С широко открытыми глазами (ЛП) - Миллер Рейн - Страница 57

— Ага, — произнесла она, заведя руку назад и ухватив меня за задницу. — Ты это заслужил, хотя я тебя люблю, Блэкстоун.

Какой же я везучий, сукин сын.

— Ты ведь дразнишь меня пятью месяцами, да?

Она снова рассмеялась, выглядя весьма самоуверенной и чертовски сексуальной, но так и не ответила на мой вопрос.

♥

— Нет, ублюдок! Я сказал никакого видео! Никакого гребаного видео!

Итан разбудил меня своим криком. Ему снова снился сон. Нет... ему определенно снился кошмар.

То, что он кричал, приводило меня в ужас. Раньше он кричал то же самое. «Никакого видео» снова и снова умоляющим голосом. Это пугало меня, потому что он был не в себе, когда ему снились эти кошмары. Он становился другим человеком — абсолютно незнакомым.

Я знала, что его кошмары были связаны с войной, когда афганцы держали его в плену. Но он никогда не рассказывал мне об этом. Это явно было нечто ужасающее.

— Итан, тебе нужно проснуться. — Я потрясла его так нежно, как только могла, но он был недосягаем, лишь беспорядочно метался, пребывая в другом измерении.

— Он умер... О, Боже! Ребенок! Невинный ребенок, фанатичные вы ублюдки!

— Итан? — Я снова потрясла его, став сильнее растирать его руку и шею.

— Нет! Ты не сделаешь это... Нет... нет... нет... пожалуйста, нет... они... они... они не увидят мою смерть на видео...

— Итан! — Я легонько шлепнула его по щеке, надеясь, что боль вытащит его из кошмара.

Он распахнул глаза, дикие и испуганные, и резко сел. Он согнулся пополам, тяжело дыша и опустив голову на колени. Я положила руку ему на спину. Он вздрогнул от моего прикосновения, но я не убрала ладонь. Его дыхание стало более прерывистым, но он ничего не сказал мне. Я не знала, как его успокоить.

— Поговори со мной, — прошептала я ему в спину.

Он встал с кровати и начал одеваться, натянув спортивные штаны и футболку.

— Что ты делаешь?

— Мне нужно выйти, — сказал он ослабшим голосом.

— Наружу? Но там холодно. Итан, останься со мной и расскажи об этом. Ты должен поговорить со мной! — умоляла я его.

Он вел себя так, будто даже не слышал меня, но я думаю, что слышал, потому что он подошел к тому месту, где я сидела, и коснулся моей головы. Очень нежно и всего лишь на мгновение, но я почувствовала его дрожь. Его руку ощутимо потряхивало, и он выглядел таким потерянным. Я подняла руку, чтобы прикоснуться к его руке, но он отдерну ее от меня, затем вышел из спальни.

— Итан! — крикнула я ему вслед. — Куда ты идешь? Вернись и поговори со мной!

Ответом мне стала тишина.

Некоторое время я лежала и пыталась решить, что делать. Часть меня хотела потребовать объяснений и заставить его поделиться ими со мной, но другая часть меня до смерти боялась это сделать. Что, если я причиню ему еще больше боли и страданий или сделаю только хуже? Итану нужна была профессиональная помощь, чтобы справиться с этим. Если его держали в плену и пытали, то он, скорее всего, страдал от полномасштабного посттравматического стресса. Мне придется убедиться в этом.

Я приняла решение, надела леггинсы и свитер, чтобы пойти и найти его. Я не должна была удивляться, увидев, где он. Он сказал мне правду. Он был снаружи. Курил свои ароматизированные сигареты.

Я стояла за стеклом и какое-то время наблюдала за ним. Он растянулся на шезлонге, но его босые ноги свисали, потому что он был слишком высоким. Струйка дыма клубилась и проплывала над ним, в то время как яркие огни ночного города на заднем плане создавали вокруг его тела сияние.

На самом деле сигаретный дым никогда меня не беспокоил. Мне нравилось, как пахла марка его сигарет. Я редко ощущала на своих губах сигаретный привкус. Он был одержим чистотой полости рта, поэтому всегда казался мне мятным и приятным на вкус, но пряный аромат цеплялся за него, и я могла определить, когда он курил. Хотя марка его сигарет была необычной — «Джарум Блэк». Пряный табак, импортируемый из Индонезии. Я до сих пор не знала, почему он курил сигареты с ароматом гвоздики. Итан не говорил со мной о своем курении... или о своём тёмном прошлом.

