Адепт Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна - Страница 22

– Мистер Ринг? – вскинула она ярко очерченные брови.

Библиотекарь узнала меня сразу (спасибо листовкам), потом посмотрела на Хиннигана. Его она тоже узнала. А вот секретаря оглядела с удивлением и в то же время с кокетством.

– Прошу прощения, мистер… кто вы?

– Я сопровождаю Теодора Ринга, – ответил Чезаро. – У меня есть на это санкция Суда.

Кокетство мисс Бланш мгновенно сменилось глухой стеной ненависти.

– Оставьте мальчика в покое, он столько пережил.

Больше она не проронила ни слова.

Молча смерила рыжего секретаря взглядом, давая понять, что ему тут не рады, и только потом проводила нас в просторный читальный зал с множеством письменных столов.

Таких странных читальных залов я ещё не видел (хотя… я не видел никаких читальных залов, потому что по библиотекам никогда не ходил, даже в свою бытность стажёром гимназии).

Между рабочими столами располагались плоские и высокие, от пола и почти до потолка, аквариумы с подкрашенной водой, водорослями, декорациями в виде ракушек, морских звёзд, разноцветных кораллов, гротов, мостов, замков и даже миниатюрных кораблей. В толще воды сновали золотистые рыбки.

И таких аквариумов я насчитал пять штук, с водой разных оттенков.

Наверняка, они символизировали Пять Грязных Искусств.

Выглядело это монументально, умиротворяюще и красиво, но вряд ли хоть как-то влияло на учебный процесс.

В помещении народу было немного – только небольшая группка учеников, кажется, из того самого класса, что я уже видел в тренировочном зале. Младшеклассники скучились у соседнего стола и обсуждали картинки и схемы из большой энциклопедии, перебивали друг друга и верещали на повышенных тонах.

Похоже, тоже явились готовиться к контрольной.

Они напоминали птичью стаю у кормушки, были так увлечены, что не сразу заметили, что в читальне появился кто-то ещё.

Только когда я и Хинниган уселись за соседний стол, один из учеников посмотрел на нас через стекло и воду аквариума и сразу же смолк. Ткнул в бок соседа. Тот – своего соседа. Вскоре хор мальчишеских голосов затих и все, как один, уже пялились на меня через аквариум, выстроившись рядком.

Среди них отыскался и тот, что просил расписаться у него на руке.

Он уже было дёрнулся к нашему столу, чтобы привязаться ко мне с той же просьбой, но я прищурился и придавил его тяжёлым взглядом, коротко качнув головой.

Несмотря на возраст, пацан мгновенно всё понял, повернулся к товарищам и скомандовал:

– Не будем мешать мистеру Рингу.

Все тут же засобирались, сгребли энциклопедию и гуськом отправились к мисс Бланш, чтобы вернуть книгу.

Читальный зал опустел, повисла тишина.

Я взглянул на громоздкие напольные часы, что стояли у выхода: четверть шестого.

Секретарь Чезаро уселся за стол напротив меня, положил тетрадь перед собой, приготовил карандаш. Хинниган со скрипом придвинул стул ближе и расположился под боком.

Ему, ясное дело, не терпелось рассказать о волхвах, но я объявил:

– Начнём с контрольной. – И вынул из сумки «Историю Бриттона».

Хинниган поморщился. Он знал её наизусть и мог пересказать слово в слово. Собственно, это мне и требовалось.

Я открыл страницу наугад, где-то посередине книги, ткнул пальцем в первую попавшуюся главу (она называлась «Церемониал принятия общей родовой силы» – отлично: чем скучнее, тем лучше).

– Давай эту тему посмотрим.

– Да я её так тебе могу пересказать, – ещё больше поморщился Хинниган.

Я откинулся на спинку стула.

– Пересказывай.

Чезаро внимательно за мной наблюдал, никак не понимая, чего я добиваюсь: то ли, правда, пришёл учиться, то ли готовлю подвох.

Целый час Хинниган рассказывал мне, как проходит церемония передачи общей родовой силы.

Оказывается, на торжество приглашаются все кровные родственники, и каждый из мужчин передаёт часть своего кодо избранному патрицию, в разы повышая его индекс и силу. После чего все дают ему кровную клятву служить до последнего вздоха, потом начинается грандиозный пир, танцы, развлечения, подаются яства. И обязательно устраивается турнир, в котором новый патриций демонстрирует обретённую силу. Противника он выбирает сам, прямо на торжестве.

