Полвека тому вперёд (СИ) - Кара-Басов Максим - Страница 6

Осторожно, шаг за шагом, я полчаса потратил на то, чтобы проползти к этим самым развалинам. Местами довольно сильно фонило; пытаясь обойти такие места, я раз за разом утыкался в непроходимые завалы. Наконец, обойдя, кажется, в пятый раз небольшой перекрёсток по полукругу, я вышел к цели своего похода.

Слой снега покрывал всё. «Минимум полметра». Сверху он был лежалый, достаточно твёрдый. Я вытащил лопатку, начал копать. Довольно скоро выяснилось, что копаю верно — лопатка уткнулась в металлический лист ярко-оранжевого цвета. Вернее, он когда-то был таким. Под ярко-оранжевыми лохмотьями проступал пятнами небесно-синий цвет — до ремонта именно такой цвет и был у кафешки. Я обкопал лист, вытащил его из-под снега. Пусто. Копаю дальше.

В этот момент почувствовал чье-то присутствие. Мышонок! Сидит напротив, в паре метров и заинтересованно наблюдает за полоумным лейтенантом, который зачем-то роет снег.

— Ну привет. Давай познакомимся? Я — Фёдор, — снял руковицу и протянул к нему руку.

Мышонок фыркнул, пробежал пару шагов и стал вылизываться.

— Ага. Тебя звать Лизун?

Мышонок отрицательно качнул головой, снова фыркнул.

— Фыр? Тебя звать Фыр?

Пару раз подпрыгнув, мышонок забрался на руку и уставился на меня.

— Отлично. Будем знакомы, Фыр. Жрать хочешь?

Фыр сморщил физиономию, мол, кто ж не хочет.

— Я вот копаю тут. Раньше тут вкусно кормили. Шашлык-машлык от Арама, не слыхал?

Мышонок спрыгнул с руки, и стал принюхиваться. Потом отрицательно мотнул головой и снова начала вылизываться.

— Вот ты мне не веришь, а зря. Ты наверное, просто ещё очень молодой и не помнишь то славное время. Арам знал толк в мясе. Умел и любил его мариновать. Однажды даже сказал, что мясо должен полностью готовить один человек, от разделки туши до подачи на стол. Только где он тут настоящего барана теперь найдёт?

Я сокрушенно показал Фыру рукой на развалины, обвёл их. Тот, не мигая, наблюдал за мной.

— Ну, что толку мечтать о несбыточном! Давай лучше подумаем, где мне могли тут хорошие люди посылочку оставить. Ты ничего странного не видел?

Мышонок побегал на месте, потом, как заправская ищейка бросился к развалинам. Я поспешил за ним.

— Ох ты, мой хороший!

Груда камней в нескольких метрах от меня явно была заново сложена. Я быстро очистил её от налипшего снега и в основании увидел небольшую выемку. Там, в нескольких слоях истлевшего полиэтилена я нашёл кубик-рубик Дока.

Старый, выцветший кубик-рубик. Григорьев никогда с ним не расставался. Я помню, что он всегда таскал его с собой и выкладывал на стол около себя, часто хрустел им, не обращая внимания на недовольные взгляды коллег. Собирал часто Рубика и на приёме экзаменов. Однажды он хрустел им даже на выпускных, прямо около генерала Серова. Тот, кстати, не обращал на хруст никакого внимания.

— Фыр, какой ты молодец! Ай, молодец!

— Руки вверх!

Я медленно повернулся. Это был не Фыр. За спиной, наставив на меня оружие, стоял человек.

— Руки вверх, я сказал!

Вниз-вверх. Тук-тук. Тук-Тук. Вниз-Вверх.

Человек, с ног до головы укутанный в тряпьё, не сводил с меня обрез. Я сидел к нему лицом, спиной к движению, и ритмично качал рычаг дрезины. Я уже несколько раз говорил ему, что очень рад встретить хотя бы одного живого в этом мёртвом городе, но он никак не реагировал. Положил меня на снег, нашёл ПМ и забрал его, не тронув, впрочем, ничего другого. Затем мы долго шли по цепочке уже его следов, пару раз зачем-то замирая в развалинах. Он внимательно прислушивался, принюхивался к воздуху, после чего мы снова поднимались и шли дальше. Однажды он просто толкнул меня в снег, прижал палец к губам и прилёг рядом, изготовившись к стрельбе. Я сначала ничего не заметил, но покорно ждал команды этого странного субъекта.

