Няня по контракту (СИ) - Ночь Ева - Страница 27

— Аня, — посмаковал он моё имя, словно соглашаясь с тем, как оно звучит, и предложил: — Пойдём потанцуем, Аня?

И я пошла. И мы танцевали. Медленно и быстро. Кажется, что-то жевали, о чём-то говорили незначительном — сложно было сосредоточиться в том шуме и гаме, да и воспринимала я Иванова не умом, а взбесившимся сердцем.

А потом его куда-то уволокли. И тут же нарисовалась Ирка.

— Я всё разузнала. Хороший парень, учился у нас в универе, в прошлом году закончил. О-очень перспективный объект. Не теряйся, Ань!

Ирка умела информацию из воздуха извлекать. Фокусница.

— Отстань! — тогда отмахнулась я, желая провалиться сквозь землю. Он мне нравился, нравился, нравился! Так сильно, что захватывало дух. Невозможно было ему противостоять. Сумасшествие, помешательство, помутнение сознания — любые слова подходили к моему состоянию.

Я вообще-то никогда не была робкой или сильно застенчивой. Не такой фейерверк, конечно, как Ирка, — более прагматичная и в быту покрепче, но в тот день я почувствовала весь спектр эмоций, когда ощущаешь себя косорукой, косолапой, забитой девушкой, что пугается собственной тени.

Меня страшило то, что я чувствовала к парню, о котором не знала ничего. Не думала, что способна вот так врюхаться с первого, считай, взгляда.

Поэтому пока Димку развлекали и куда-то тащили, я спряталась. Да и вообще хотела смыться, но Ирка воспротивилась, а бросить сестру в этом вертепе всеобщего полупьяного веселья я не могла, поэтому вышла на лестничную площадку — остыть и подумать.

— Снова куришь? — догнал меня через несколько минут голос Иванова.

— Нет, — испугалась я его внезапного появления.

— Вот и хорошо, — сказал он очень серьёзно и поцеловал меня.

Это был очень нежный и какой-то трепетный поцелуй. Без рук, без посягательств на моё тело, без явного вожделения, но меня буквально разрывало на части от нахлынувших эмоций.

— Пойдём отсюда? — взял он меня за руку. Я отрицательно потрясла головой.

— У меня там сестра. Я её не брошу. Мы привыкли вдвоём.

— Погодки? — спросил, не огорчившись, Димка. Мой отказ его не обидел.

— Двойняшки.

— Похожие, но разные, — кивает, соглашаясь. — Значит, будем ждать, пока твоя сестра нарезвится. Я хочу проводить тебя домой.

— Не стоит, — бормотала я, умирая от счастья.

— Стоит, — твёрдо сказал Димка.

Мой — ни грамма сомнений. Вот так сразу и бесповоротно. По-другому не получалось.

В тот день он отвёз нас на своей машине — ничего крутого и навороченного в ней не было. Но это были КОЛЁСА! Помнится, хотелось визжать от радости. И не потому что нас везут в ночи с ветерком, а потому что я сидела рядом и украдкой любовалась Димкиным профилем.

Наверное, я негордая. Уже на третьем свидании Иванов уволок меня в своё логово, где я, не раздумывая, нырнула в его объятия и отдала свою девственность.

Это было естественно и правильно. Мой мужчина Я должна принадлежать ему.

Больше мы не расставались надолго. Как-то постепенно я перебралась в его квартиру, и мы начали жить вместе. Просыпались в одной постели. Готовили завтраки по очереди. Любили друг друга и немного ругались — как без этого?

Постепенно узнавали друг друга получше и притирались. Нам было хорошо вдвоём. Мы строили планы, мечтали. Я училась, Димка работал.

— Варикова, давай поженимся, — сказал он мне однажды. Это был самый счастливый день в моей жизни.

Но, как говорится, безоблачным счастье долго не бывает, хотя я долгое время свято верила только в хорошее.

Однажды на нашем горизонте появилась она — Кристина Великолепная. Ворвалась внезапно, и мир разбился вдребезги.

31.

Анна

Собственно, Кристина не вынырнула из ниоткуда. Она всё время была рядом, просто я о её существовании до поры до времени ничего не знала.

Мы пересеклись с ней в одной компании, потом в другой. Ослеплённая любовью, я как-то не придавала значения, почему она появляется рядом с нами. Я видела, что они знакомы с Димкой, но мы тогда много с кем общались — и с мальчиками, и с девочками, поэтому я снова хлопала ушами и ни о чём не подозревала.

