Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр - Страница 30

— Уважаемый панарх Рахен, — начал я, — скажите, я вчера пропустил ужин. Где мы можем перекусить или у кого спросить, если, скажем, задержимся вечером в храме?

Маленький мужчина только рассмеялся, блеснув своими черными глазами.

— О! Барон Тинт! Хороший, а главное жизненно важный вопрос! Конечно же! Вы можете просто попросить у кого-нибудь из слуг принести в покои дополнительную порцию или сделать конкретный заказ. Вы гости Великого Арха и ни в чем не должны нуждаться! В начале каждого коридора всегда стоит либо раб, либо служка, ему и можете передать свою просьбу, все во дворце говорят на новом ламхитанском, они поймут ваш клерийский. Только изъясняйтесь проще, хорошо?

Это были хорошие новости. Короче, все сводилось к «кликнуть», «спросить», «попросить». Казалось, что я попал в удушающие и колючие объятия этой южной страны, но пока все шло относительно неплохо и, я надеялся, так и будет продолжаться.

Тем же вечером я посетил святилища — туда меня привел один из рабов, которого я буквально поймал в коридорах дворца возле своих покоев на втором этаже.

Все три храма были одного размера. Справа стоял огромный храм Пала, слева — Софа, а по середине — общее святилище Семерым.

Конечно же, при всей концентрации внимания ламхитанцев на Воина и Мудреца, они не отрицали существование и прочих богов, как старшего, так и малого круга. Просто они были для них не так важны.

Раб уже куда-то ушел, отпущенный моим легким жестом рукой, я же остался один на один с этими величественными строениями из мрамора и белесого камня.

В высоту все три святилища были метров пятнадцать, не меньше. Форма у них была такая же, как и в Клерии — полусфера. Но вот размеры — мое уважение. Таких больших храмов не было даже в Пите, а это были, фактически, персональные часовни на территории дворца. Что же тогда стоит в самой Парте?

Я решил, что много чести — идти в отдельные храмы и гонять из здания в здание, так что направился сразу в общее святилище. Внутри было светло, чисто. У противоположной стены привычно полукругом стояли статуи Семерых и алтари богов. Единственное, что выделялось — размеры и внимание к деталям, все было выполнено на высшем уровне. Сначала я помолился Сидиру и Калите — они тоже были моими покровителями, как не крути. Богу мастеров я рассказал о своих последних достижениях и о том, что готовлюсь показать изделия своего хозяйства заморским купцам и знати Ламхитана. С Калитой вообще выдалась простенькая беседа в стиле «Энжи, прикинь, меня прокатила с ветерком Оранса».

Потом настал черед Пала, с которым у меня состоялась сложная лично для меня беседа. Ну как, беседа, скорее, монолог, в котором я пообещал Палу соответствовать его дарам: посоху, косе и пряди. Как-то не хотелось, чтобы бог Войны отвернулся от меня конкретно в этот момент — когда я находился в самом двинутом на воинской чести и самом Пале государстве Таллерии.

У Софа я попросил, как обычно, мудрости и твердости ума, а также возможности узнать что-нибудь новое: Ламхитан славился и своими учеными, так что тут я надеялся увидеть больше достижений научно-технического прогресса, чем на севере. Бак с водой и трубами в стенах был косвенным тому доказательством, да и строения тут отличались большими размерами и тонкостью выделки художественных элементов и, я был уверен, дело не в рабском труде — в Клерии тоже были крепостные, а толку? Тут свое влияние оказала наука, конкретно, как мне казалось — инженерное дело.

На следующий день, мельком, мне удалось увидеть принцессу Санию. Столкнулся я с ней в саду, в окружении нескольких молодых мужчин и девушек. Вся компания что-то живо обсуждала, и пусть они говорили на новом ламхитанском, но тараторили так быстро и увлеченно, что уловить суть мне так и не удалось.

Зато получилось поближе рассмотреть принцессу, которую, в идеале, мне надо будет увезти обратно в Клерию.

