Спасение (ЛП) - Гамильтон Питер Ф. - Страница 149

— Да.

— Выходит, что у корабля был сверхсветовой привод?

— Может и был, — вздохнул Ланкин. — Всё сложно. Плавники — только проводники. Они использовались для направления потока отрицательной энергии. Вот только мы до сих пор не нашли на борту ничего, что могло бы создавать этот поток…

— Так как же он перемещался?

— Скорее всего, он скользил по червоточине, как сани по бобслейной трассе.

— Этот, я смотрю, с трассы вылетел, — заметил Юрий.

— Мы тоже так считаем, — кивнул Ланкин. — Если корабль по какой-то причине покинул червоточину, вывалившись в обычное пространство-время, то вернуться на путь он уже не сможет. Ему придётся передвигаться в обычном пространстве. В кормовой части есть термоядерные реакторы, которые могут выполнять функции ракетного двигателя и генератора энергии.

— То есть этот корабль по какой-то причине выпал из кротовой норы в обычное пространство и добрался сюда уже на термоядерном двигателе?

— Более-менее так.

— А поскольку на борту корабля были похищенные люди, — сказал Луи, — значит, входное отверстие червоточины открыто в одной из освоенных человечеством систем.

— Да, — мрачно произнёс Ланкин. — В одной из наших систем функционирует червоточина примерно вот такого размера. — Он обвёл руками нависающий над нами корпус корабля.

— Количество энергии, необходимое для создания червоточины, просто феноменально, — присвистнул Луи, — и увеличивается как с увеличением длины, так и диаметра…

— Всё верно, — кивнул Ланкин.

— Господиблядьбоже! — воскликнул Алик. — Выходит, что все эти ебанутые конспирологи были всю дорогу правы? С пятидесятых годов позапрошлого века за нами действительно наблюдали зелёные человечки. Интересно, а они делают ректальный анализ похищенным людям?

— Нет, — неожиданно мрачно сказал Ланкин, — они делают кое-что похуже.

— Что? — спросил Луи.

— Это лучше увидеть самому, — повторил он, делая приглашающий жест следовать за ним.

Выстроившись цепочкой, мы прошли по укатанной киберами дорожке вдоль бока корабля. В практически неповреждённой передней части несколько плавников были отвёрнуты в стороны, освобождая круглый массивный люк, оснащённый электромеханическим приводом, выполненный, на первый взгляд, по схожим с земными технологиям.

— Интересно, сколько времени вам потребовалось, чтобы вскрыть этот сейф? — удивлённо присвистнул Алик. — Даже в земных хранилищах двери тоньше!

— Нисколько, — сухо улыбнулся Ланкин. — Первая прибывшая сюда команда обнаружила люк открытым.

Поднявшись вслед за ним в шлюзовую камеру, мы огляделись. Земные инженеры демонтировали внутреннюю дверь, пропуская в корабль несколько дюжин шлангов и кабелей, которые следовали вдоль коридора, изгибаясь и ветвясь, словно лианы.

Стены корабля, в отличие от земной техники, были до обидного обыденны. Выполненные из тусклого серого металла, они выглядели так, словно их только что напечатали на промышленном принтере. Не было ни разметки, ни какого-либо декора, ни пультов управления, вообще ничего — кроме утопленных в стенах и потолке решётках систем жизнеобеспечения. Чистая, голая функциональность.

Я открыл скачанную Санджи модель корабля — большая его часть уже была картографирована. Не обследованными белыми пятнами оставались только технически сложные узлы оборудования, вроде термоядерных реакторов, и различного рода резервуары.

Коридор, по которому мы шли, представлял собой широкую трубу, освещённую висящей под потолком гирляндой светильников.

Увиденная мной схема коридоров напоминала не межзвёздный корабль, а план муравейника. В отличие от построенных людьми кораблей, на которых коридоры шли параллельными линиями вдоль фюзеляжа, здесь они располагались несколькими пересекающимися кругами. Впечатление усиливалось тем, что некоторые коридоры шли под уклон, другие завершались несимметрично расположенными группами цилиндрических камер — отнорков.

Всё ещё напряжённый, Ланкин вёл нас в расположенную в центре корабля самую крупную из подобных камер. Чтобы попасть в неё, нам потребовалось подняться по приставной лестнице на следующий ярус.

