Драгоценности Эптора. Сборник - Дилэни Сэмюэль Р. - Страница 14

— Глупцы... — прошипела жрица Арго. — Неужели не понимаете? Этот мальчишка — шпион Эптора!

Наступила гробовая тишина.

— Закройте дверь, — приказала жрица.

Михайло повиновался. Змей все еще обнимал Гео, сжимая рукой камень.

— Увы... — неожиданно тяжело вздохнула жрица. — Теперь уже поздно.

— Что вы хотите этим сказать? — удивился Гео.

— Если бы вы не ворвались, еще один шпион Эптора раскрыл бы свои карты и превратился в пепел. — Жрица тяжело дышала. — Но теперь у него свой камень, а у меня свой. Ну, воришка, ничья. Силы равны. — Женщина осуждающе посмотрела на Гео. — Как, по-твоему, он узнал, когда я сойду на берег? Он действительно хитер, раз за его спиной стоит весь разум Эптора. Возможно, это именно он незаметно для вас решил помешать нам...

— Нет, он... — начал было Михайло.

— Мы проходили мимо вашей двери, — перебил приятеля Гео, — услышали шум и решили, что здесь что-то случилось.

— Ваша забота может стоить всем нам жизни...

— Если воришка — шпион, то знает, как обращаться с этой штукой, — сказал Гео. — Позвольте нам с Михайло забрать его...

— Забирайте, если хотите! — прошипела жрица. — Вон!

Но в это время открылась дверь, и вошел боцман.

— Я слышал шум и подумал, что вы, госпожа, в опасности.

Жрица Арго глубоко вздохнула.

— Опасности нет, — объявила она ровным голосом. — Пожалуйста, оставьте меня. Все могут идти.

— А что здесь делает Змей? — вдруг удивился Джорде, увидев Гео и мальчика.

— Я сказала — все могут идти!

Гео отвернулся от Джорде и вышел на палубу. Михайло последовал за ним. Пройдя шагов десять, поэт оглянулся и, когда убедился, что Джорде вышел из каюты и направился в другую сторону, опустил Змея на палубу.

— Ладно, малыш, возвращаемся в кубрик!

По пути Михайло спросил своего приятеля:

— Послушай, я не понимаю, что происходит?

— Так вот: во-первых, наш маленький друг не шпион.

— Откуда ты знаешь?

— Жрица не знает, что он может читать мысли.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Михайло.

— Я начал догадываться, что происходит что-то неладное, когда вернулся от жрицы. Ты ведь тоже догадывался. И мы рассуждали примерно одинаково. Почему наше путешествие обернется полным провалом, если мы не выполним все, что она просит? Разве возвращение и восстановление в правах ее дочери, законной властительницы Лептара, само по себе не имеет значения?.. А то, что узнала девушка в плену, можно использовать против Эптора! Разве этого мало, даже если бы мы не нашли камня? Как-то не по-матерински — бросать на произвол судьбы свою дочь, если не будет найден какой-то там драгоценный камень. И тон, с каким жрица называет камень своим... Недаром гласит поговорка, ходившая в народе еще до Великого Огня: «Власть развращает, а полная власть развращает полностью»... Мне кажется, у жрицы не божественная жажда власти. Похоже, власть для нее значит больше, чем достижение мира.

— Но это еще не доказательство того, что Змей не шпион Эптора, — возразил Михайло.

— Минутку. Я доберусь и до этого. Видишь ли, я и сам вначале думал, что он шпион. Эта мысль впервые пришла мне в голову, когда я разговаривал со жрицей на берегу и она обмолвилась о существовании шпиона из Эптора. То, что Змей ухитрился стащить камень, а потом показать его ей таким образом, — выглядело весьма подозрительно. Видимо, жрица пришла к такому же выводу... Но она не знала, что Змей может читать мысли и передавать их. Неужели ты, Михайло, не понимаешь? Неосведомленность о его способности к телепатии и породила ее подозрения... Михайло, скажи, ведь если бы он был шпионом, разве он оставил бы камень нам, когда пошел к жрице?

— Может, он думал, что жрица попытается отнять его единственную драгоценность?