Кристина яркая, видная. На неё все засматривались. Но как-то не было у меня поводов для ревности — мой Димка всегда рядом и вроде всё у нас хорошо. Может, я бы так ничего и не узнала, если б не Алёнка.

— Ты что, совсем ослепла? — спросила она однажды. — Не видишь, что между ними что-то есть?

— Да ну, — не поверила я тогда. — Димка вон и с Алькой общался сегодня, и с Верой. И с тобой, между прочим, тоже. Мне что, всех подозревать? Это ж рехнуться можно.

— Как знаешь, — пожала плечами Алёна, — только с другими он общается запросто, как и со всеми, а с ней — по-особенному. Мне тебя жаль, Анют. Такого парня нужно в кулаке держать и присматривать за ним в оба глаза. А то не успеешь обернуться — уведут. Такие вон, как Кристина. Она не потеряется. Ш-шикарная, — шипит она почти с ненавистью, сочувствуя мне.

И с того момента у меня будто шоры с глаз упали. Куда ни глянь — везде эта Кристина противная. Скачет, возле Димки моего трётся. Улыбается маняще. А ещё они о чём-то нередко шушукаются.

Спустя некоторое время я не выдержала.

— Что она от тебя хочет? — спросила однажды.

— Кто? — посмотрел на меня недоумённо Димка.

— Кристина, — прорычала сквозь зубы, а он рассмеялся.

— Ревнуешь, Варикова? — аж языком прицокнул от удовольствия.

— Куда ни глянь, везде она, — не унималась я. Димкина весёлость ещё больше меня разозлила.

— Не нужно, Ань, — вдруг посерьёзнел он. — У неё… период сложный. С мудаком одним рассталась, плохо ей. Пытается в норму прийти.

— А ты, значит, утешаешь? — в меня словно бес вселился, я с катушек съехала, а назад никак не получалось в себя прийти.

— Да, — снова очень серьёзно сказал Иванов. — Своих в беде не бросают.

С каких пор Кристина «своей» стала, я так и не поняла. Перетерпела, сцепив зубы. И вроде как наладилось всё. Перестала Кристина мельтешить перед глазами. Я и успокоилась.

Мне казалось: Димке нужна только я. Но о свадьбе мы больше не говорили — отложилось как-то само по себе. Он уже тогда мечтал о карьере, жил мечтами, и вроде как логично всё выстраивалось. До того рокового звонка.

— Сидишь? — спросила меня Алёна. — А где твой Иванов, знаешь?

— В командировке, — сказала я, но сердце сжалось, застучало тревожно. В последние дни он был дёрганый какой-то и нервный.

— Ну тогда я тебе подскажу, в какой он командировке. С Кристиной он. Беременная она. В клинике. На поддержке. Говорила тебе: следи получше, но ты ж разве слушаешь?

— Неправда, — только и смогла из себя выдавить.

— Правда, правда, — убивала меня словами подруга. — Записывай адрес.

Что оставалось мне делать? Я поехала. Верила или не верила — сложно сказать. Словно в туман погрузилась. Мысли обрывались, кружили, как чаинки и тёплой воде.

Это было как удар под дых. К такому приготовиться нельзя. Осмыслить не получалось. Кажется, я ко всему была готова, но на поверку оказалось — ложь. Нет. Невозможно ни понять, ни принять, ни глазам своим поверить.

Они стояли рядом. Мой Димка и Кристина — бледная, поникшая, какая-то совсем не красавица, какой я привыкла её видеть.

Она плакала у него на груди, а он прижимал её к себе бережно. Теми же руками, которыми, как мне казалось, прикасался ко мне с любовью.

Он целовал её осторожно в макушку, а затем в щёки, сцеловывая слезинки. Бережно смахивал их с её лица и что-то говорил. Укачивал, как ребёнка.

А ещё я видела: у неё живот. Маленький, но уже видный, оказывается. Выпуклый слегка. Животик, где поселился ребёнок.

А Димка мне соврал. Никакой командировки не было. Обманул. Никуда он не уехал. Вот, стоит, баюкая Кристину в своих объятиях.

Мне хотелось кричать. Оттолкнуть её, разлучницу. Но взгляд то и дело упирался в крохотный животик. В выпуклость, где билась другая жизнь. Поэтому я ушла. Нашла в себе силы. Ушла и ни разу не оглянулась. Незачем было. Я их и так видела — отчётливо и ясно. Хоть открой глаза, хоть закрой — ничего не изменится.