Дела святейшие - Дельвиг Полина Александровна - Страница 30

— Толстой умер на вокзале! — Рогнеда невольно потянулась к сумкам. — Идемте ко мне. А завтра я попрошу своего знакомого отвезти вас в Мариновку.

— С чего бы это? — Рыжеволосая приняла вздорный вид. — Вы меня совсем не знаете. Может, у меня в сумках не продукты, а, к примеру, топор?

— Ну ведь не топор? — улыбнулась девушка.

— Не топор... — Незнакомка вздохнула. — Там вино французское, сыр, икра и хлеб такой мягкий-мягкий... Конфеты опять же вкусные.

— Вот и прекрасно. — Рогнеда решительно взялась за ручки одного из пакетов. — Пойдемте и съедим эти конфеты. А сыр с вином — так это просто здорово.

— Но ведь неудобно? — Ореховые глаза глянули жалобно.

— Удобно, удобно... Идемте, здесь два шага.

Рогнеда с удивлением и завистью смотрела на новую знакомую. Осознав, что ночевать ей придется на другом конце Подмосковья, та погоревала секунд тридцать, после чего с непостижимой легкостью принялась обживать незнакомый дом. Первым делом нашла кухню, выяснила, как работает газовая колонка, включила воду, протерла стол, быстро разобрала пакеты, не забыв предварительно проверить, в порядке ли холодильник и, не спрашивая хозяйку, выбросила из него явно залежалые продукты.

— Кстати, мы так и не познакомились.

Покончив с разбором продуктов, рыжеволосая сполоснула руки и поискала глазами полотенце.

— Меня Даша зовут.

— Меня — Рона.

Достав из шкафа чистое полотенце, девушка протянула его гостье.

— Рона? — Гостья на секунду задумалась. — Что это за имя такое? В честь реки?

— Да нет... Рона — сокращенное от Рогнеда, — хозяйка уже приготовилась к очередной порции шуток, но гостья лишь удовлетворенно кивнула.

— Рюриковичи мы? — спросила она.

— Почти. — Девушка слабо улыбнулась. — Гедиминовичи.

— Что, серьезно?

— Да.

— Вот здорово. Кстати, а где твои? — Даша отрезала от сыра тонкий ломтик и сунула в рот. — Они не будут возмущаться?

— Не будут. Я одна.

— В каком смысле — одна?

— В прямом. Мама умерла месяц назад. А больше у меня никого и не было.

Светло-карие глаза повлажнели:

— Прости, я не хотела...

— Я знаю. — Рогнеда неловко улыбнулась. — Может, отметим знакомство?

Даша кивнула. Уже без улыбки налила вина себе и хозяйке дома, молча пригубила.

— Как же ты живешь одна?

— Так же, как и все остальные.

— Неужели у тебя не осталось ни одного родственника?

— Ну почему же... Какие-нибудь остались, но я о них мало что знаю. Мама родилась в Литве, но потом нас оттуда попросили и пришлось уехать.

— Потомков Гедиминаса выгнали из Литвы? — Веснушчатый нос забавно сморщился сразу в двух направлениях: вдоль и поперек. — Что за чудеса дивные?

— Ну, конечно, не совсем так. Это папа был потомком, а мама русская. Но он ушел от нас, когда я была совсем маленькая, и мама вернула себе девичью фамилию... Языка она никогда не знала. Дедушка, бабушка — все были русскими, их прислали в Литву на укрепление местных кадров. А такая родословная, сама понимаешь... — Рона снова неловко улыбнулась. — В начале девяностых мама решила вернуться обратно. В Москве жила моя прабабка, мы у нее и поселились. Дача тоже ее.

— Так она здесь?

Даша огляделась, словно надеялась увидеть ту самую прабабку.

— Да нет, что ты, десять лет как умерла.

— А братьев, сестер у твоей мамы не было?

— Брат был, но он остался в Литве.

— И вы не общаетесь?

— Нет. Сначала перезванивались, но потом, когда мама заболела, совсем пропал. Наверное, испугался, что будем денег просить. Он на литовке женился, а они практичные.

— Да ну, ерунда, — Даша отмахнулась. — Если близкие — действительно близкие, то хоть на черте женись, все равно помогать будут. И потом, помощь, она ведь не только денежная бывает.

— Наверное, — равнодушно согласилась Рогнеда. — Хотя какая мне разница? Жила я без них двадцать лет и еще столько же проживу.