Сания была лишь немногим ниже меня, почти одного роста с Энжи — человеческим воплощением Калиты. У принцессы даже через свободное платье просматривались крутые, широкие бедра, узкая талия и выдающаяся грудь. Черты лица были крупными, но при этом не отталкивали и выглядели более, чем гармонично; достаточно длинный, но при этом аккуратный нос, пухлые губы, широкий лоб, большие глаза и поднятые, высокие скулы. Ее немного портил волевой, более свойственный мужчинам, чуть загнутый вперед подбородок, который, впрочем, уравновешивался длинными и широкими бровями.

В волосах девушки было заплетено сразу несколько косичек, причем, с обеих сторон: она, как сильная и независимая дочь Верховного Арха, прошла процедуру полного посвящения и получила право носить косичку Пала, перевязанную красной нитью.

Больше же выделялся целый ворох косичек Софа — не менее десяти штук, которые были аккуратно подобраны в небольшой пучок и хитрым образом заколоты на затылке в общий хвост.

В один момент принцесса все же скользнула по мне взглядом, и я увидел, что ее глаза, которые я изначально принял за черно-карие, горят темно-красным цветом. Такими они были у магов огня.

«Прекрасные новости, а главное — вовремя», — подумал я сам про себя.

Видимо, ее статус дочери Верховного Арха и принцессы Ламхитана значил для наших чиновников больше, чем то, что Сания владела магией огня. Или как-то к слову не пришлось? Или она была слабосилком?

Это предстояло выяснить, потому что если своевольная девица будет способна не только топнуть ножкой или схватиться за кинжал, но и шарахнуть меня огненным шаром или плетью, мне стоило об этом знать.

Вся компания не обратила на меня никакого внимания, шумно проследовав мимо, в сторону дворца, я же продолжил свою прогулку по саду.

В день приема я воспользовался консультацией Рахена на тему того, как должно выглядеть в ламхитанском высшем обществе.

— Барон, так как это торжественный прием, то стоит надеть лучшее платье. Насколько я знаю в Клерии — это камзолы, вышитые серебром? Да? Ну, вот его и надевайте. Ну и конечно же оружие! Чем богаче выделка — тем лучше! Наш Верховный Арх, например, никогда не расстается со своей саблей, а его сыновья — с булавой и копьем! Посох? Конечно же можно! Очень интересное и редкое оружие. У него богатая выделка? Да? Прекрасно! Прекрасно! На самом деле, нам очень интересно посмотреть на традиционные оружия других народов, знаете, дает пищу для размышлений. Но вот ваши мечи — они скучные. У вас пользуются молотами или цепами? Да? А почему мы никогда не видели послов с ними? Грозное же оружие! Для черни? Ох! Вы уже который клериец или париниец, что говорит мне это! Уж от вас я надеялся услышать какую-нибудь более внятную причину пренебрежения столь грозным оружием! Для черни, говорите… Ну да ладно. Посох — отличное оружие, поверьте. Тем более воин сам должен решать, чем сражаться, а не какие-то предрассудки или традиции. О, вы говорите ваш король, Кай Фотен, предпочитал рапиру? Тонкий меч? А его предки воевали с большими секирами, потому что были гигантами? Вот это я понимаю, достойный выбор! Еще и маги льда! Да, представляю, каким грозными воинами были ваши короли, представляю! Вам еще чем-нибудь помочь?

Словоохотливый панарх ответил на все мои вопросы, так что я раскланялся и проследовал в свои покои. Время было уже немного после обеда и надо было собираться.

Я посмотрелся в начищенный медный лист, что служил здесь зеркалом, и принял решение: последую совету Орансы! Хватит уже прятаться! Я отмеченный Палом или кто? Тем более, здесь бога Войны почитают больше, чем где-либо еще на Таллерии.

Так что как только я влез в свой парадный камзол и надел туфли, сразу же принялся сооружать воинскую косу с теми золотыми нитями, что даровал мне Первородный. Прическа собиралась будто бы сама собой, так что уже через десять минут я щеголял достаточно длинной воинской косой, а моя красная прядь была дерзко уложена через весь висок, и назад — вплетаясь в волосы ярким потоком и оттеняя кровавыми бликами золотую проволоку, которая удерживала всю конструкцию вместе.