Наконец, он подманил меня пальцем:

— Не твои ли соратники?

Между домами впереди показалась группа людей в белых маскхалатах. Они шли след в след, внимательно контролируя окружающее пространство. В руках у впереди идущего был длинный щуп, с помощью которого он проверял снег впереди себя. Каждые несколько метров группа останавливалась, ожидая, пока впереди идущий осторожно прощупает землю под толстым слоем снега.

На головах у них были металлические шлемы с полукруглыми забралами, которые, впрочем, были подняты. Когда цепочка приблизилась, стало понятно, что вооружены они однотипными и незнакомыми мне толстыми короткоствольными автоматами, а у одного из них на плече висел “Вал”.

Под белыми накидками стала видна и форма: странного мышиного цвета, с оранжевой вставкой на средней пуговице. Передвигались эти солдаты на спортивных лужах. У впереди идущего на шлеме красовался металлический череп с крыльями.

В целом, всё это производило впечатление какой-то фантасмагорической реконструкции “фашисты в Антарктиде”. Картину дополнял пленник в медвежьей шкуре, с трудом переставлявший ноги и поминутно отхаркивающийся кровью из разбитого рта.

Странная группа свернула за руины многоэтажного дома. Мой спутник отполз обратно и, переведя на меня обрез, тихо спросил:

— Ну? Твои друзья?

Я отрицательно покачал головой:

— Первый раз вижу.

— Ну-ну… Ладно, потом разберёмся.

И мы снова двинулись вперёд.

Минута проходила за минутой. Я мог бы уже несколько раз спокойно обезоружить его… Но не стал этого делать. Пусть он приведёт меня куда угодно, но к людям. А там уже разберёмся. Так я думал, пока мы шли по развалинам Москвы, быстро отступающими перед заснеженным лесом.

Через пару часов такого передвижения мы вышли к старой станции. Множество запорошенных снегом путей, среди которых чистыми рельсами отличался только один. На нём стояла двухместная дрезина.

— Садись.

Я занял место спиной к движению, человек уселся напротив меня и сказал.

— Дави рычаг.

Выполнил то, что он требовал. Очень медленно, скрипя всеми сочленениями, дрезина покатила по дороге.

Уже начало смеркаться. Человек не проявлял никаких эмоций. Ни нервов, ни торопиливости. Я видел только его глаза и переносицу. Он цепко следил за мной, иногда осматривал окружающий нас пейзаж. Но в целом, стрелок уже не нервничал так, как в то время, когда мы шли по развалинам. Он не менял положения тела — ему явно было удобно сидеть на короткой и узкой лавке нашего средства передвижения.

— Притормози.

Я уже начал дремать, не переставая одновременно качать ручку дрезины. Его команда пробудила меня от полудрёмы.

— Тормози, говорю!

— Как?

Человек привстал, дернул какую-то деревяшку под ногами. Дрезина заскрипела и начала останавливаться.

— Подойди к стрелке и переведи.

Ну, это понятно. Старая стрелка в паре метрах от стоящий дрезины нехотя задрожала, щелкнула рельсой.

— Вперёд.

Мы проехали ещё немного, и я затылком почувствовал, а потом увидел свет факелов. В стылом воздухе они давали совсем немного тепла, но какое это было тепло!

Человек снова остановил дрезину, соскочил с нее и, не оборачиваясь, пошёл к источнику света. Я подхватил рюкзак и направился вслед за ним.

Натоптанная тропка вывела нас к высокой, сложенной из хвороста и деревьев, изгороди. Человек постучал в неё, приоткрылась щель.

— Скажи Маляру, пришёл Филин. С добычей.

— Он не Маляр, он Малер!

— Какая разница…

Щель закрылась. Через пару минут послышались шаги нескольких человек, и внезапно часть изгороди отъехала в сторону. Яркий свет от нескольких фонарей ослепил меня, кто-то подхватил меня за руки и втащил вовнутрь.

В почти полной темноте, быстро упавшей на землю, раздавался только скрип шагов нескольких человек. Я покрутил головой, но различил лишь какие-то строения, темными пятнами выделявшиеся на чуть светлеющем на горизонте закате. Люди довели меня до одного из них, запихнули вовнутрь. Свет нескольких свечей заставил зажмуриться.