— Мы называем это капитанским мостиком, — пояснил он, помогая Юрию подняться, — потому что отсюда велось управление кораблём.

Мы с любопытством огляделись. Вопреки ожиданиям, мостик оказался таким же безвидным и пустым, как вся виденная нами раньше часть корабля. В самом центре камеры, прочно закреплённая множеством стальных стержней, висела серая стальная сфера диаметром в пару метров. Сейчас к ней были прикреплены несколько земных сенсорных панелей, от которых внутрь сферы уходили провода датчиков.

Стоящие на полу трёхмерные экраны показывали что-то вроде схемы разрезанной луковицы, с множеством окрашенных в разные цвета слоёв.

— Хорошо, а это ещё что? — устало спросил Юрий.

— Органический нейронный процессор, — сказал Ланкин. — Самый настоящий, без каких-то иносказаний, мозг корабля. Местная бортовая сеть не оптическая и даже не цифровая. Она биологическая. Можете воспринимать эти стержни, — он похлопал по идущим к яйцу стойкам, — как позвоночник. Нервные волокна связывают все находящиеся на борту механизмы и биологические узлы.

— А этот мозг, — с тревогой спросила Кандара, — он ещё жив?

— Нет. И нам не известна причина его смерти. Точно не из-за недостатка энергии — один из вспомогательных термоядерных реакторов работает до сих пор. И не по причине нехватки питательных веществ — система питательных органов, поддерживающая мозг, не была повреждена до того, как замёрзла. Мы предполагаем, что мозг пережил аварию — кто-то же должен был пилотировать корабль после того, как он выпал из червоточины. Также известно, что мозг пережил посадку — часть приборов и узлов сохранила следы отданных им после приземления команд. Возможно, он просто замёрз, после того как вышла из строя система отопления.

— И этот гениальный мозг в пару тонн весом не сумел справиться с поломкой отопительной системы? — скептически сказал Каллум.

— Помимо интеллекта, нужны ещё и рабочие руки, — улыбнулся Ланкин. — А вот с ними как раз были определённые трудности.

— А у него что, не было исполнительных устройств?

— На этот вопрос нет простого ответа, — развёл руками Ланкин. — Ещё в самом начале исследований мы взяли образец тканей мозга. И были чрезвычайно удивлены — их генетическая структура была очень похожа на структуру клеток кселл.

— То есть всё-таки Оликс, — мрачно сказал Юрий.

— Я тоже так решил. А вот моя команда считает, что не всё так однозначно — эти клетки много сложнее, чем Оликс. Они говорят, что схожие задачи требуют одинаковых решений: если мы уберём из ДНК весь мусор, который там скопился, сделав клетки универсальными, то получившиеся клетки будут похожи — что у нас, что у Оликс, что у этих, неизвестных нам пришельцев. Но вернёмся к нашему мозгу в колбе. Как вы уже поняли, эти клетки могут свободно превращаться в любые другие клетки — нужно всего лишь загрузить правильный код и добавить химический активатор. Таким образом, можно выращивать себе всё что угодно — любое существо или биологическую машину. Так, кстати, был выращен и сам мозг.

— Так от чего он умер? — спросила Кандара.

— Сейчас я дойду и до этого, — чуть раздражённо ответил Ланкин. — Так вот, на борту имеются ёмкости с этими клетками. Сейчас они, конечно, мертвы…

— Христос всемогущий, — фыркнул Алик. — Я словно попал обратно в школу! Можешь прямо сказать, куда делась команда?

— Никакой команды тут нет. И никогда не было, — уже не скрывая раздражения, сказал Ланкин.

— Не… не может такого быть, — удивился Каллум. — Я понимаю, что это совершенно чужой корабль, но при его постройке нельзя игнорировать базовую логику. Если нет экипажа, то зачем все эти коридоры?

— Об этом я и говорил, — снисходительно произнёс Ланкин. — Наша рабочая теория состоит в том, что мозг должен был выращивать себе команду из находящихся в резервуарах клеток, которые поступают в устройство, выполняющее функции биомеханического лона. Это устройство было повреждено, когда корабль разбился. Именно поэтому мозг не мог вырастить себе клонов, способных производить ремонт.