Мой Итан, несомненно, сейчас блуждал в темных закоулках своей памяти, у меня сердце разрывалось на части, когда я видела его в таком состоянии. Я открыла дверь и вышла наружу.

Он не обратил на меня внимания, пока я не села рядом с ним на другой шезлонг.

— Возвращайся в кровать, Брианна.

— Но я хочу остаться с тобой.

— Нет. Возвращайся в дом. Дым вреден для тебя и ребенка.— Его голос был жутко отстраненным и напугал меня до чертиков.

— Для тебя он тоже вреден, — решительно заявила я. — Если ты не позволяешь мне остаться здесь с тобой, тогда погаси сигарету, вернись в дом и поговори со мной. Нам нужно поговорить об этом, Итан.

— Нет. — Он в отрицании покачал головой и сделал еще одну глубокую затяжку.

Внутри меня что-то оборвалось, и я разозлилась, но мне нужно было что-то предпринять, чтобы добиться от него реакции, сейчас он был недосягаем для меня.

— Что за хрень, Итан! Тебе нужна помощь с этими кошмарами. Посмотри, что они с тобой делают!

Он ничего не сказал, но тишина, повисшая между нами, заглушала ночные звуки города.

— Если ты не хочешь говорить со мной об этом, значит, тебе нужно найти психотерапевта, группу поддержки или что-то еще, что поможет тебе справиться с этим.

Никакой реакции, только дым коромыслом. Я так и не получила ответ от Итана, в темноте горел лишь красный кончик черной сигареты.

— Почему ты не отвечаешь мне? Я люблю тебя, я здесь ради тебя, а ты даже не рассказываешь мне, почему куришь сигареты с ароматом гвоздики, не говоря уже о том, что они сделали с тобой в Афганистане. — Я наклонилась ближе к нему. — Что с тобой там случилось, Итан?

Я услышала панику в своем голосе и поняла, что близка к очередному приступу плача. Его поведение причиняло мне нестерпимую боль и пробуждало такое чувство, будто я недостаточно важна для него, раз он не хотел поделиться со мной своим самым большим страхом. Итан знал обо всем моем дерьме и уверял, что ничто из произошедшего в моем прошлом не имело для него значения. Разве он не знал, что ради него я пройду через огонь? Я сделаю все, чтобы помочь ему, когда он будет во мне нуждаться.

Он аккуратно затушил сигарету, которую курил, воспользовавшись пепельницей рядом с шезлонгом, сложил руки на коленях и уставился на город. Он ни разу не взглянул на меня, когда заговорил тихим голосом.

— Я курю их, потому что у всех моих надзирателей были сигареты с ароматом гвоздики. Самокрутки из пряного табака, который пах так чертовски приятно, что я чуть не сошел с ума. Я жаждал выкурить хоть одну. Чуть не обезумел от желания.

Несмотря на холодный ночной воздух, я замерла, слушая Итана, мое сердце разрывалось с каждым его словом.

— Затем... в тот день, когда меня собирались казнить, произошло чудо... Я был спасен. Я выжил. Их зловещий клинок не достиг моей шеи. — Его голос надломился.

— Клинок?

Я догадывалась, к чему все идет, но боялась даже подумать о том, что Итан пытался до меня донести.

— Да. Они собирались снять на видео мое обезглавливание и показать его всему миру. — Он говорил очень тихо, но слова были запредельно громкими.

Господи Иисусе! Неудивительно, что ему снились кошмары. Я даже представить себе не могла, что он пережил физически, когда его пытали, но эмоциональная пытка от мысли, что они сделают с ним, наверно, была еще хуже. Я не смогла сдержать вырвавшийся вздох, так сильно желая его обнять, но он продолжал говорить.

— Хочешь узнать, о чем я попросил в первую очередь?

— Расскажи мне.

— Я вышел из своей персональной тюрьмы, сомневаясь, жив я или уже в аду. Американский морпех добрался до меня, шокированный тем, что я выбрался из-под завалов, все еще дыша. Он спросил, все ли со мной в порядке, а я сказал ему, что хочу сигарету с ароматом гвоздики.

— Ох, малыш...