Vacuum Horrendum. Не будет мира в Карфагене (СИ) - Багрянцев Владлен Борисович - Страница 20

— Гиппократору виднее, — машинально произнес Аттилий, но тут же заткнулся, увидев направленный на него дрожащий ствол.

ВЖЖЖ-ПШШШ-ШШШК! — гиппократор впрыснул необходимые дозы лекарств и наложил герметичный пластырь.

— Постельный режим до ближайшего военного госпиталя, — прозвучало из динамика автомата, после чего он перебрался на живот принцессы, где и пристегнулся.

— Ближайшего госпиталя? — с тоской переспросил капитан. Гиппократор не ответил. Замабал задумался, потом перевел взгляд на Аттилия.

— На звездолете мало что осталось, — машинально ответил тот. — И нашего врача, кажется, тоже убили…

— Между прочим, кто? — поинтересовался пуниец.

Римский офицер честно рассказал про трехглазых чужаков.

— …когда сирену включили, я в свою подсобку забился, — изливал душу Аттилий. — Я всегда так делаю. Ну их к воронам. Я еще на второй день понял, что на этом корабле что-то не чисто. А мне прямо в лицо и говорят: «Держи рот на замке и смазывай шестеренки, тогда вернешься домой на пару сестерциев богаче». Ну я и не выступал. За полгода раз десять в бой вступали. До сих пор побеждали… или вовремя драпали. А теперь не повезло…

— Достаточно, — перебил его Замабал. В голосе карфагенского капитана сквозили лишь пять-шесть процентов доверия. — А это кто был? — последовал кивок в сторону Флавия.

— Один из этой банды, — пожал плечами Аттилий. — Я с ним всего пару раз сталкивался. Чем он занимался на корабле — понятия не имею. Мне не докладывали.

Замабал задумался.

Врет или не врет?

Аттилий или его брат?

Как узнать правду, понять и разобраться?

Под рукой не было опытных карфагенских антиразведчиков из команды корабля и последних достижений высоких пыточных технологий. Попробуем обойтись собственными силами и разложить все по корзинам.

Иногда самый простой ответ и есть самый правильный. Как звали того греческого философа, который предлагал отвергать все сложное и лишнее? Оккамарх… Оккамотель… Оккамаст… Оккамед? Неважно. Согласно этому… А! Вспомнил! Оккамемнон!!! Так вот, согласно Оккамемнону, это и есть Аттилий. Тот самый, командир триремы «Гнев Юпитера».

Но «Гнев Юпитера» с командиром на борту был сброшен в пекло оранжевого солнца, где и сгорел.

Но позвольте! А кто сказал, что корабль сгорел? Замабал стоял на капитанском мостике македонского флагмана; видел, как «Гнев Юпитера» направляется в сторону звезды… Но он не следил за приборами. Звездолет вполне мог обогнуть солнце, свернуть в сторону…

Македонцы его обманули? Допустим. Зачем? Это подождет.

Или корабль все-таки сгорел? Но кто сказал, что Клавдий Аттилий Паролон был на борту? Македонцы? Антинаварх Ипсилантиус? Этот выскочка вполне мог соврать. Аттилия увели… и отвели в трюм дециремы. Или просто на другую палубу. А пунийцам рассказали красивую сказку про сумасшедшего римлянина и его псевдонипонтийские обычаи.

Зачем? Двойная игра? Тройная игра? Аттилий — македонский агент? Ипсилантиус — римский шпион? Все может быть.

А если нет? Если Клав… Если Луций Аттилий говорит правду?

Но какова вероятность того, что из всех обитателей огромной Галактики Замабал совершенно случайно (?!) встретил именно брата-близнеца римского капитана, подбившего его звездолет в первый день этой войны?!

А какова вероятность того, что он снова встретился с Клавдием Аттилием? Одному Баалу известно.

А этот… Флавий? Почему Гафни решила пристрелить его на месте? Почему он решил сделать то же самое? Они встречались раньше? Точно, шпионские дела. И этот Аттилий, Луций или Клавдий, тоже в этом замешан. Жаль, Гафни все еще без сознания. Она должна многое объяснить…

А трехглазые чужаки? Если Аттилий не соврал. Не они ли уничтожили «Лоно Астарты-2»? Или это сделал экипаж «Гордости Меркурия»? Но карфагенский звездолет отстреливался, и полученные повреждения заставили пирата — римского капера? — упасть на планету?