Ночь после церемониала у нового патриция выдаётся самой бурной в жизни, ведь после избрания он должен будет найти себе невесту. Дебютанток готовят специально и приводят на отбор уже поздно вечером, когда патриций, уставший после турнира, готов отдохнуть. Здесь подготовленные девушки и показывают все свои умения…

Хинниган говорил и говорил.

Нудно, пресно и однообразно.

Но я ни разу его не перебил.

Секретарь Чезаро всё заметнее терял к нам интерес, его внимание притуплялось, выражение любопытства и подозрительности на лице сменялись скукой. На пятидесятой минуте пересказа секретарь со вздохом уткнул локти в стол и помассировал виски; на пятьдесят пятой – положил подбородок на ладони; на шестидесятой – прикрыл глаза.

А Хинниган всё продолжал говорить. Теперь уже о том, что патриций может потерять общую родовую силу, если предаст свой клан.

Я достал вторую книгу из сумки, положил рядом с «Историей Бриттона» и красноречиво посмотрел на Хиннигана. Тот кивнул и так же монотонно, совершенно не меняя ни скорости речи, ни тембра, принялся говорить о волхвах и о том, что он узнал из старинного фолианта.

Если бы не Чезаро, я бы встал и похлопал Хиннигана по плечу.

Он великолепно отыгрывал свою роль.

– Чёрные волхвы во взрослом состоянии, то есть в стадии Магна, обладают высоченным индексом, больше тысячи, – начал пересказывать Хинниган, раскрыв фолиант. – В предыдущей стадии, Хризалида, у волхва насчитывается примерно от двухсот до пятисот единиц кодо. Но даже столько – это выше уровня фортис. Волхвы владеют всеми пятью искусствами с одинаковым мастерством, у них необычные эрги, потому что волхвы настолько сильны, что умеют трансформировать их под себя.

Я кивнул, подстёгивая желание Хиннигана высвободить знания.

И тот с удовольствием выдавал всё новые порции ценнейшей информации:

– А ещё у каждого волхва есть дар, которого нет у других волхвов. В книге написано, что известны те, что могли управлять реинкарнацией. Или предвидеть будущее. Или порабощать иномирцев, всякую нежить и монстров. Или самому превращаться в монстра. Да ещё много чего… Волхвы бесплодны, у них не бывает детей, зато они бессмертны. Но если всё же волхв погибает, а такое возможно, то одновременно с этим рождается новый с тем же уникальным даром. Проще говоря, любой новый волхв – это перерождённый старый. Он воплощается в плоде беременной женщины и рождается как обычный человек, отнимая при рождении жизнь у собственной матери. Поэтому официально волхвов, вроде как, казнят, но на самом деле просто держат в камерах из дериллия. Проще ведь их держать под контролем, чем выискивать потом перерождённого молодого волхва по всей стране…

Я внимательно слушал Хиннигана и одновременно размышлял.

Да, я действительно умел трансформировать эрги, обладал, как минимум, двумя искусствами, мутациями и ментальным чтением, да и кодо во мне порой зашкаливало под двести единиц.

Зато никаким уникальным даром я не владел (по крайней мере, ничего подобного не ощущал), и дериллий на мой организм не действовал. Однако меня коробил один момент: новорождённый волхв убивает свою мать… Не потому ли я сирота, что моя мать умерла при родах?..

– Кроме силы, у них есть ещё и уязвимости, так называемые, мортемы, – продолжил Хинниган. – И у каждого они тоже уникальные. Это оборотная сторона их тёмного кодо. Если знать мортем волхва, то можно его даже убить. Правда, он всё равно переродится, зато может и не вспомнить, кем он был раньше и почему умер… В книге приведена легенда о мортеме волхва Адема. Он якобы боялся лунного света в фазе первой четверти и клинка, омытого слезами харпага. Не знаю… может, это и неправда. Легенда же. Вряд ли харпаги умеют плакать, у них и глаз-то нормальных нет… А вот последнюю главу я не успел прочитать. Даже не понял, о чём она. Называется «Энормос», но, судя по картинкам, там что-то жуткое. Потом возьмёшь словарь и сам почитаешь. Ты знаешь хоть, как словарём-то пользоваться?