— Правильно. Когда она велела мне позвать воришку, я сразу понял, что он ей нужен именно для этого. Но если бы он был шпионом и знал, как обращаться с камнем, то непременно взял бы его с собой, чтобы предстать перед Арго во всеоружии. Потом, отразив нападение жрицы, он мог бы спокойно вернуться в кубрик, а мы бы продолжали оставаться на его стороне. Тогда Змей раскрыл бы себя как шпион, и жрица стала бы следить за ним тщательнее, чем прежде.

— Ну, ладно, — перебил его Михайло. — Почему он все-таки оставил камень тебе?

— Потому что Змей не шпион и не знал, как использовать камень, хотя однажды испытал на себе его действие. Возможно, он хотел сделать вид, что камень спрятан где-то на нем. Но не хотел, чтобы жрица отправила его на тот свет, руководствуясь какой-то корыстной целью... Итак, Змей, — Гео повернулся к мальчику, — теперь ты знаешь, как управлять камнем, не так ли?

Воришка кивнул.

— Вот он, твой камень... Что ж ты его не берешь?

Гео снял камень с ремешком с шеи и протянул его мальчику. Змей отшатнулся и неистово замотал головой.

— Так я и думал.

Михайло с удивлением уставился на воришку.

— Змей следит за мыслями людей, Михайло. Он почувствует, что ты хочешь сделать, до того, как ты шевельнешься. Воришка знает, что эта бусинка очень опасная штука, особенно для ее владельца.

— Ну, что ж, пока жрица думает, что парнишка — шпион, у нас будет одна из этих бусинок и человек, который знает, как ее использовать... — подвел итог Михайло.

— Не думаю, что жрица по-прежнему считает его шпионом... Как только она обнаружила, что у мальчишки нет с собой камня, она поняла, что он ни в чем не повинен. Но ее целью было заполучить камень любым способом. Мы вошли как раз в тот момент, когда она собиралась обработать Змея с помощью своего камня. Чувство вины заставило ее ухватиться за первое попавшееся логичное объяснение, чтобы оправдаться перед нами. Зло любит скрываться под маской Добра...

Приятели спустились в кубрик. К этому времени там уже стали собираться матросы. Почти все они были пьяны и храпели на койках у стены. Один, завернувшись в одеяло, лежал на койке, которую Михайло выбрал для Змея.

— Ну, похоже, тебе придется переезжать, — вздохнул Михайло, с сочувствием посмотрев на мальчишку.

Змей вскарабкался на верхнюю койку.

— Э, нет, это моя!

Воришка жестом позвал гиганта.

— Не понял?.. Двое на одной? — возмутился Михайло. — Послушай, если боишься замерзнуть, иди вниз к Гео. Там больше места, и он не расплющит тебя о стенку... Я пинаюсь и храплю.

Змей не двинулся с места.

— Может, лучше сделать так, как он хочет? — предложил Гео. — У меня есть одна идея...

— Еще одна? — недовольно проворчал Михайло. — Черт с ним! Я слишком устал, чтобы спорить.

Он залез наверх и вытянулся на койке, полностью скрыв худенькое тельце Змея.

— Эй, убери-ка локти, — услышал Гео ворчливый шепот Михайло.

А вскоре с верхней койки донесся громкий храп великана...

Туман окутал корабль. Все предметы на палубе светились фосфоресцирующим серебром. Небо стало бледным, как лед, но на чаше небосвода по-прежнему сияли драгоценные гвоздики звезд. Зеленоватая водная гладь тоже поблекла, превратившись в море молока. Пепельно-серая дверь отворилась, и налетевший порыв ветра вырвал из темноты каюты тонкую вуаль, а затем на палубу вышла жрица Арго. Стройный силуэт, укутанный в серебристое сияние рассвета. И всю эту сцену скрывал полупрозрачный занавес тумана, чуть вздрагивающий под порывами игривого ветерка. Темная точка — драгоценность на шее жрицы — пульсировала, как сердце, то и дело вспыхивая черным пламенем. Женщина — воплощение богини подошла к фальшборту, перегнулась через него и стала вглядываться в воду. Из белой пучины высунулась рука скелета. Согнувшись в локте, она снова ушла под воду. Чуть поодаль поднялась другая рука, изгибаясь и жестикулируя.

Прозвучал голос, такой же обесцвеченный, как вся сцена:

— Я иду... Я иду... Мы отплываем через час. Боцман приказал сниматься с якоря до рассвета... Теперь вы должны все рассказать мне... Вы должны все рассказать...