Слишком много вопросов и ни одного внятного ответа.

………………………….

Не менее напряженная работа мысли совсем не отражалась на лице Клавдия Аттилия.

Неудачная ложь, но нужно продолжать. Правду сказать нельзя. Кто знает, как идет война; возможно, пунийцы уже давно заполучили секрет «Астроплана». А если нет — Карфаген не должен узнать этот секрет от него. К счастью, пунийцев всего двое, и один из них без сознания… Двое?!

— Простите, капитан, а что с вами случилось? Вы тоже потерпели крушение? И откуда вы знаете моего брата?

— Заткнись, — совсем невежливо оборвал его Замабал. — Помолчи. Мне надо подумать, — честно признался коварный пуниец. Но времени на размышления у него уже не оставалось.

— На этой планете что, сахаром намазано? — удивился Аттилий.

— Не думаете ли вы, что я попадусь в эту детскую ловушку? — спросил Замабал. Лже-геспериец пожал плечами и снова посмотрел в небо.

— Можете мне не верить, просто подождите немного.

Несколько секунд спустя пуниец услышал где-то над головой гудение, и на разбитый звездолет упала гигантская тень.

— Как минимум пеквурема, а то и вовсе беллакруксер, — заметил Аттилий. — Мать моя Венера! Да на всю Галактику едва наберется полсотни таких кораблей! Ваши друзья, саран? — спросил римлянин и тут же пожалел об этом.

— Никак нет, трибун. Между прочим, меня повысили в звании, — ответил Замабал с горькой улыбкой. Кажется, он получил ответ на один из своих вопросов. — И это нас вы называете лживым народом? Едва Отец Лжи получил свободу действий, он первым делом сотворил римлян.

Аттилий не ответил, только гордо выпрямился. Враги от него ничего не добьются. Если в небе висит карфагенский корабль, он заставит убить себя, прежде чем их прокрустаторы вытащат из него секретную информацию. Если же это нейтрал… Еще повоюем.

— Понимаю, это была военная хитрость, — кивнул равсаран. — Но это не значит, что наш разговор окончен. Мы обязательно продолжим его.

«Удивительная самонадеянность», — подумал римлянин. — «Неужели это все-таки пунийцы?»

— Если это не ваши, — сказал Аттилий вслух, — то может быть, они и подбили наши корабли?

— Скоро узнаем, — задумчиво отвечал коварный пуниец. В его голове один вариант сменял другой. Бежать? Куда? Как? Атомная граната? Плен? Челнок? Джунгли на том берегу? А если все-таки спасение? Умереть мы всегда успеем…

Гигантский звездолет немного покружил в небе, после чего сел на воду, примерно в трех милях от берега. Вскоре от него отделился амфибийный челнок, который через несколько минут приблизился к разбитому рапануйскому кораблю. Этот челнок был гораздо больше карфагенского, поэтому из него выбрались сразу девять-десять человек.

«Нет, не пунийцы. И не римляне. И не греки. Орк (Молох) меня побери, какое галактическое сообщество носит такую военную форму?!» — одновременно подумали бравые офицеры.

— Мы получили ваш сигнал и пришли на помощь, — сказал предводитель пришельцев на отвратительном, но более-менее грамотном койне. — Я андерцент Сибикон, Старнамарина Маркоманниа.

«Неудивительно, что я не сразу узнал эти черные мундиры. И откуда у этих северных варваров такой роскошный звездолет?! Ладно, потом разберемся. Пока будем считать их добрыми нейтралами», — одновременно решили капитаны, но Замабал заговорил первым.

— У нас раненный, требуется срочная помощь, — он указал на Гафни. Андерцент Сибикон кивнул и дал знак своим людям. Принцессу подхватили и потащили в челнок.

— А что с этим человеком? — один из пришельцев склонился над Флавием.

— Ему уже не поможешь, — на удивление единодушно откликнулись жертвы кораблекрушений.

— А что здесь вообще произошло? — поинтересовался маркоманнский офицер, обратив внимание на римского трибуна, все еще стоявшего на коленях.

— Этот сумасшедший пытался меня убить! — вскочил Аттилий, указывая на карфагенского капитана. — Если бы не вы, андерцент…

— Вот мерзавец, — покачал головой Замабал и опустил оружие.

— Вы бы представились, господа, — потребовал ничего не понимающий Сибикон.