему теперь делать…

— Беги, — произнёс ледяной голос в его голове.

— Ах? — удивился Фан Линь и вдруг, как будто ощутив что-то, повернулся и взглянул в голубое небо.

Зрачки мужчины расширились.

Там, среди облаков, мчалась и стремительно увеличивалась на мутной синеве чёрная звезда…

— Проклятая рабыня нас обманула; но ничего, она ещё понесёт своё наказание… — радостно причитал мужчина в чёрном халате с зелёной каймой, шагая как инородная клякса по залитой светом белой пристани; отдыхающие, которых собралось на ней уже довольно-таки немало, сперва, как только его замечали, смотрели на мужчину с удивлением, — потом они видели его культивацию, его процессию, и спешно отворачивали глаза, не смея тревожить уважаемого человека своим вниманием… Тань Чу не без удовольствия принимал это направленное к себе раболепие, — уголки его сухих губ были приподняты в улыбке, а тонкие усики над ними переливались на солнце, как свежие чернила.

Мужчина и его телохранители, несколько воинов в чёрных одеяниях, шли по набережной. Большинство воинов держалось за спиной своего господина, и только один телохранитель, на голову выше остальных, шёл с ним почти вровень, отставая всего на шаг. На груди у него был вышит серый знак. Он был предводителем стражи, и именно ему Тань Чу высказывал свои мысли.

— Вы так уверены, что мисс Цинь…. Что она предательница, господин Чу? — спросил его высокий мужчина.

— Отчасти, — кивнул Тань Чу. — Однако всякому очевидно, что со своей задачей, проводить юную госпожу назад, в клан, она не справилась. Я… — он замялся. — …Полагаю, что она может и не быть предательницей… Но в таком случае она показала преступную халатность! Поэтому нам нужно забрать у неё юную госпожу, а затем задержать саму Цинь Жуа и провести расследование…

Когда мужчина говорил о своих планах, его глазки блестели светом одновременно жестоким и очень довольным.

Тань Чу принадлежал к побочной ветви клана Тан, его власть была очень ограничена, и единственная причина, по которой ему вообще поручили такое важное дело, как возвращение драгоценного ребёнка, была в том, что отделение, которым он руководил, находилась вблизи места, куда девочка вероятно сбежала. К тому же у него было гражданство Федерации, чем могли похвастаться далеко не все могучие воины из основной ветви клана Тан. Их семейство и его владения входили в Федерации постольку-поскольку. На правах особых субъектов.

Когда Тань Чу получил соответствующие указание из главного отделения клана, он первое время не мог поверить своим глазам; потом его охватило счастливое волнение, сравнимое лишь с тем восторгом, который он испытал, когда несколько лет назад его сына, юного гения, это же самое отделение отметило и забрало себе, тренировать. И тот случай, и этот, были невероятной удачей; Тань Чу понимал, что если он сможет сейчас отличиться, его ждёт большее будущее, и возможно ему даже позволят влиться в главную семейную ветвь…

Лелея надежду, мужчина начал трудиться в поте лица. Он перерыл все свои старые связи, обращался к старым друзьям, задействовал давно забытые каналы и все с одной целью — отыскать ребёнка… А потом явилась Цинь Жуа. Она была обыкновенной служанкой, но прислуживала она главной ветви клана, а потому Тань Чу, как бы это его не раздражало, вынужден был ей подчиняться; но в душе он проклинал эту женщину. В неё не было ни капли крови Тан. Как смела она ему приказывать? И как смела она воровать его лавры?

И вот нашёлся повод отыграться… На лице Тань Чу играла мстительная улыбка.

По непонятной ни одному здравомыслящему человеку причине, Цинь Жуа не доставила, как было велено, юную госпожу назад в семью; вместо этого она почему-то медлила. Если бы не её регулярные доклады, которые впору было называть просто отписками, можно было бы подумать, что женщина и вовсе сбежала… В какой-то момент высшие чины клана возмутились всем происходящим и приказали Тань Чу самому со всем разобраться. Мужчина немедленно поклонился в пол, когда ему дали приказ, — тем самым он высказывал своё предельное уважение и заодно прятал свою безумную, радостную улыбку… Но теперь её можно было не прятать, и мужчина улыбался во всё лицо от сладостного предвосхищения мести.

— Господин, — вдруг обратился к Тань Чу главный телохранитель.

— А что… Что если она действительно предательница, что нам тогда делать?.. — немного беспокойно спросил мужчина. Сам он был на Шестой руне, его подчинённые находились между Третьей и Пятой. Цинь Жуа была служанкой, действительно, но у неё уже было своё Дао Сердце. Если женщина захочет, она их всех на куски покромсает…

— Об этом нам можно не волноваться, — ответил Тань Чу с приятным удивлением, как будто его обрадовал вопрос.

— Старейшина клана даровал мне артефакт; если я им воспользуюсь, никто не посмеет встать у нас на пути.

— Артефакт! — воскликнул главный телохранитель и сразу же перестал волноваться. Если артефакт передал сам старейшина из основной ветви клана, то Цинь Жуа и вправду было не поздоровиться. Мужчина выдохнул. А Тань Чу наоборот, зашагал ещё быстрее, в нетерпении скорее увидеть женщину. В его голове созревал хитрый план. Он подумывал притвориться, что у него на самом деле не было никакого артефакта, и попытаться спровоцировать Цинь Жуа. И потом, потом…

— Вот она, господин Чу! — крикнул вдруг телохранитель; Тань Чу немедленно опомнился. Он посмотрел, куда указывал его человек, и увидел чуть дальше на набережной женщину, рыжую и в чёрном одеянии служанки. Рядом с ней стоял ребёнок, бледная чёрненькая девочка, а неподалёку ещё какой-то высокий мужчина с длинными чёрными волосами…

Тань Чу немедленно ускорился; он повёл своих людей прямо на троицу. Он уже предвкушал, как он сейчас их окликнет, как женщина ужаснётся его вида, как они попытаются убежать… И вдруг троица действительно побежала. Мужчина что-то крикнул, запрыгнул на каменное ограждение набережной и шуганул на пляж. Цинь Жуа последовала за ним — она схватила девочку, шагнула туфелькой на белые перила и прыгнула вниз. Тань Чу растерялся. И застыл:

— Они… Они заметили нас?.. Они убегают?.. — растерянно залепетал рядом главный телохранитель.

Тань Чу тоже сперва опешил; когда же он пришёл в себя, мужчина проговорил:

— За ними, — тихим-тихим голосом… Потом он немного попялился в пустоту растерянными глазами и закричал:

— За ними я сказал! Вперёд! Не дайте им уйти!

Телохранители немедленно помчались туда, где только что стояла троица. Тань Чу занервничал, сунул руку во внутренний карман своей мантии, достал небольшую чёрную шкатулку и крепко сжал её в кулае; тут раздался страшный грохот, и на мужчину навалилась ударная волна; десятки камней врезались ему в грудь; его сбило с ног и отбросило на добрую дюжину метров.