— Ну проживешь ты еще десять раз по столько, — улыбнулась гостья, — а то, что родственников нет, — это, конечно, плохо. Хотя дело наживное. У тебя ведь, как я поняла, молодой человек имеется?

Рогнеда слегка покраснела.

— Ну как — «имеется»... Просто знакомый. Он, правда, замуж предложил за него выйти...

— Просто знакомые замуж не зовут, — глубокомысленно заметила Даша и тут же спросила: — Кстати, а как вы познакомились?

Вопрос Рону удивил. И дело было не в том, что их собственное знакомство длилось от силы час, а то, с каким сосредоточенным интересом гостья вдруг глянула ей в самые глаза.

— Да так... — Она попыталась свернуть тему. — Случайно.

Но новая знакомая проявила неожиданную настойчивость.

— Ты не похожа на человека, который случайно с кем-то знакомится, — безапелляционно заявила она. — И что в твоем понятии означает «случайно»?

— Случайно — означает случайно. — Рона все еще пробовала отшутиться. — Вот мы с тобой, к примеру, тоже ведь случайно познакомились?

Рыжие глаза плутовато блеснули:

— Ну сравнила! Кроме того, я не собираюсь на тебе жениться.

— Это потому, что ты женщина.

— Ерунда. И мужчиной была бы — все равно не стала бы.

Рогнеда невольно надулась.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Да ничего.

— Как это — ничего? Ты только что намекнула, что на мне нельзя жениться.

— Я этого не говорила!

— А что ты говорила?

Даша вздохнула как человек, который вынужден сообщить ближнему пренеприятное известие.

— Ты только не обижайся. — Она чуть виновато скосила взгляд. — Ты милая симпатичная девушка, но...

— Что — но? Непривлекательная? Немодная? Ну говори, говори.

— Да не в этом дело.

— А в чем?

— «В чем, в чем...» — Даша все еще мялась. — Ты не вызывающая.

Ожидавшая какого-то иного ответа, Рогнеда немного удивилась:

— Что это значит?

— Вот вы где познакомились?

— В ресторане.

— В ресторане?

Тут пришла пора удивляться Даше. Она почему-то была уверена, что знакомство произошло в каком-нибудь более одухотворенном месте, например в библиотеке. Хотя, с другой стороны, чего там делать симпатичному юноше двадцати лет?

— А что ты делала в ресторане?

— Зашла маму помянуть.

Даша растерялась еще больше. За все свои тридцать с небольшим она не могла припомнить ни одного случая, чтобы поминки справляли в ресторане. Даже с учетом Толика Макарова, который два года назад похоронил свою тещу, которую, скорее всего, сам и убил.

— А... с кем ты там была?

— Где, в ресторане? Одна.

— Интересно. — Даша поняла, что будет лучше, если дальше она не станет развивать тему одиночества. — И значит, он к тебе подошел?

— Да.

— Сам?

— Да.

— Подожди, подожди, — Даша остановила ее жестом. — Ты сказала, что твоя мама умерла месяц назад... Получается, вы знакомы столько же. Когда же он успел сделать тебе предложение?

— Почти сразу. — Рогнеда отвела глаза. — На второй встрече.

Информация сразила наповал. Полетаевский племянник был смерть как хорош, наверняка избалован, и поверить в то, что ему вдруг приспичило скоропостижно жениться на барышне, пусть и интересной, но все же довольно скромной, было сложно. Полетаев был прав — здесь дело нечисто.

— Ерунда какая-то... — Последнюю фразу Даша пробормотала вполголоса, но девушка все равно услышала.

— По-твоему, я недостаточно хороша, чтобы на мне кто-то захотел жениться? — В голосе слышалась обида.

— Кто-то, может, и захотел бы, но...

Поняв, что едва не проболталась, гостья принялась выкручиваться.

— Нет, конечно, если твой жених с дефектом — кривой, косой... Ну тогда понятно.

— Он не кривой и не косой...

— Вот! А я о чем! — Даша обрадованно шлепнула ладонью по столу. — В таком случае с какой стати ему губить свою молодость?

— Ты считаешь, что, женившись на мне, мужчина ставит на себе крест?

— Да не на тебе, а в принципе. Пойми, — Даша доверительно придвинулась ближе, — я просто рассуждаю логически. Вот прихожу я в ресторан, там сидит девушка, не накрашена, одета довольно скромно, явно чем-то подавлена — с какой стати на ней сразу жениться? Может, она малахольная или болеет чем.